Православие, инославие, иноверие. Очерки по истории религиозного разнообразия Российской империи
Шрифт:
К концу XIX века по меньшей мере часть кряшенского населения определенно приобрела «хотя и элементарные, но зато прочные понятия об истинах христианской религии» [330] . Поколение кряшен прошло через христианскую школу и существенно отличалось от своих родителей религиозными знаниями [331] . Один кряшенский священник рассказывал, что кряшены, которые высмеивали христианские молитвы, вызывали презрение у своей общины, и если кряшены отправлялись на заработки, то избегали работать на мусульман [332] . В целом кряшены стали более уверенно вести себя в отношении соседей-мусульман и усвоили основные элементы миссионерской пропаганды. Уже в 1879 году поэт Я. Емельянов опубликовал стихи, в которых осуждал мусульман за их «хитрость» и насмешки над кряшенами: «Эх вы, полные хитрости сосуды, / Поймите, что вы занимаетесь обманом, / Когда кряшенский народ окрепнет, / Не опозоритесь ли вы?» [333] Подобным образом кряшен Филипп Гаврилов упрекал мусульман за их непонимание того, «что учение Корана есть учение нечестивое, душепагубное» [334] . Кряшен из Уфимской епархии утверждал, что христианство заменило «лень» и «апатию», будто бы распространенные среди приверженцев ислама, усердием, и приводил кряшенскую пословицу, согласно которой «татары свои праздники справляют во время страды, а потому они и кормятся чужим хлебом (татарларнын байрамняре эш остендя, шунгар куря напакасы кеше остендя)» [335] . В начале XX века одна наблюдательница находила у кряшен «сознание своего достоинства», а другие подтверждали, что кряшены «достигли в настоящее время некоторого самосознания. Они не стыдятся того, что они крещены» [336] . Кряшенский священник также сообщал, что кряшены «уже не считают себя братьями мухаммедан, а заявляют “мы крещен” и в силу этого холодны к мусульманам» [337] . Отношение к ним многих мусульман изменилось соответственно: «Мусульмане их (крещеных) не обижают, а относятся к ним с уважением, так как они из себя
330
Матвеев С.М.*. Религиозно-нравственное состояние. С. 426.
331
Одигитриевский. Крещеные татары Казанской губернии // Православный благовестник. 1895. № 13. С. 235.
332
Павлов Л.* Быт крещеных татар Уфимской губернии Мензелинского уезда // УЕВ. 1900. № 19. С. 671; № 20. С. 710.
333
Емельянов П*. Саташканны уятыу // Стихи. С. 22. Советские ученые позднее рассматривали такие высказывания как попытку миссионеров посеять вражду между кряшенами и мусульманами. См., напр.: Grigorief A.N.*. Krдshen matur дdдbiaty // Shighrlдr jiyntyghy (Krдshen-tatar shaghirlдreneke). Qazan, 1931.
334
Гаврилов Ф.* Слово инородца-христианина к инородцам-магоммеданам // ВЕВ. 1889. № 8. С. 217.
335
Павлов Л*. Быт крещеных татар Уфимской губернии // УЕВ. 1900. № 20. С. 711.
336
Чичерина С. У приволжских инородцев. С. 93; Бобровников Н.А. Инородческое население Казанской губернии. Казань, 1899. Вып. 1. С. 35.
337
Памфилов П.* Село Никифорово Мамадышского уезда Казанской губернии // Чичерина С. У приволжских инородцев. Приложение. С. 19.
