Повесть об Апостолах, Понтии Пилате и Симоне маге
Шрифт:
– Ни я, ни позади меня никто не пьян, ибо теперь только третий час дня! – в толпе раздались легкие смешки, поскольку довод этот был более чем достаточен: ни один иудей представить себе не мог, что можно пить вино до обеда, или до дневной храмовой службы, а ещё и утренней не было! И Пётр продолжал:
– А что вы видели и слышали здесь, и сейчас видите (воздух над домом ещё светился), – это есть предреченное пророком Иоилем, когда он свидетельствовал о последних временах Завета Моисеева: "И будет в последние дни, говорит Бог, излию от духа моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши, и юноши ваши будут видеть видения, и старцы ваши сновидениями вразумляемы будут; и на рабов Моих и на рабынь Моих в те дни излию от Духа Моего, и будут пророчествовать; и покажу чудеса на небе вверху и знамения на земле внизу, кровь и огонь и курение дыма; солнце превратится во тьму, и луна в кровь, прежде нежели
Мужи-братия! Да будет позволено с дерзновением сказать вам о праотце Давиде, что он умер и погребен, и гроб его у нас до сего дня. Будучи же пророком и зная, что Бог с клятвою обещал ему от плода чресл его воздвигнуть Христа во плоти и посадить на престоле его, он прежде сказал о воскресении Христа, что не оставлена душа Его в аде, и плоть Его не видела тления. Сего Иисуса Бог воскресил, чему все мы свидетели. Итак Он, быв вознесен десницею Божиею и приняв от Отца обетование Святого Духа, излил то, что вы ныне видите и слышите. Ибо Давид не восшёл на небеса, но сам говорит: "Сказал Господь Господу моему: сиди одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих". Итак твердо знай, весь дом Израилев, что Бог соделал Господом и Христом-Спасителем Сего Иисуса, Которого вы распяли."
Все это время толпа в четыре или пять тысяч человек слушала молча, и только легкий гул и свечение в воздухе сопровождали речь Петра. Священники храма затерялись в толпе и не смели поднять голос. Иудеи все вообще люди очень набожные, и одновременно склонные к мистике и вере в чудеса, а прозелиты, прибывшие во множестве из других, порой дальних краев, ещё более иудеев таковы; и много сил им стоило добраться паломниками до Иерусалима, подчас терпя лишения и неудобства. И вот, на их глазах происходило чудо, и они принимали участие в нем, и не просто чудо, а по обетованию пророческих книг, – и они были этому свидетели и принимали во всем этом участие! И теперь от всех их требовали ответа, верят ли они теперь в Иисуса Христа, от семени Давидова, распятого по их наущению и воскресшего, и дающего им всем сейчас свидетельство Святого Духа! У многих из них ещё были в памяти слова Иоанна Крестителя, который указал три с половиной года назад на Иисуса Назорея, крестил Его в воде, и говорил всем, что через этого Иисуса все примут затем крещёние через Духа Святого в огне. И многое ещё вспоминалось всем сейчас, о чем говорил Петр: ведь было затмение Солнца в день казни Иисуса, было "солнце во тьму и луна в кровь", и завеса в Храме разодралась надвое, и никто не мог объяснить это, ибо затмения не должно было быть тогда…
И все, что сказал Петр, было неоспоримо, и что было теперь делать?
– Но что нам делать?– робко спросил кто-то из толпы, и многие стали вопрошать то же.
Пётр вновь поднял руку, призывая к тишине.
– Что говорил Иоанн перед крещёнием водою в Иордане? Сначала покайтесь, а затем да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов, и получите дар Святого Духа. Ибо вам принадлежит обетование и детям вашим и всем дальним, кого ни призовет Господь Бог наш. …
До самого вечера не убывала толпа у мраморной стены на Овечьей площади, и крестившихся в тот день было более трех тысяч душ! Апостолы крестили их, и преломляли хлеб и молились с ними, и учили новым молитвам, во имя Иисуса Христа. В тот день и я был крещён, и преломил хлеб с апостолом Андреем, которого звали ещё Первозванным, потому что его первого позвал за Собой три с половиной года назад Галилеянин. Андрей сказал мне перед тем, как я уступил место первым людям с площади:
"На сей день ты последний, на кого указал Сам Христос до вознесения, которому ты был свидетелем. Нас было двенадцать, и потом ещё семьдесят, кого выбрал Он Сам, и потом указал жребием ещё на Матфия. Восемьдесят четыре. Почему – Бог весть, а может и ты узнаешь, раз сведущ в законах звезд и чисел, и планет, и раз даны тебе вещие сны. Об этом твоем сне ещё будет у нас разговор. Мы дадим тебе все,
Через Андрея крестились ещё передо мною Бахрам и Мосох. Не знаю, что он сказал им, но судьба через много лет связала всех нас. С понедельника после этой пятницы началась для меня новая жизнь.
