Правоверный
Шрифт:
Мехмед Али вышел из-за прилавка, закрыл изнутри застекленную входную дверь, и, повернув табличку с надписью «Закрыто» наружу, пригласил гостя следовать за ним.
Пройдя через внутренний дворик, зашли в небольшую пристройку, где в распоряжение Филиппа была предоставлена маленькая комнатка. В ней, кроме заправленной по-солдатски железной кровати, была тумбочка, табурет, и тазик с кувшином для омовения.
Мехмед Али, пожелав перед ужином отдохнуть, вышел.
Филипп, положил дорожную сумку на табурет, осмотрелся. Комнатка действительно
Он сполоснул над тазиком руки и лицо, снял с натруженных ног обувь, и с наслаждением растянулся на кровати.
Деловая часть встречи Мехмеда Али и его «племянника», проходила один на один, за полным угощением достарханом.
В распоряжение Филиппа был предоставлен автомобиль «Тойота», зарегистрированный в дорожной полиции, как частное «такси», водитель Ахмет, он же телохранитель. Этот, сорокапятилетний человек, прекрасно знающий город, его пригороды, при режиме Дауда, был офицером криминальной полиции, и еще тогда приобрел широкие связи в различных слоях населения.
Важное внимание Филиппом было уделено изучению города, которого он практически не знал. И большую помощь в этом оказал ему Ахмет.
Выехали на «экскурсию», если изучение города можно назвать экскурсией, рано утром.
Город, насыщенный сладким ароматом цветущих акаций, на глазах Филиппа наполнялся восточной оживленностью, суетливостью, автомобильными гудками, воплями ишаков и криками босоногих мальчишек, предлагающих с висящих на животе лотков, сигареты и презервативы.
Не смотря на то, что идет война, город бурлит и живет, как многие и многие века назад.
И если Афганистан считают страной контрастов, то его столицу, тем более. Этот древний город наряду с основным населением, — пуштунами, населяют таджики, хазарейцы, персы, чараймаки, киргизы. На улицах города можно встретить и китайцев, и корейцев, и евреев…
От Майванда до трассы Дар-уль-Амман, ехали спокойно. Дальше началось… Пробка за пробкой. А вскоре автомобильная масса вообще замерла Как пояснил Ахмет, транспортные пробки в Кабуле, особенно здесь, в районе колонны Независимости, обычное явление. Исправить, или что-то улучшить, практически невозможно. Сами власти признают, что более девяноста процентов сидящих за рулем афганцев, не знают элементарных правил дорожного движения, не говоря уже о каких-либо правах на управление автомобилем. Справку, дающую на это право, в дорожной полиции может купить любой, были бы деньги.
— Вот здесь и находится дорожная полиция, — кивнул на трехэтажное обшарпанное здание Ахмет, как только они проскочили мост через реку Кабул.
— А вот и Колонна Независимости, — показал он на высокую стелу на склоне горы. — Возведена в начале века по случаю победы Афганистана над английскими завоевателями.
Ахмет свернул на дорогу бегущую по берегу реки Кабул.
— Хотя трасса по которой мы ехали и короче, — пояснил Ахмет, — но эта удобней. Здесь нет пробок. И она приведет прямо в интересующий нас район.
В центре города Ахмет притормозил. Слева от них был комплекс президентского дворца. На северо-запад от дворца, в стороне от реки, раскинулись новые кварталы города. Эту часть Кабула Ахмет назвал Шахре-Нау. Филипп обратил внимание на изобилие благоухающих садов. На широких тенистых улицах стояли современные здания, в них были размещены магазины, банки, конторы иностранных фирм. Филипп с интересом смотрел на промелькнувшие иностранные посольства и представительство ООН, подробное пояснение к которым, также давал ему Ахмет. Особое внимание он уделил посольству США, расположенному не в центре, а в Новом микрорайоне.
Такой был первый «рабочий» день Филиппа в Кабуле.
Все последующие были подчинены выполнению поставленных перед ним задач, и в первую очередь, — установка агента, — офицера ВВС.
Большую помощь в этом оказал ему Мехмед Али. Через своего родственника проходящего службу в хозяйственном подразделении при штабе ВВС, подполковник был установлен.
Подполковник Курани проходил службу в должности начальника отдела инженерного Управления ВВС, и был в прямом подчинении начальника штаба полковника Амира Хамзы.
Занимая довольно высокую должность в ВВС, и поддерживая, помимо служебных, и дружеские взаимоотношения с начальником штаба Хамзой, Курани имел широкий доступ к информации, не только о жизнедеятельности ВВС и ПВО, которые находились под объединенным командованием, но и министерства обороны в целом.
Штаб ВВС и ПВО находился в одном из зданий, расположенных в режимной зоне Кабульского аэропорта. Какая либо возможность проникновения в зону постороннему лицу, полностью исключалась. Высокие из бетонных плит заборы, с пущенной по верху колючей проволокой, с прожекторами и сигнализацией, двойные КПП, — советские и афганские, исключали даже маленькую на это надежду.
Выйти на подполковника можно было только где — нибудь, в пути его следования, в городе, что было также довольно рискованно, или по его месту жительства.
Филипп выбрал второй вариант.
Проследив за стареньким джипом, на котором Курани добирался на службу, а потом домой, труда не составило. Желтого цвета такси, которых в Кабуле было великое множество, вряд ли могло вызвать у кого-либо какое-то подозрение.
Наблюдение за Курани вели на двух машинах. На второй был Мехмед Али. «Работали» за подполковником в течение трех дней. Проверяли возможное наблюдение за ним со стороны советских или афганских спецслужб. Курани был чист…
Проживал подполковник на окраине Кабула, в Новом микрорайоне, на втором этаже пятиэтажки. В этом же районе имели квартиры семьи советских, как военных, так и гражданских советников и специалистов. Поэтому охрану подъездов осуществляли солдаты внутренних войск ДРА, или, как их называли сами афганцы, сорбозы «Царандоя».
Стояло ничем не примечательное майское воскресное утро. Легкий ветерок разносил по микрорайону медовый запах цветущих акаций. В раскаленной солнцем пыли, купались вездесущие воробьи.