338
Чичерина С. У приволжских инородцев. С. 93. См. рассказ о том, как мусульмане с уважением отнеслись к христианской церемонии, проводившейся кряшенами: Кугеев Н.* Миссионерская экскурсия в крещено-татарские селения Елабужского уезда // ВЕВ. 1911. № 49. С. 1046
Представители этого нового поколения кряшен и особенно те, кто смог стать учителями или священниками, были глубоко преданы идее дальнейшего развития проекта Ильминского после его смерти в 1891 году. Вместе с другими крещеными «инородцами» они создали настоящий культ Ильминского. Они рассказывали, что «инородцы»-христиане считали «Микулай Ибанича» (Ильминского) «своим другом и братом», хранили дома его портреты и с гордостью рассказывали, как они пили с Ильминским чай или ходили с ним в баню. Один священник-кряшен писал, что даже по прошествии десятков и сотен лет, когда позабудутся другие имена, «вечно будет жить в сердцах у инородцев дорогое и незабвенное имя Николая Ивановича Ильминского – инородческого апостола». Имеются также рассказы о том, что могилы Ильминского и Тимофеева стали местами народного поклонения, а «инородцы», когда им показывают могилы, «непременно станут на колени и плачут» [339] . Когда после смерти Ильминского его система подверглась нападкам со стороны русских, которые утверждали, что она пестует инородческий «сепаратизм», кряшены и другие с еще большим воодушевлением стали стремиться возглавить дело Ильминского, чтобы отклонить эти обвинения, поскольку не было никаких сомнений в преданности Ильминского царскому строю [340] . Эти обвинения со стороны русских фактически способствовали объединению крещеных «инородцев», а также усилению их чувства надэтнической коллективной идентичности (как «инородцев») и преданности своим этническим группам. В результате возникла сознательная и даже политизированная кряшенская идентичность, уходящая корнями в большей степени в христианство, чем в язычество.
339
Григорьев Д. Нравственная личность Н.И. Ильминскаго // ВЕВ. 1907. № 10/11. С. 251–253; Гаврилов П. Н.И. Ильминский и его просветительная система // ВЕВ. 1910. № 27. С. 804–811; Емельянов П. Казанская центральная крещено-татарская школа. С. 1112; Чичерина С. У приволжских инородцев. С. 70–71; РГИА. Ф. 1574. Оп. 2. Д. 205.
340
См. о критике проекта Ильминского: Geraci. Window on the East. P. 316–379.
Разумеется, не все кряшены участвовали в этом процессе. Некоторые источники допускают, что кряшены продолжали обманывать духовенство и чиновников, лишь формально исполняя христианские обряды без особого усердия и энтузиазма [341] . К новым школам, церквям и учителям кряшены нередко относились с недоверием, поскольку либо уже в какой-то степени исповедовали ислам, либо боялись, что им придется взвалить на свои плечи финансовое бремя новой школы [342] . Кроме того, невозможно было поставить местное духовенство во все «инородческие» приходы, отчасти из-за невозможности обучить столь многих кандидатов в священники, отчасти из-за растущей оппозиции русского духовенства, которое стало относиться к рукоположению «инородцев» как к ошибочной и несправедливой системе привилегий [343] . И конечно, даже если официального отпадения не происходило, склонность некоторых кряшен к исламу не исчезала. Часть кряшен продолжала именоваться татарсымаклар (склоняющиеся к исламу), и когда в 1905 году правительство наконец-то предоставило крещеным татарам свободу выбора веры, почти 50 000 из них официально вернулись в ислам в течение следующих нескольких лет [344] .
341
Одигитриевский. Крещеные татары Казанской губернии // Православный благовестник. 1895. № 13. С. 286–287
342
См.: Письма Николая Ивановича Ильминскаго к крещеным татарам. Казань, 1896; Ильминский Н.И. Переписка о трех школах Уфимской губернии: К характеристике инородческих миссионерских школ. Казань, 1885.
343
И наоборот, инородцы и их русские сторонники подчеркивали малое число местных священников по сравнению с количеством инородческих приходов. См.: Бобровников Н.А. Инородческое духовенство и богослужение на инородческих языках в Казанской епархии. // Православный собеседник. 1905. № 5. С. 177–181; Мари. О языке местных инородцев // ВЕВ. 1910. № 21. С. 617.
344
Сведения о числе лиц, отпавших за время с 17 апреля 1905 по 1 января 1909 г. от господствующей веры // РГИА. Библиотека. Печатные записки. Папка 2349. Подробнее о юридических аспектах проблемы отпадения в 1905 г. см.: Werth P. The Limits of Religious Ascription.
И все же, несмотря на этот новый порядок после 1905 года, многие кряшены остались христианами. Хотя отпавшие могли просить царские власти о признании их мусульманами и в подавляющем большинстве случаев получали положительный ответ, число оставшихся в православии татар, по данным на 1911 год, превосходило 122 000 [345] . Другими словами, имея относительно свободный выбор, большинство кряшен решали сохранять свой христианский статус или, по крайней мере, не были настолько уверены в своей религиозной идентичности, чтобы отпадать от христианства. Вдохновленные революционными процессами 1905–1906 годов, как и тем, что церковь вновь проявляла готовность рукополагать «инородцев» во священники [346] , кряшены более, чем когда-либо раньше, могли сами выступать в качестве связующего звена между христианством и своим родным миром. Результатом стал заметный рост православной религиозности кряшен, которая сосредоточилась вокруг Центральной школы и двух кряшенских монастырей, учрежденных после 1905 года, и характеризовалась паломничествами и религиозными праздниками, притягивавшими все большее число верующих [347] . Вопреки озабоченности чиновников постоянной угрозой отпадения, местное духовенство утверждало, что кряшены до такой степени впитали в себя православие, что «в смысле отпадения в ислам опасности не представляют» [348] . В некоторых случаях кряшены даже активно ходатайствовали перед государственными властями о том, чтобы их защитили от попыток мусульман помешать им исповедовать православие [349] . В этом контексте кряшены громче, чем когда бы то ни было, настаивали на своей особости, требуя, чтобы даже в официальной переписке их называли «крещёны», а не «крещеные татары», так как они считали наименование «татары» неверным и даже оскорбительным [350] .
345
Никольский Н.В. Крещеные татары: Статистические сведения за 1911. Казань, 1914. По оценке Никольского, татарсымаклар составляли одну пятую от этого числа.
346
НАРТ. Ф. 4. Оп. 1. Д. 121818. Л. 1–2; Мари. О языке местных инородцев. С. 617–618. О стимулирующем влиянии революции 1905 г. на инородцев Поволжья см.: Lallukka S. Kazan’ Teachers’ Seminary and the Awakening of the Finnic Peoples of the Volga-Urals Region // Studia Slavica Finlandensia. 1987. № 4. P. 154–155.
347
См.: Емельянов П. Казанская центральная крещено-татарская школа; Приготовление крещеных татар ко встрече чудотворного образа Смоленской Богоматери в городе Казани. Казань, 1906; Крещено-татарское торжество. Казань, 1908; Даулей Р.* О трехсвятительском крещено-татарском монастыре Казанской епархии // УЕВ. 1915. № 4. С. 177–183; Кузнецов И. О великой задаче. С. 14–18; НАРТ. Ф. 4. Оп. 1. Д. 123502.
348
Матвеев С.М.* О крещеных инородцах Уфимской епархии. Уфа, 1910. С. 52 (цитата); Павлов Л*. Быт крещеных татар Уфимской губернии. С. 348–350.
349
ГАКО. Ф. 582. Оп. 148. Д. 268; НАРТ. Ф. 4. Оп. 1. Д. 122607.
350
Наиболее красноречивым в этом отношении был Давид Григорьев: Григорьев Д. Зовите нас крещёнами // ИКЕ. 1906. № 14/15. С. 450–454; Положение обруселых инородцев // ВЕВ. 1907. № 3. С. 63–69.
Но точно так же кряшены стремились сохранить дистанцию от русских. В последние десятилетия царской власти
351
Я рассматриваю эту критику обрусения более подробно в статье: Werth P. Inorodtsy on Obrusenie: Religious Conversion, Indigenous Clergy, and Negotiated Assimilation in Late Imperial Russia // Ab Imperio. 2000. № 2. P. 105–134.
Осмелюсь даже утверждать, что такое видение позволило кряшенам «приручить» православие и использовать его для защиты своих собственных этнических интересов [352] . Кряшены стали христианами (в значительной мере), но их христианство при этом стало кряшенским.
«Крещеные» коммунисты и «решение» кряшенского вопроса
Идея кряшенского своеобразия оказалась весьма долговечной: пережив революции 1917 года, она даже расцвела в первые годы советской власти. Вскоре после Февральской революции несколько нерусских этнических групп учредили Общество мелких народностей Поволжья с целью «просвещения мелких народностей на основании новой гражданской жизни, исходя из национальных особенностей каждого племени» [353] . Союз, в который входили кряшены, марийцы, чуваши и представители других народностей, провел в мае 1917 года съезд, на котором прозвучал призыв к культурной автономии малых народностей, передаче земли крестьянам и более активному и беспрепятственному выдвижению нерусских на церковные должности. Они потребовали назначения «народного епископа» для каждой народности, а также митрополита Казанского края, который возглавлял бы епископов «как первый между равными» [354] . Примечательно, что даже после свержения имперской власти ведущих представителей кряшенской интеллигенции проект этого общества, нацеленный на создание надежного культурного и политического пространства для «мелких народностей», привлекал больше, чем действующие в то же время татарские объединения, которые в основном были явно мусульманскими по своей ориентации.
