Повести
Шрифт:
— Эй, кривой сыч! — крикнул ему кто-то из кокшайских, но Филя не обратил на это оскорбление никакого внимания и важно прошелся вдоль фронта.
— Зачем пришли? — это кто-то из наших. — Землицы захотели? Убирайтесь, пока целы.
— Попробуйте! — выступил кокшайский мужик и уже засучил рукава. Обернувшись к своим, воинственно провозгласил: — Долго будем глядеть на них?
Забияки сходятся все ближе и ближе. Бабы и девки отступили назад.
Кокшайский мужик и с ним человек десять уже вышли вперед.
— За землю, за волю!
Словно кнутом меня стегнуло. Я очутился между двух разъяренных толп, готовых броситься в драку.
— Товарищи! — заорал я что есть силы.
Неожиданное мое появление и еще малознакомое слово несколько охладили их пыл. Ко мне подбежал Филя.
— Держись возле меня, — сказал он, хлопая по карману с браунингом.
— Филя, скажи, чтобы стол принесли. Митинг надо.
— Какой митинг?
Я хотел ему ответить, но кто-то из кокшайских крикнул:
— Эх, видать, безрукий!
Наши обиделись за меня.
— А у вас безголовые.
Им тут же в ответ:
— У кого хромых больше?
И опять началась перебранка. Но Филя, уже сказав кому-то о столе, вышел вперед и громовым голосом оповестил:
— Граждане, тише! Будем говорить.
— Кто говорун?
— От комитета волости, — заявил Филя.
Мало–помалу начали стихать. Даже те, кто были в лесу, и те шли сюда. Принесли стол. Я взобрался на него и оглядел всю толпу кокшайских. Да, их много. Сердце билось, руки, ноги дрожали. Я боялся, что сорвется голос, не дадут говорить.
Едва я открыл рот, как меня перебили:
— Ишь, привалили всем селом!
— Себе только захватить?
— Для вас слобода, а нам ошметки?
И снова начались выкрики. Нельзя терять ни минуты. Надо взять их в руки. Надо сразу найти большие слова, ударить по сердцам.
— Граждане Кокшая, солдаты–фронтовики, солдатки и вдовы! Привет вам от нашего села. Поздравляем с революцией! Долой помещиков! Земля народу! Ура, товарищи!
Все — наши и кокшайские — сначала неуверенно, затем сильнее и дружнее огласили лес и имение громкими криками. А я продолжал:
— Не для того мы свергли царя, чтобы селом на село идти. Кому нужна драка? Помещику. Деды ругались из-за этой земли, отцы дрались, неужели и мы с вами дураки? У нас и у вас один враг — помещик, — показал я на усадьбу, — Он обманул. Он никому не хочет сдавать землю. Военнопленные, слышь, засеют, а нас стравить захотел, как собак. За гем и управляющего к вам послал. Нет, не стравить ему нас. Не дадимся! И не арендовать его землю будем, а отберем ее даром. В губернии был съезд крестьян. Он решил: все земли — помещичьи, царские, монастырские — отобрать без выкупа в пользу крестьян. Инвентарь не делить, а пользоваться по очереди.
— Правильно! — раздались голоса.
. — Запомните, граждане, дело в пользу крестьян идет не от Временного правительства, где князья да помещики, где эсеры, — дело в нашу сторону клонит партия большевиков. Запомните. В ней рабочие и солдаты–фронтовики, — наш брат. Одна она за крестьян. Она одна требует отобрать всю землю бесплатно и передать народу. В этой партии главным Ленин. Ленин приказывает немедленно отобрать землю бесплатно. И мы сделаем так. Мы с вами договоримся, как разделить ее и засеять. Согласны?
— Согласны!
— Постой, постой, — услышал я сзади себя.
Оглянувшись, увидел Николая Гагарина.
— Граждане, — полез он на стол, который закачался под его тушей, — не так тут говорили.
— Говори теперь так! — крикнул Филя и, обращаясь к кокшайским, пояснил: — Это наш мельник!
— Знаем его!…
Николай сердито прокричал:
— Наша партия трудовая…
— А наша бедовая, — быстро перебил его Филя.
— Я как председатель комитета… — постучал Николай себя по груди, — облачен властью…
— Разоблачим! — подхватил Филя и кивнул кокшайским.
Николай не мог связно говорить. На сходах он привык кричать.
— Есть приказ — землю арендовать, а не самовольством! За такое дело…
На мое плечо легла рука. Обернувшись, я обомлел от неожиданности.
— Тарас!
— Узнал?
— Как же. Рядом села, а не видались с тех пор, как из госпиталя вышли. Пойдем в сторонку, пока болтает наш председатель.
Обнявшись, словно родные братья, мы отошли. Многие смотрели на нас с удивлением.
— А сюда тоже драться с нами пришел? — спросил я, смеясь.
— Не говори. Прискакал управляющий, велел в колокол ударить.
— Ничего. А землю мы добром поделим… Ты, кажется, портным хотел заделаться?
— Шить не из чего, — ответил Тарас.
— Женился? Сознайся.
— Отхватил. А ты тоже?
— Пока нет. Некогда теперь.
В это время на стол забрался незнакомый мне мужчина. Он, размахивая руками, указывал то на лес, то в сторону имения.
— Это купец Шумилин, — пояснил Тарас. — Наш говорун.
— Ты не выступаешь с речами? — спросил я Тараса.
— При нужде могу.
— Вот что: народ надо распустить по домам. Сейчас они притихли, а как ручаться? Надо избрать уполномоченных от вашего села для раздела земли. Пойдем, ты скажешь сам.
Мы направились в гущу толпы, сгрудившуюся возле стола. Я познакомил Филю с Тарасом. Сказал, что Тарас сейчас будет выступать. Филя, не дав договорить Шумилину, объявил: