Правоверный
Шрифт:
Получил оружие и Филипп. Заросший пегой, с проседью бородой, одетый в несвежую афганскую одежду, он ничем не отличался от своих спутников.
Когда с оружием было покончено, вся группа, побросав на крепкие плечи рюкзаки с сухим пайком и боеприпасами, молча двинулась за проводником.
Идти было тяжело. Острые осколки камня, готовые по неосторожности любого вызвать лавину, сбивали и рвали легкую обувь. Из щелей скал, которые тянулись вдоль тропы, хлестали ручьи. Брали они начало откуда-то сверху, где прятались в облаках их покрытые ледниками вершины.
Река появилась внезапно. Остановившись на краю скалистого обрыва, все молча наблюдали, как она, словно пытаясь вырваться из стиснувшего ее ущелья, громко ревела, выла и металась.
Пот струился по усталым лицам путников. И каскад ледяных брызг, которым нет-нет, да и окатывала их река, был для них, как никогда кстати.
Нагнувшись к блестевшему водяными брызгами валуну, проводник достал из под него конец замшелой мелкоячейчатой цепи. Цепь была старой, покрытой кое-где крапинками ржавчины.
— Это и есть наша переправа, — объяснил он, очищая цепь от налипшего к ней мусора. Посмотрев на удивленные лица обступивших его спутников, хитро улыбнулся, — сейчас поймете…
И действительно, все оказалось довольно просто: Общими усилиями цепь натянули и закрепили на торчащем под валуном металлическом штыре. С помощью страховочных капроновых веревок, которые прикрепили к ней кольцами, с огромным трудом переправились на противоположный берег. Цепь снова ослабили, закрепили около самой воды, только уже на другом штыре. Тот ее участок, который только что был натянутым, сразу же мощными потоками оказывался прибитым к донным камням.
Тянувшаяся кверху еле заметная тропа, то крутилась между скал, то вдруг резко уходила вниз. От проводника старались не отставать. Частые повороты и многочисленные ответвления, легко могли сбить с пути отставшего путника.
До границы с Пакистаном оставалось километров десять. Проводник снова напомнил, что они идут по очень опасному участку, контролируемому бандой Магомеда. Гелани внимательно посмотрел вперед, и дал команду приготовить оружие. И оказалось совсем не зря.
Как только тропа вывела путников на небольшое плато, они оказались перед слепленной из камня и глины хижины Именно здесь проводник и намеревался устроить привал. Неожиданный окрик «дрыш! (стой)!» и клацанье затворов, застали их врасплох. Перед ними стоял огромного роста пуштун. Лицо повязано клетчатым платком, одни глаза видны. В чалме, длинная рубаха перехвачена ремнем. Черный зрачок его автомата, казалось просвечивал их всех насквозь. Еще двое душманов, вооруженные, один автоматом, другой гранатометом, стояли на выступе нависавшей на тропой скалы. В том что это именно те, о ком предупреждал проводник, сомнений не было.
Гелани пробежал глазами по оцепеневшим от страха лицам своих спутников. Единственный взгляд, который говорил о готовности действовать, был у американца, которого ему и поручили доставить в Пакистан.
— Кто вы? — спросил их душман.
— Моджахеды Ахмад Шаха, — сохраняя спокойствие, ответил Гелани. — Идем в Пакистан, а вы кто?
— Мы воины Аллаха, и подчиняемся только ему, — грубо ответил душман. — А ты, и твои моджахеды, уважаемый, снимите заплечные мешки, и положите их вместе с оружием, каждый, перед собой, иначе это будет последнее, что вы услышали в этой жизни, — закончил он и для убедительности, повел зрачком автомата.
Филипп замер. Он уже готов был действовать, но не знал, как поведут себя его спутники. На моджахедов, с которыми он познакомился в кузове грузовичка, и проводника, судя по их испуганным лицам, положиться было нельзя. Надежда оставалась только на Гелани.
И вот, взгляд который он так пытался перехватить, снова пробежав по лицам своих моджахедов, уперся в него. Гелани какое — то мгновение смотрел ему в глаза, потом резко перевел взгляд на моджахедов, стоявших на скале. Филипп все понял. Следуя примеру Гелани, он аккуратно положил автомат перед собой, снял рюкзак и положил рядом. Затем, делая вид, что поправляет шнурок на ботинке, неожиданно хватает автомат, и перекатываясь на спину, расстреливает стоящих на скале моджахедов. Так же поступает Гелани и с тем, с кем только что вел переговоры…
— Не надо! Не имеете права! Я — мулла, иду в Мекку!.. Аллах накажет! Тяжкое наказание вам будет! Я мулла! Душманы вы несчастные! — кричал человек из темного угла хижины, где его обнаружили Гелани с Филиппом, когда осматривали помещение.
— Мы не душманы, почтенный мулла, а моджахеды. Душманы, которые, по всей вероятности вас обидели, там лежат, — Гелани кивнул в сторону двери.
— Не правда! Вы не моджахеды, а грабители! Я всю жизнь копил…для дороги в Мекку… Не имеете права! — явно не слыша слов Гелани, продолжает кричать мулла.
— Вставайте, почтенный! — не выдержав, крикнул Гелани. — Душманов уже нет!
Через какое-то время, мулла уже рассказывал о своих злоключениях…
Да, он и раньше знал, что небезопасно странствовать по Афганистану. Испокон веков на узких тропах и широких дорогах пошаливали разбойники. Они нападали на целые караваны, очищали карманы богатых купцов и чиновников, забирали все, — и кольца, колье и браслеты. Грабили и иностранных туристов. Отбирали кошельки даже у собственных вождей племен. Но чтоб муллу, который совершает паломничество в Мекку, обобрать, да еще чуть жизни не лишить, такого он себе не представлял. Мулла даже расплакался, когда понял, что перед ним его спасители.
Дальше, вплоть до границы с Пакистаном, мулла следовал со своими спасителями.
В этот воскресный день Филипп посетил давно облюбованное им небольшое кафе «Кебаб». Это немноголюдное кафе находилось недалеко от отеля, буквально, на соседней улочке. Кафе было на «любителя». И Филипп был одним из тех немногих «любителей», предпочитавших его шикарному ресторану отеля.
На столике перед ним был традиционный кебаб, обильно приправленный зеленью, и острым восточным соусом. Тут же стояла початая кружка пива. Из музыкального автомата лилась завораживающая восточная мелодия.
Хозяин «Кебаба» Али Хан, он же и официант, тучный, с лоснящимся от пота лицом средних лет мужчина, являлся одновременно, агентом ЦРУ, и агентом местной пакистанской контрразведки. И о том, что Филипп сотрудник региональной резидентуры ЦРУ, ему было хорошо известно. Поэтому Али Хан и относился к этому клиенту с особой предупредительностью.
Столик, который облюбовал Филипп, стоял в углу и прятался под декоративной пальмой. Для других посетителей он был всегда занят. За эту услугу Али Хан получал от Филиппа щедрые чаевые.