352
Я заимствую идею «приручения» в этом контексте из работы: Viswanathan. Outside the Fold. P. 41.
353
Устав Общества мелких народностей Поволжья. Казань, 1917. С. 3.
354
Эту программу см.: Протокол первого общего собрания представителей мелких народностей Поволжья. Казань, 1917; см. также: Корбут М. Национальное движение в Волжско-Камском крае // Революционный Восток. 1929. № 7. С. 180–187.
Правда, центростремительные силы тоже действовали. Чуваши провели свой национальный съезд в июне, а два съезда марийцев собрались позже, летом 1917 года [355] . К октябрю и сами кряшены учредили свое национальное общество («Кряшен»), а несколько региональных собраний кряшен прошло в Елабуге и Мензелинске [356] . Так, представляя собой своего рода «национализацию» политики среди мусульман [357] , в течение 1917 года наблюдалась тенденция к сужению функций Общества мелких народностей, ибо каждая отдельная национальная организация усваивала все больше черт организованной политической деятельности. К августу Общество стало просто «Союзом» (с новым уставом) – перемена, которая подчеркивала отход от надэтнического принципа объединения. Несмотря на страстные призывы предотвратить крах этого проекта надэтнического союза [358] , принадлежность к сообществу толковалась исключительно в этнонациональных терминах. Октябрьская революция ускорила этот процесс, так как принятие большевиками принципа федерализма (национальное самоопределение на территориальной основе) ради завоевания народной поддержки заставило нерусских выражать свои интересы в национальных, а не региональных, религиозных или других надэтнических терминах. На самом деле, как показывает Юрий Слёзкин, в первые годы советской власти происходила «гонка за национальным статусом и этнотерриториальным признанием»: признание большевиками различий, бывшее сначала политической уступкой, вскоре обернулось открытым поощрением этнокультурной специфики (пусть и в самой малой степени), которое понималось как самодостаточная цель [359] .
355
Корбут М. Национальное движение в Волжско-Камском крае. С. 187–206; Кузнецов И.Д. Очерки по истории и историографии Чувашии. Чебоксары, 1960. С. 64–69, 218–224; Куликов К.И. Национально-государственное строительство восточно-финских народов в 1917–1937 гг. Ижевск, 1993. С. 44–47.
356
ЦГАИПДРТ. Ф. 868. Оп. 1. Д. 557. Л. 4 об. Даулей Р.* Кряшен д"oньясе // Кряшен газите. 7 апреля 1918. № 4; Алексеев Игн.* Кряшен д"oньясе // Кряшен газите. 12 апреля 1918. № 4; Алабага уезынын кряшен калкы жыйыны // Кряшен газите. 16 мая 1918 г. № 11. По-русски общество называлось «Национальное общество Кряшен», а по-татарски – «Казандагы кряшен жыйны» (Казанское кряшенское собрание).
357
Если первый всемусульманский съезд в мае 1917 г. собрал представителей почти всех мусульман империи, то в августе мусульмане Азербайджана, Казахстана и Туркестана бойкотировали второй съезд в Казани в надежде добиться территориальной автономии (и не допустить доминирования татар в своих делах), а к осени даже мусульмане Волжско-Уральского региона разделились на татар и башкир. См.: Schafer D. E. Building Nations and Building States: The Tatar-Bashkir Question in Revolutionary Russia, 1917–1920. Ph.D. diss. University of Michigan, 1995. P. 72–76, 106–107, 115–148; Khalid A. The Politics of Muslim Cultural Reform: Jadidism in Central Asia. Berkeley, 1998. P. 265–267.
358
См., напр.: Берляшеудя кыуат // Сугыш Хабярляре. 15 сентября 1917 г. № 11. С. 1–2.
