Поздний бунт. Андрей Старицкий
Шрифт:
– Бог даст, воротишься жив-здоров.
– Надеюсь. Три дня с места не трогайся. Проводник покинул отряд, а сотники тут же к Андрею Старицкому:
– Ловко ли вот так, без огорода стоять? Окружай и бери голыми руками.
– Что предлагаете? Засечься?
– Да. Повалим деревья в кольцо, и любо-дорого.
– Береженого Бог бережет.
– Что верно, то верно. Кольцуемся.
Во вьюках и топоры, и пилы. Пошли они в дело, и через пару часов получился хороший оплот. Держи только на всякий случай нескольких наблюдателей.
Проводник воротился к
– А что? Молодцом поступили. Разумно.
– Почему один?
– Не прост князь Глинский. Перстом лба не перешибешь. Завтра на большую охоту выезжает. Чтоб, значит, твоих детей боярских со своими смешать й ввести в Туров. Там у него столько шляхты! Не счесть. Готовится, похоже, к серьезной рати, не дожидаясь даже слова царя нашего, свет Василия Ивановича. Обрадовался несказанно, встретив меня. Когда же узнал, что брат царев везет письмо, и вовсе ноги под собой перестал чувствовать. Крикнул: «Седлать коней!» Тут же, верно, спохватился. Отменил приказ. Определил - лучше без лишней огласки встретить тебя, князь, посланца государя всей России. Дойдет в конце концов до Сигизмунда, что Василий Иванович взял под свою руку мятежного князя, но чем позже это случится, тем лучше для дела. Так что придется годить нам еще денек.
Действительно, на следующий день послышался далекий лай собак: начался гон зайцев. Но вместо того чтобы охоте приближаться к стану отряда, она, похоже, удалялась. Это весьма удивило князя Андрея, он даже подумал: «Не напутал ли чего проводник, указывая место отряда?»
Вскоре, однако, все прояснилось: к засаде подъехала пара всадников с вестью:
– Через малое время здесь будет князь Михаил Глинский. Нам же велено взять с собой пару сотен ваших ратников. Смешать их на охоте со своими.
Вроде бы рискованно, но князь Старицкий, хотя и с сомнением, все же исполнил просьбу посланцев Глинского. Проникся все-таки доверием к тому, что предпринимает князь Михаил Глинский. Когда же две сотни детей боярских покинули стан, Андрей Иванович, поразмыслив, повелел:
– Покидаем засеку. Теперь нам нет нужды укрываться от возможного неприятеля.
Едва успели собрать пожитки, закрепив их к седлам вьючных лошадей, и выехать на кольцо засеки, как увидели князя Глинского на буланом аргамаке, шедшем легким галопом. Осадив коня за пару десятков саженей, он легко спрыгнул с седла и направился к Андрею Ивановичу пеше, подчеркивая тем самым свое к нему уважение.
Друг другу поклонились они, руки пожали, й Глинский спросил:
– Берет ли государь Василий Иванович меня под свою руку?
– Берет. И готовит к походу рать. Вполне возможно, она уже выступила.
– Отменно. Думаю, не здесь быть основательному разговору. Теперь, князь, если есть желание, погоняем до вечера борзыми зайцев, затем уж - в мой дворец - на пир. Там будут и те можновладцы, кто взял мою сторону против Сигизмунда. А поутру - уединимся, и письмо государево почитаем, и определим, как действовать будем.
– Принимается.
– Тогда - вперед.
Князь Андрей не очень-то любил охоту на зайцев - не интересно. Взяли борзые след и гонят, им в помощь пускают гончих, вот они несутся по следу до тех самых пор, пока не схватят добычи. Ничего не происходит на глазах. Только лай то приближается, то удаляется. Стой на поляне, пока к ногам твоим доезжачий не бросят затравленного и основательно помятого зайца. То ли дело - соколиная охота! Душа замирает, когда смотришь, как бьет сокол громадину лебедя либо журавля. Но особо захватывает, когда следишь, как сокол состязается в скорости с чирками. Соколиная охота - настоящая охота. Однако теперь не до любимой охоты. Ратное поле ждет.
Охоту закончили быстро. Не войдя в раж. Главное сделано: дети боярские царева полка вошли в город, смешавшись со шляхтичами, коих нарядил Михаил Глинский. Именно - нарядил, как понял Андрей Иванович, въехав в город, который был полон вооруженными шляхтичами.
«Да, не беспомощный проситель, - заключил Андрей Старицкий.
– Готовится и сам к войне. Не шуточной, похоже».
На пиру, который ждал их во дворце княжеском, тоже людно, хотя ниже сотника за столом никого не было. Тосты откровенные: против короля, в поддержку справедливой мести оскорбленного князя Глинского.
Андрей Иванович ждал, что хозяин хотя бы словом обмолвится о нем и о грядущей помощи из России, но Михаил Глинский, посадив его рядом с собой во главе стола, лишь сказал единожды:
– Панове, это мой гость. Мы старые с ним приятели.
Слукавил, не моргнув глазом, ибо они до этого ни разу не виделись и вряд ли вообще знали о существовании руг друга.
«Не верит даже собравшимся за единым столом», - подумал царев посланник. Впрочем, поразмыслив, Андрей Иванович сделал для себя определенный вывод: не сем он не доверяет, но подозревает, что среди взявших его сторону определенно есть соглядатай, а то и не один, разве совсем без пригляда оставит Сигизмунд взбунтовавшегося князя?
Трапеза была тоже не слишком долгая. Только она начала входить в хмельную необузданность, в бахвальство, послышались за столом разговоры о том, что теперь не сносить Сигизмунду головы и свершат эту кару они - герои из героев, как князь Глинский поднялся с кубком в руке.
– Мой гость устал с дороги, - сказал Глинский.
– Мы могли бы, отпустив его, продолжить пир, но разве это будет по законам гостеприимства? Поэтому, панове, осушим кубки за наши успехи, за наше здоровье, за здоровье гостя и отправимся на покой.
Когда князь Андрей вошел в отведенную ему опочивальню, он почувствовал такую усталость, что даже раздеваться ему не хотелось, сел бы вот в это просторное кресло и отрешился бы от всего. Но разве позволишь себе подобную вольность при постельничем, который стоит рядом с канделябром в руке. Разоблачился и едва опустил голову на пуховую подушку, как тут же уплыл в сон.
Утром его не будили, сам проснулся довольно рано, так ему во всяком случае показалось, но когда он вышел на крыльцо отведенного ему терема, понял: он - засоня. Двор уже жил полной жизнью.