Повести
Шрифт:
ночная птица. Очень неприветливым показалось им это место, но то, что они все же успели добежать
сюда и спрятаться, несколько успокоило Ивана. Он замедлил шаг, взобрался на обомшелую каменную
плиту и подождал Джулию. Взмахивая для равновесия рукой, девушка по камням бежала к нему, ее
короткие черные волосы спутались, лицо горело от бега и усталости, а в глазах, когда она взглянула на
Ивана, вместо обычной для нее игривости блеснул страх.
– Санта мадонна! Ми уходиль, да?
– спросила Джулия.
Он нетерпеливо бросил:
– Давай быстрей!
– Что ест бистрей?
– не поняла девушка.
Иван не ответил. Тяжело дыша, Джулия подбежала ближе, и они по камням двинулись дальше.
– Много карашо фатер! Комунисто фатер!
– с радостью сказала она.
– Какой там коммунист!
– с досадой отозвался Иван.
– Человек просто.
– Си, си, человек. Бене человек22, - согласилась девушка, пробираясь вперед. Он в это время
вслушивался в звуки снизу и не мог оторвать взгляда от зажатой у нее под мышкой буханки. Джулия
инстинктивно почувствовала его взгляд и обернулась:
– Эссен? Хляб, да?
Она быстро отломила от буханки краешек корки и протянула Ивану. Он не колеблясь взял, жадно
откусил раза два и проглотил. Надо было торопиться. Сзади вот-вот могли появиться немцы, но он уже
не мог не думать о хлебе, стал угрюм и медлителен. И Джулия, поняв, остановилась, присела, прижав
буханку к груди, быстрыми пальцами отломила от нее больший кусок, который услужливо сунула Ивану в
его широкие, огрубевшие ладони. Крошки, осыпавшиеся на полу куртки, тщательно собрала в горсть и
бросила себе в рот.
Иван, бережно взяв хлеб, повертел его в руках, будто рассматривая, исподлобья тайком взглянул на
буханку и начал старательно разламывать кусок на две части. Затем, как бы взвесив на ладонях, одну
половину протянул ей. Она не отказалась, усмехнулась и быстро взяла:
22 Да, да, человек. Хороший человек (итал.).
15
– Данке. Нон, грацие - спасибо!
Жадно жуя, он не ответил на ее благодарность.
Они полезли дальше. Девушка также молча начала есть, но хлеба было очень мало, крохотные
кусочки его лишь раздразнили их аппетит, и вскоре Джулия резко обернулась к своему спутнику:
– Руссо! Давай все-все манджаре!23 Си?
Глаза ее в веселом прищуре загорелись прежней озорной живостью, пальцы впились в начатую
буханку, готовые разломать ее, и Иван испугался, почувствовав, что она действительно раскрошит этот
их более чем скудный запас. Он схватил ее за руку:
– Дай сюда!
Джулия удивленно повела бровями, а Иван выхватил у нее хлеб и быстро завернул в тужурку.
Девушка сперва смутилась, а потом вдруг рассмеялась. Он недоумевающе посмотрел на нее:
– Ты что?
– Руссо правильно! Джулия нон верит хляб. Слово верит, любов верит. Хляб нон верит Джулия. Джусто
– правилно, руссо!
Смеясь, она подошла сзади к Ивану и легонько коснулась ладонью его лопатки. Ощутив ее
неожиданную ласку, он неловко повел плечами.
– Ладно, - буркнул Иван, намереваясь идти дальше, но в это время раскатисто прогремел далекий
винтовочный выстрел. Они оглянулись и застыли на камне - снизу, откуда-то со стороны усадьбы,
донеслись крики, сразу же затрещали «шмайсеры» - над ущельем загремело, загрохотало эхо. Иван
сжался - он напряженно вслушивался, не прорвется ли оттуда знакомый, ненавистный лай. Но лая не
было. Пули в расселину не залетали, очереди трещали почему-то далеко в стороне, и это немного
удивило Ивана. С полминуты послушав, он бросил тужурку на камни и по выступам и трещинам в скале,
цепляясь за кусты, полез наверх, чтобы выглянуть из расселины.
Очереди трещали, гремели, вверху со свистом проносились пули, в грохоте пальбы уже был слышен
далекий треск мотоциклов. Джулия, запрокинув голову, напряженно слушала и следила за Иваном,
который добрался почти до середины крутой стены. Оглянувшись на выход из расселины, он пролез еще
немного и, вобрав голову в плечи, замер, увидев вдали усадьбу и мотоциклистов. Подхватив тужурку,
Джулия скинула клумпесы, что-то крикнула, но он будто прилип к скале и не мог оторваться от зрелища,
краешек которого приоткрылся ему с высоты.
В редком ельнике перед усадьбой метались в траве три мотоцикла, пулеметы которых торопливо
били куда-то вверх. Где-то, видно пробуя прорваться выше, трещали еще несколько мотоциклов, но их
не было видно из-за выступа скалы. Было ясно, что огонь и все свое внимание немцы направили в
сторону от этой расселины: темп стрельбы свидетельствовал о том, что они видели цель.
Поведение немцев вызвало смутную догадку. Иван подвинулся немного в сторону, прячась за выступ
в скале, взобрался выше и вдруг хорошо увидел все, что там происходило.
Снизу что-то кричала Джулия, но он не слышал ее. Вцепившись пальцами в каменный выступ, он
смотрел, как по склону к скалистой стене, широко раскидывая длинные ноги, бежала фигура в
полосатом. Вокруг нее вспархивали клубочки пыли - это ложились пули. Гефтлинг падал, но тотчас
вскакивал и бежал, чтобы через несколько секунд снова упасть. За ним, правда в отдалении, оставив