359
Слёзкин Ю. СССР как коммунальная квартира, или Каким образом социалистическое государство поощряло этническую обособленность // Американская русистика: Вехи историографии последних лет: Советский период. Самара, 2001. С. 336. См. также: Martin T. The Affirmative Action Empire: Nations and Nationalism in the Soviet Union, 1923–1939. Ithaca, 2001; Hirsch F. The Soviet Union as a Work-in-Progress: Ethnographers and the Category Nationality in the 1926, 1937, and 1939 Censuses // Slavic Review. 1997. Vol. 56. P. 251–278.
Влияние таких императивов отчетливо отражено на страницах «Кряшен газите» («Кряшенской газеты») – печатного органа общества «Кряшен» и нашего главного источника сведений о кряшенах в период до начала Гражданской войны летом 1918 года. Газета писала, что кряшены должны извлечь выгоду из большевистских обещаний по национальному вопросу; редактор Игнатий Алексеев стремился познакомить читателей-кряшен с «новыми законами» и русскими понятиями «нации» и «самоопределения», центральными для национальной политики большевиков. Так, он объяснял, что кряшены «составляют свой собственный отдельный народ. По-русски такой отдельный народ называется “нацией”». А указывая на многочисленные особенности кряшен, он отмечал, что «сохранение таких признаков, способ их не терять, называется по-русски “самоопределением”». Он заключал: «Среди всех народов пусть будет признание кряшенства (кряшеннек), пусть у них [кряшен] будет самоопределение» [360] . Это утверждение о том, что кряшены составляют «нацию» и должны получить надлежащие привилегии, являлось, возможно, главнейшим наследием «Кряшен газите».
360
Алексеев И*. Кряшен дцньясе. С. 2.
В целом авторы «Кряшен газите» (в особенности Алексеев) уделяли много внимания проблеме формирования единства кряшен и организации институтов различных уровней, таких как деревенские комитеты и советы, в одну единую организацию под руководством общества «Кряшен» в Казани. Алексеев отмечал: «Объединенный народ силен, все другие народы прислушиваются к его слову. В слове народа, который разделен, нет никакой силы; в его делах не проявляется ничего великого. Из этих соображений особенно очевидна необходимость объединения кряшенского народа» [361] . Другие авторы вторили призывам Алексеева к единству и организации, а сельский учитель К. Степанов даже выразил эти чаяния в стихах [362] . Эти призывы достигли кульминации на общем съезде кряшен в мае 1918 года, когда делегаты призвали создавать общества и собрания, публиковать кряшенские книги и газеты на любые темы, открыть исключительно кряшенскую учительскую семинарию и учредить сельскохозяйственный техникум для «малых народов» края. Отметив, что кряшены были рассеяны по всему Поволжью, съезд также убеждал «стремиться к объединению народности в смысле идейном, и, по возможности, территориальном, напр., переселяться в места, населенные кряшенами же» [363] .
361
Там же.
362
Степанов К. Казандагы Кряшен Жыйны // Кряшен газите. 31 марта 1918 г. № 5; Угет // Кряшен газите. 5 апреля 1918 г. № 10. К единению также призывали: Алабага уезынын; Даулей Р.* Кряшен д"oньясе.
363
Никольский Н.В. Сборник исторических материалов о народностях Поволжья. Казань, 1920. С. 225–226.
Вполне различимым в тот исторический период было желание некоторых кряшен, соответствовавшее атеистическому настроению молодого советского государства, отказаться от религиозных основ своей идентичности, хотя и настаивая при этом на своей особости. По словам одного активиста с отчетливо религиозными симпатиями, общество «Кряшен» было захвачено новым поколением деятелей, «неизвестных крещонскому [sic. – П.В.] миру», которые стали вытеснять православие с его места в основании кряшенской идентичности. Таким образом, если многие «старые деятели» полагали, что религиозная ориентация «Кряшен газите» являлась главным условием сохранения своеобразия кряшен по сравнению с мусульманами, и хотели занять строго аполитичную позицию, чтобы сохранить единство кряшен, то деятели нового поколения заявляли, что религия – это «буржуазный предрассудок», и пытались очистить организацию от религиозных деятелей. Организация становилась все более «социалистической», и Алексеев со своими помощниками требовали исключить всех некряшен из общества «Кряшен» и создать новую учительскую семинарию только для кряшен.