Повесть будущих дней
Шрифт:
Оказалось, что сюда уже приехала помощь и из других хозяйств. Уже прибыло тысяча двести человек молодежи, да ожидается человек пятьсот. И работать всем придется здесь три-четыре дня.
Юзик даже улыбнулся, услышав слово «работать».
Какая это работа? Это же интереснейшая, приятная игра! С этакой веселой и большой компанией в этих условиях охотно можно было работать и три четыре недели, месяцы.
— Может, есть хотите? — спросили хозяева.
— Нет, нет! — закричали дети. — Пить хочется! Ой, какая жажда! Воды, воды!
Но вместо воды им дали фруктового вина. Подвели к бочкам с кранами.
— Пейте, сколько влезет!
Юзик даже не хотел верить своим глазам и ушам. Протиснулся к крану, налил кружку, выпил — ой, как вкусно! Нерешительно посмотрел, — можно еще?
— Пей, балбес! — сказал Квант, заметив это. — Здесь это вино — то же, что у нас яйца или в Иржыщах хлеб. Хватит на всех.
— А не опьянею?
— Нет. Оно — безалкогольное. Хотя производят здесь и такие, в которых есть немного алкоголя.
Но, напившись, дети почувствовали себя не менее веселыми и пьяными, чем в былые времена пьяницы от водки.
Весела двинулся отряд на работу. По разным дорожкам повели их далеко в глубину сада, где уже слышались крики и смех тех, что приступили к работе раньше.
Вот уже и вишневый квартал, рядом — ягодный. На деревьях, словно тучи воробьев, висят не только парни, но и девушки. Кроме того, вокруг деревьев много составных лестниц. Навстречу едут вагончики с ягодами. По тропинкам проложены временные складные рельсы, по которым и толкают вагончики. Когда переходят на новое место, переносят туда и рельсы.
— Ура! Пусть живет Курычский отряд! — закричали с 8 деревьев иржыщиские и другие дети.
— Привезли с собой касторку? Может понадобиться, — слышались голоса.
— Объявляется соревнование между йоркширами и леггорнами, — крикнул кто-то, намекая на отряд свиноводческого хозяйства и куриной фермы.
Но с разных концов раздались возмущенные голоса:
— Что за хулиганство! Стыд!
Закипела работа. Только время от времени приостанавливалось она, когда приходили новые отряды.
— Объявляем себя ударниками и вызываем на соревнование искровцев! — торжественно объявил один из новоприбывшего отрядов.
Но в ответ на это послышался смех.
— Откуда вы взялись? Спрячьтесь. Мы все и без этой торжественности ударники. А соревноваться — пожалуйста, попробуйте.
Волшебный вид имел смородиновый и малиновый квартал. Казалось, все кусты были облеплены красными, белыми, золотистыми, голубыми бабочками, которые двигались, мелькали, перелетали от куста к кусту. Это платки и платья девочек придавали им такой вид.
Вот оттуда-то раздался пение:
«Мы — дети коммуны»…Теперь же он перекинулся на верхушки вишен и загудел сад — лес сотнями молодых жизнерадостный голосов…
…И вспомнил Юзик, как он в прошлом году с ребятами тоже собирал вишни в барском саду. Вместо пения они постоянно слышали выкрики: «Скорей, скорей! Вы больше кладете в рот, чем в корзину!» Если первый час казалось не слишком тяжелым и нудным, то дальнейшие были уже мукой. Руки и ноги немели, время тянулось долго, весь мир казался немилым.
А здесь он работал куда усерднее и лучше, а усталости не испытывал. Вместо тоски — безмерное счастье, радость, подъем. А работа та-же самая…
Почему так? Может песня помогает?
Нет. Пели на работе и во времена барщины, но работа от этого не делалось сладкой. Не была праздником и работа одиночки — хозяина, так как всегда с ним оставалась одна мысль: как бы обеспечить себя, как бы получить более другого. Работа стала праздником только с того времени, когда рабочий, вместо этих угрызений заинтересовался общим делом, когда увидел своими собственными глазами, как тысячи рук вместе преобразуют природу и жизнь, когда почувствовал около себя тысячи товарищей, объединенных одной целью…
В это же время, по той же дороге, по которой приехали Курычские дети, подъезжал легковой автомобиль с одним пассажиром. Это был молодой чернявый человек, чисто выбритый, в кепке и плаще. Откинувшись на спинку сиденья, заложив ногу на ногу, по-военному выставив вперед грудь, он смотрел по сторонам с таким видом, словно подъезжал к своему собственному поместью. Грандиозностью и совершенство хозяйства, видимо, поразили и его, так как, наконец, он не выдержал и пробормотал:
— Эх! Хорошее было бы имение!
Но подъехав к зданиям, он изменил свой вид, на простодушие и веселую мину, выскочил из автомобиля навстречу члену правления и сказал:
— Здравствуйте, товарищи! Меня прислали к вам из центра ознакомиться с вашим положением и, если нужно будет, принять участие в ликвидации вашего прорыва. Вот мои бумаги.
Член правления, пожилой мужчина с седыми усами, слегка взглянул на бумагу и сказал:
— Добро пожаловать! Благодарим за внимание. Действительно положение создалось тяжелое. Но, кажется, скоро мы из него выйдем. От всех соседей приехала на помощь молодежь. Такая работа пошла, что сад дрожит. Слышите?
Издалека донеслись крики и песни.
Приезжий радостно улыбнулся.
— Вот это я понимаю! С такой помощью мы сразу все устраним.
Они вошли в канцелярию.
— Может покушаете с дороги, — сказал хозяин.
— Нет, благодарю: я уже обедал. А вот от вашего всему миру известного бэрового вина не отказался бы.
— Пожалуйста, сейчас нальем! — охотна ответил хозяин и попросил, чтобы принесли несколько бутылок.
— Вот это вино! — чмокнул приезжий, выпив рюмку. — Лучше всякого шампанского. Недаром там у нас бьются за него.