Правда о Бебе Донж
Шрифт:
Она опять усложняла себе жизнь. Тем более, что если он и хотел иметь детей, то не очень с этим торопился.
— Так ты даешь мне еще два года?
Ты мне даешь! Боже мой! В конце концов…
— Ну, конечно. Два года, четыре года. Сколько захочешь. Ну, что с тобой?
— Мне кажется, что становится свежо.
— Ты никогда не одеваешься тепло.
— Прости меня.
Это было действительно так! Она знала, что вечером у воды весьма прохладно. Зачем же тогда надевать такие легкие, как паутина, платья, а на плечи не
И еще другая её мания: теперь, когда ей случайно приходилось заходить к нему в кабинет, то ли за деньгами, то по какой другой причине, она стучала в дверь. На это обратила внимание даже мадам Фламан, и каждый раз не упускала случая сочувственно взглянуть на него.
Это было тем более нелепо, что…
Остальное произошло совсем глупо. Был зимний вечер. Они отправились в театр на спектакль заезжей труппы. Мадам д’Онневиль и Феликс остались с Жанной. Потом в центре города зашли в кафе. Домой Франсуа и Бебе возвращались пешком и их шаги гулко раздавались на тротуарах.
Недалеко от моста они наткнулись на какую-то стоявшую у стены пару, так тесно прижавшуюся друг к другу, что, казалось, они были единым целым.
Бебе оперлась о руку мужа. Потом, уже на набережной, метрах в ста от их дома, она как-то съежилась, что он обнял ее и нежно поцеловал.
Но она вдруг холодная и спокойная резко отстранилась, чего он не ожидал.
— Что с тобой?
— Ничего…
— Ну, что ты, милая. Ведь всего минуту назад…
Она пошла быстро. Ждала на пороге, пока он откроет дверь. Потом бросилась в спальню.
— Ты не хочешь мне сказать, что с тобой?
Быстрый, резкий взгляд.
— Ты отказываешься?
Чтобы почувствовать себя свободнее, он снял пиджак.
— Послушай, Франсуа. Помнишь о том обещании, которое ты дал мне утром? Обо всем, что бы ни произошло, рассказывать мне! Ты готов сдержать его?
Его пронзила тревога.
— Я не понимаю…
— Почему ты лжешь? Мы ведь договорились, что между нами никогда не будет лжи, ведь так?
Она казалась спокойной, полностью владеющей собой.
— Ты действительно не догадываешься, почему я оттолкнула тебя, когда ты меня целовал? Возьми свой пиджак. Ты не успел сменить его перед театром.
Он почти не сомневался, что сейчас спектакль будет разыгран у них в доме. Он сел на край кровати. Он думал, размышлял, взвешивал все за и против, наблюдая за Бебе, хладнокровием которой не мог не восхищаться.
— Я уже сказала тебе, что не ревнива. Я не хочу этого. Понимаешь? Потом я опять буду твоей женой, как и раньше, поскольку я твоя жена. Короче говоря, ты можешь обо всем мне рассказывать, как товарищу, как Феликсу.
Он посмотрел на только что установленный серебристый радиатор. Ему, для принятия главного решения, потребовалось несколько секунд.
— Мадам Фламан твоя любовница уже давно?
Он притронулся рукой ко лбу, провел
— Отвечай.
— Я сплю с ней уже несколько лет, но это совсем не то, что называют любовницей.
Молчание, Но так как Франсуа ее не видел, то повернулся к Бебе. Она не шевельнулась. На его взгляд она ответила легкой улыбкой.
— Ну, видишь!
— Что именно?
— Ничего… Я всегда думала, что эта женщина в твоем вкусе.
— Почему же, это зависит от разных обстоятельств, — резко ответил он.
— Вот именно. Я с первого дня это хорошо почувствовала, поэтому стучала перед тем, как войти в кабинет.
Я, если ты хочешь, избавлюсь то нее…
— Я зачем? Во-первых, это не ее вина. А потом тебе все равно понадобится другая.
Это было любопытное ощущение. Франсуа чувствовал, так будто бы освободился от какого-то груза и в то же время в атмосфере происходило что-то необычное, что беспокоило, как бывает, когда идешь по зыбучим пескам.
Бебе была так спокойна! Но разве не она стремилась выйти за него замуж? Разве она не знала.
— Феликс знает? — спросила, приступая к вечернему туалету.
— Должен догадываться. На эти темы мы с ним не разговариваем.
— А-а!
— Зачем это „а“?
— Ее муж не знает?
Тогда Франсуа смутился. Ее муж был телефонным монтером. Добрый малый, такой же усатый, как папаша Донж. Ему пришлось два или три раза чинить линию в их доме, он работал в присутствии Франсуа и своей жены.
— Ну вот, мосье Донж. Надеюсь, она больше не порвется.
Он протянул Франсуа широкую ладонь, избегая прощания со своей женой, которой просто подмигнул.
— Нет, он ничего не знает.
— А ты не думаешь, что вечером, в постели этого человека…
— Для меня это не так важно, как ты думаешь! Если бы я сказал тебе…
— Что?
— Ничего… Это просто смешно.
— Ты можешь мне сказать, потому что отныне мы — товарищи.
— Я ее ни разу даже не назвал по имени… Я его не знаю. Потому что сразу после этого, не дав ей отдышаться, я диктую: „… В ответ на ваше высокочтимое“… ну, где вы там, мадам Фламан?.. дату посмотрите на входящем письме… я имею честь сообщить вам что мы не имеем возможности в настоящее время дать согласие на поставки, потому что…»
Она смеялась. Он не видел ее закрытого волосами лица, но слышал смех и, снимая туфли, улыбнулся довольный собой.
— Ну вот, дорогой, ведь для тебя это совсем не имело значения! А если учесть, что я совсем не та женщина, которые тебе нравятся… Ну, признайся!
— Это зависит от многих причин. Ясно то, что ты никогда не умела заниматься любовью и никогда этому не научишься… Впрочем, жизнь строится не на этом. Ты сердишься на меня?
— Почему я должна на тебя сердиться? Ты был откровенен…