Поводыри на распутье

Панов Вадим Юрьевич

И не обратил внимания на странный жест Лики – услышав последние слова Хосе, она на мгновение поднесла к виску левую руку.

Так, словно у нее неожиданно заболела голова.

* * *

анклав: Москва

территория: Болото

мастерская Рустама Лакри

случается, что незваные гости гораздо лучше званых

Победа или поражение? Шаг вперед или в пропасть? Уцелеет вагон или распадется?

К чему приведет гибель Карбида?

Рус понимал,

что вожак тянул ребят в никуда, как правильно сказала Пэт – под пули безов. Билет в один конец. Поэтому он не протестовал против безумного пари и приложил все силы, чтобы уговорить свамперов не винить девчонку в гибели лидера. Впрочем, это дело прошлое, время вспять не повернуть.

Но что дальше?

Как ни странно, Рус задался этим вопросом только после смерти Карбида. Не верил, что вожак проиграет? Не верил. И сейчас ломал голову над тем, что делать.

Большая часть свамперов видела в Лакри преемника, ему доверяли, его уважали, он стоял почти на равных с Карбидом, так что дело казалось решенным. Пара амбициозных уродов не в счет, если сразу обозначить свою власть и не позволить им посеять в байкерах сомнения, то шансов у них не останется.

В принципе, Рус уже приступил к укреплению позиций. Во-первых, изменил поведение. Убедившись, что Карбид мертв, Лакри сразу же начал отдавать распоряжения уверенным, откровенно лидерским тоном. Никто не протестовал, никто не оспаривал приказы. Во-вторых, взял под полный контроль финансы. Наличность вагона и так хранилась в мастерской, а вот из электронного банка Рус немедленно стер пароль Карбида – мало ли с кем он поделился этой информацией? Осталась сущая ерунда: собрать всех свамперов в мастерской, почтить память безвременно ушедшего друга и согласиться с предложением встать во главе вагона. Верный Кимура уже намекнул, что просьба обязательно поступит.

Однако сомнения не покидали Лакри. Он хотел возглавить свамперов, но не собирался вести вагон выбранной Карбидом дорогой. А предложить другой путь не мог: не был уверен, что справится. Всех денег свамперов едва хватало на аренду клуба. Затевать с этой суммой переустройство мастерской не имело смысла, но где взять недостающие средства, Лакри не представлял. Напоминать же Пэт о ее обещании Рус не хотел.

Как выяснилось, в этом не было необходимости.

– Боже, как все похоже на завод! – Железная дверь ангара протяжно заскрипела, пропуская в мастерскую полненького мужчину в блеклом плаще. – Живые есть?

В левой руке толстяк держал потертый портфель самого что ни на есть старинного вида: кожаный, с большими замками.

Рус погасил сварочный аппарат и холодно посмотрел на гостя:

– Я тебя знаю?

– Nemo omnia potest scire, [10] – пробурчал в ответ толстяк.

Лакри поднял брови:

– Ты чего-то сказал?

– Не обращай внимания.

– Тогда пошел вон отсюда, – окрысился байкер. – Ты мне мешаешь.

– A nullo diligitur, cui neminem diligit. [11]

10

Никто

не может знать все (лат.).

11

Никем не любим тот, кто сам никого не любит (лат.).

Рус не хотел драться, но гость начинал его доводить.

– Я…

– Называй меня Таратута. – Толстяк уселся на более-менее чистый табурет, вытер платком шею и сообщил: – Я насчет денег.

– Хочешь сказать, что я тебе должен?

– Пока нет. Но будешь.

– Не понял?

– У тебя вчера был разговор о кредите, – напомнил Таратута. – А сейчас у нас с тобой продолжение этого разговора.

Он положил портфель на колени и щелкнул замками.

– У меня тут несколько бумаг…

– Ты от отца Пэт? – догадался Рус.

– А ты не такой дурак, каким кажешься, – с рассеянной язвительностью пробормотал толстяк. Он был занят – рылся в бумагах. – Куда же я ее засунул?

– Хочешь, врежу тебе? – осведомился Лакри.

При этом Рус уже понимал, что вряд ли выполнит угрозу – несмотря на некоторое высокомерие, Таратута перестал вызывать враждебность.

– Заканчивай молоть чушь, – попросил Филя. – Давай, говори, сколько денег надо?

Толстяк понял, что проиграл портфелю сражение, оставил попытки найти нужную бумагу и поднял взгляд на Лакри.

– Сколько?

Рус помолчал.

– Почему ее отец дает мне кредит?

– Timeo Danaos et dona ferentes, [12] – вздохнул Таратута.

– Я жду ответа! – Байкер чуть повысил голос. – Почему?

– Потому что Пэт обещала.

– Ты сам сказал, что я не дурак.

Толстяк улыбнулся.

– Ладно, самокатчик, уел. – Покрутил головой. – Мы посмотрели твое досье и немного удивились…

– Все удивляются, – отрезал байкер. – Но денег в долг не дают.

12

Боюсь данайцев, даже дары приносящих (лат.).

– Вот это-то и странно. Ты ведь классный механик, Рус.

– Меня называли гением.

– Но ты всех послал.

– И вас могу послать.

– Веди себя прилично, – вновь улыбнулся Таратута. – Я и так знаю, что у тебя в башке полно тараканов. Не надо мне их демонстрировать.

– Ты так и не ответил. Что нужно Грязнову?

– Он решил подружиться с гениальным механиком.

– Для чего? – насторожился Рус.

– Не волнуйся, тебе не придется возиться с оружием.

«Тогда что им надо?» – Мысли Лакри кружились вокруг вещей простых и понятных.

– Я не стану перебивать номера на угнанных тачках!

– Сынок, ты бы поменьше на мопеде катался, а? – участливо посоветовал Филя. – А то ведь на глазах тупеешь. Неужели ты думаешь, что, прочитав твое досье и поняв, что ты из себя представляешь, мы бы пришли к тебе с копеечным бизнесом, вроде похищения мобилей? Ты лучше озаботься составлением бизнес-плана, подумай насчет процентов по кредиту и сроках возврата…

– Ты серьезно?

– Разумеется!

– Я байкер, а не бухгалтер!