Глава 5. Чудо у Красных ворот.
Новая Община в Иерусалиме
С того дня семьдесят зимних учеников Иисуса практически все время были с двенадцатью Апостолами в большом доме на Овечьей площади, который стал, можно сказать, новым храмом для всех нас, храмом Нового Завета. Иудеи, однако, продолжали ходить и в свой храм во все положенные по их закону дни и часы. В наш храм ежедневно приходили сотни людей, и слушали свидетельства Апостолов о жизни, распятии, воскресении и вознесении Иисуса Назарянина, каждый день крестились новообращенные. Я тоже каждый день бывал там и, кроме общих проповедей, общался ещё с Апостолами, более всего с Иоанном Зеведеевым и Андреем Иониным, в свободные их часы. Записывать все, что я слышал от них, не хватало уже времени. Узнав, что один из Двенадцати, Левий Матфей, уже давно ведет записи, и что один из семидесяти, знакомец Николая из Антиохии, эллин по имени Луканус или Лука также начал записи этой весной, я решил вести только дневник событий, тем более что иудейские премудрости, хотя бы и новозаветные, давались мне не без труда. Я охотнее обсуждал с персом Бахрамом астрологию Авесты и слушал рассказы Мосоха о далекой Гиперборее в обществе неутомимой Летиции, и почти каждый день много раз пытался утомить ее, и нередко мне это все же удавалось.
Мы встречались с ней в ее доме, на ее половине, рядом с небольшим бассейном во внутреннем дворе. Потом мы шли в конец улицы в гости к Мосоху, и иногда покупали по дороге вино, хотя у Мосоха оно не переводилось. Там мы веселились, и нередко к нам присоединялись Бахрам и знакомые эллины. Потом мы с Летицией снова шли к ней домой, и снова занимались любовью. Теперь у себя дома я бывал не каждый день. Это был очень активный образ жизни, о котором я давно мечтал, последние год или два, и это время пришло. Отец и мать вполне одобряли мое поведение и когда я бывал дома, то подробно рассказывал им обо всем, что происходит в доме Апостолов.
А происходило очень многое, и каждый день. Прямо на глазах община Петра укреплялась и развивалась. Правила жизни в ней отчасти были похожи на общежитие ессеев, у которых все имущество было общее, и каждый получал из общины столько, сколько ему нужно, а в спорных случаях все решали Апостолы. Но в отличие от ессеев назореи (так их называли теперь) не уединялись и были открыты для мира, и радости жизни вполне признавались ими. Они не избегали ни женщин, ни вина, и все это каким-то очень естественным образом вписывалось в жизнь общины и в ее радостный и светлый дух. А если кто не пил вина и не общался с женщинами в постели, то это не осуждалось а скорее приветствовалось, хотя и не ставилось другим в пример. Радовались только за тех, кто без всяких видимых усилий оставлял плотские радости и всего себя посвящал общине.
Среди Двенадцати только Иоанн и Андрей вообще не пили вина и не имели своих жен-сестер, они вообще были девственниками, и незаметно было, чтобы это как-то волновало их самих или кого-либо другого. После того, как покойный Иуда оставил всю казну в доме Каиафы, община долго не имела никаких денег и жила лишь на милость Иосифа Арифамейского, но после недавней Пятидесятницы, когда тысячи людей крестились в Новый Завет, пошли и пожертвования, и помощь Иосифа в деньгах уже не требовалась. Казной заведовал теперь Матфий, а также один из сводных братьев Иисуса и Марфа, сестра воскрешенного Иисусом Лазаря.
Это были золотые дни общины. Во всем царили радость и согласие, все удавалось легко и свободно.
Все это происходило в городе открыто, на глазах Синедриона и всей иудейской верхушки, но они пока ничего не предпринимали. Слишком много свидетелей чуда Пятидесятницы было в Иерусалиме, и чудеса продолжались, и не к чему было придраться. В Иудее, как и у всех народов, всегда ценили чудеса исцеления, тем более что именно в Иудее уже давно слишком много было калек от рождения, и больных, и бесноватых, и прокаженных, и число их с каждым годом как будто возрастало. Ессеи, известные всем врачи и целители, не принимали в свою замкнутую общину страдающих хоть каким-либо физическим недостатком. Назореи же не только быстро приобрели славу хороших лекарей, но и принимали убогих в свои ряды, если видели искреннюю веру в Христа-Спасителя и Сына Божиего.