Позже
Шрифт:
Как долго мы стояли, обнимая друг друга? Это могло быть пять часов или всего лишь девяносто секунд. Вы могли бы сказать, что пять часов - это не реально, потому что кто-то обязательно зашел бы в дом, но я думаю… я почти знаю... что мы были вне времени. Единственное, что я могу сказать наверняка, это то, что двери лифта не закрылись, как полагается, через пять секунд того после того, как пассажиры выходят. Я видел отражение лифта за плечом Террио, и двери все это время оставались открытыми.
– Отпусти меня, и я никогда не вернусь.
Это было чрезвычайно вкусное предложение, как я уверен,
Он будет торговаться, - сказал он.
– Не позволяй ему сразу уговорить тебя. А потом он сказал мне, что делать, вероятно, думая, что единственное, с чем мне придется столкнуться, - это какой-то невроз, или комплекс, или как там это называется.
– Меня это не устраивает, - сказал я и продолжил обнимашки.
Я все больше и больше вглядывался в Террио и понял, что на самом деле он - призрак. Наверное, все мертвецы такие, и я просто видел их цельными. Чем более бестелесным он становился, тем ярче сиял этот темный свет - этот мертвый свет. Я понятия не имел, что это было. Я только знал, что поймал его, и есть старая поговорка: тот, кто хватает тигра за хвост, не должен его отпускать.
Существо внутри Террио было хуже любого тигра.
– Чего ты хочешь?
– Задыхаясь. В нем не было дыхания, я наверняка почувствовал бы его на своей щеке и шее, если бы оно было, но он все равно задыхался. Возможно находясь в худшем состоянии, чем я.
– Меня не устраивает, что ты просто перестанешь меня преследовать, - я глубоко вздохнул и сказал то, что профессор Беркетт велел мне сказать, если я смогу вовлечь свою немезиду в Ритуал Чудь. И хотя мир вокруг меня дрожал, хотя эта тварь держала меня мертвой хваткой, мне доставляло удовольствие это говорить. Огромное удовольствие. Удовольствие воина.
– Теперь я буду преследовать тебя.
– Нет.
– Его хватка усилилась.
Я был прижат к Террио, хотя Террио теперь был не чем иным, как сверхъестественной голограммой.
– Да, - профессор Беркетт велел мне сказать что-нибудь еще, если представится такая возможность. Позже я узнал, что это было измененное название известной истории о привидениях, что делало ее очень подходящей для данного случая.
– О, теперь ты должен являться ко мне по первому же свисту, друг мой.
– Нет!
– Он сопротивлялся. От этого мерзкого пульсирующего света меня чуть не стошнило, но я удержался.
– Да. Я буду вызывать тебя, сколько захочу и когда захочу, а если ты не согласишься, я буду держать тебя до самой смерти.
– Я не могу умереть! Но ты можешь!
Это, несомненно, было правдой, но в тот момент я чувствовал себя сильнее сильного. Кроме того, все это время Террио угасал, а он был опорой этого мертвого света в нашем мире.
Я промолчал. Только вцепился покрепче. И Террио усилил хватку. Так оно и продолжалось. Мне становилось холодно, ноги и руки теряли чувствительность, но я держался. Я собирался держаться вечно, если придется. Я был в ужасе от того, что находилось внутри Террио, но оно оказалось в ловушке. Конечно, я тоже был в ловушке; такова была природа ритуала. Если я его отпущу, он победит.
В конце концов, он произнес:
– Я согласен на твои условия.
Я ослабил хватку, но лишь немного.
– Ты лжешь?
– Глупый вопрос, можете вы сказать, но это не так.
– Я не могу лгать.
– Его голос звучал слегка раздраженно.
– Ты же знаешь.
– Повтори это еще раз. Скажи, что ты согласен.
– Я согласен на твои условия.
– Ты согласен с тем, что я могу преследовать тебя?
– Согласен, но я тебя не боюсь.
Смелые слова, но, как я уже выяснил, Террио мог делать столько неправдивых заявлений, сколько ему-ей-хотелось. Заявления не были ответами на вопросы. И всякий, кто говорит, что не боится, лжет. Мне не нужно было ждать, чтобы узнать это позже, я знал это и в тринадцать лет.
– Ты меня боишься?
Я снова увидел на лице Террио то скованное выражение, как будто он пробовал что-то кислое и неприятное. Вероятно, именно так и чувствовал себя этот несчастный сукин сын, говоря правду.
– Да. Ты не такой, как другие. Ты видишь.
– Что «да»?
– Да, я тебя боюсь!
Как же сладко!
Я его отпустил.
– Убирайся отсюда, кто бы ты ни был, и иди туда, куда хочешь. Просто помни, если я позову тебя, ты должен прийти.
Он обернулся, открыв мне прекрасный вид на зияющую дыру в левой части головы. Он схватился за дверную ручку. Его рука прошла сквозь нее и не прошла. И то и другое было одновременно. Я знаю, это безумие, парадокс, но это случилось. Я это видел. Ручка повернулась, и дверь открылась. В тот же миг верхний свет погас, и из светильника под потолком со звоном посыпалось стекло. В фойе было около дюжины почтовых ящиков, и половина из них открылась. Террио бросил на меня последний полный ненависти взгляд через окровавленное плечо и ушел, оставив входную дверь открытой. Я видел, как он спускался по ступенькам, не столько бежал, сколько нырял. Парень, проезжавший мимо на велосипеде, вероятно курьер, потерял равновесие, упал и, ругаясь, растянулся на асфальте.
Я знал, что мертвые могут влиять на живых, и это было не удивительно. Я уже это видел, но те послания всегда были мелочами. Профессор Беркетт почувствовал поцелуй жены. Лиз почувствовала, как Реджис Томас дунул ей в лицо. Но то, что я увидел только что - потухший свет, дрожащая, вибрирующая дверная ручка, которая взяла и повернулась, посыльный, падающий с велосипеда, - находилось совершенно на другом уровне.
Существо, которое я называю мертвым светом, едва не потеряло своего хозяина, пока я его держал, но когда я его отпустил, оно не просто вернуло Террио; оно стало сильнее. Эта сила, должно быть, исходила от меня, но я не чувствовал себя слабее (как бедная Люси Вестенра, когда граф Дракула использовал ее в качестве своего личного обеденного фургона). На самом деле я чувствовал себя лучше, чем когда-либо, освеженным и бодрым.