Председатель (сборник)
Шрифт:
Посреди площади расстелен брезент, на нем горка зерна, с мешок, не больше, и над жалкой этой горушкой стоит, твердо упираясь ногами в землю, Надежда Петровна. Вокруг — колхозники.
— Давайте семена, люди добрые! — кричит Петровна. — Запозднились мы с севом. Уходит золотое время!..
— Какой может быть сев, Петровна? — говорит смазливая, хотя и не первой молодости, Марина Петриченко. — Наши, слыхать, обратно отступают. Всем нам тикать придется.
— Об этом не мечтайте! — веско произнесла Петровна. — Наши не отступают,
Подходит Софья и опорожняет мешок с зерном в общую кучу.
Дуняша приносит меру зерна.
Приносит зерно Настеха.
Анна Сергеевна привозит на тачке два мешка.
— Усе, Петровна! — сообщила она — Подобрала до зернышка!
— Ты-то подобрала, а другие дорожатся. Не хватит нам площадь обсеменить. Женщины! — гаркнула Петровна. — Давайте хоть по горсти!
— Петровна, — опять высунулась Марина Петриченко. — Как же мы переживать будем, коли все отдадим?
— Освоим площадь — переживем. Не освоим — все равно с голоду подыхать!
* * *
…Удлинились тени, день склоняется к вечеру. Медленно-медленно растет горушка зерна. Несут буквально по горсти, по кружке, по совку.
— Слухай, женщины, так не пойдет! — кричит Петровна — Тут все равно не хватает. Я буду в рельсу колотить, пока на всю посевную площадь не наберется.
Тягостный, неумолчный звон, казалось, навечно поселился над деревней. Хозяйки захлопывали двери, окна, чтобы не слышать этого звона. Дети плакали в зыбках, тревожно ревела уцелевшая скотина.
— Ишь, разымает ее, дьявола! — со злобой сказала Софьина свекровь. На кой только ляд мы ее выбирали!
— Нешто она для своей выгоды?
— Так где ж взять зерно-то? Все подчистую снесли.
— Ой ли? — прищурилась Софья. — А если по сусекам поскрести, может, и у нас семечко-другое найдется?
— Тс, дурища! О детях подумай! — шикнула на нее свекровь. — Снесем последнее, а назад — хрен да маненько получим!
— Петровна не обманет.
— Ну, как знаешь! Коли у тебя о детях сердце не болит…
— То-то и оно, что болит! Сообща мы, может, переживем, а по единоличности все равно сдохнем.
* * *
…Поздний вечер. Деревня словно вымерла. Неумолчное било разогнало людей по домам. Все схоронились за дверьми и ставнями своих полусожженных домов.
К Надежде Петровне подошли Анна Сергеевна и Дуняша.
— Кончай, Петровна, свое занятие. Больше все равно никто ничего не даст.
Петровна выпустила железную полосу, вернее, она сама выпала из ее ослабевшей руки.
— Как же так?.. — проговорила Петровна — Цельного мешка не хватает.
— Ну и леший с ним! — плюнула Анна Сергеевна. — Обсеменимся
— Не хочешь ты меня понять! — Петровна утерла взмокшее лицо. — Коли в малом уступить, и большое между пальцев уйдет.
Пошатываясь, она побрела к своему жилью, Анна Сергеевна и Дуняша сочувственно последовали за ней.
— Ложись-ка спать, — посоветовала Анна Сергеевна, — утро вечера мудренее.
— Утром сеять надо, — угрюмо отозвалась Петровна.
Они вошли в избу. Петровна сорвала с себя чистую рабочую кофточку и натянула на круглое тело какой-то рваный азямчик, повязалась обгоревшим платком, скинула сапоги, а босые ноги сунула в драные калоши. Анна Сергеевна и Дуняша с удивлением следили за этим переодеванием.
— Чего это ты оделась, как от долгов? — поинтересовалась Анна Сергеевна.
Петровна не ответила. Прихватив мешок, она вышла на улицу и под окнами соседского дома завела протяжным голосом нищенки:
— Подайте, люди добрые, хоть полгорсточки, хоть единое семечко!
Открылось окошко, чей-то стыдливый взгляд упал на Петровну, и ставня захлопнулась.
— Будет тебе срамиться-то на старости лет! — укорила подругу Анна Сергеевна.
— Подайте, люди добрые, хоть полгорсти, хоть семечко! И вдруг Дуняша подхватила тонким голоском:
— Подайте, люди добрые!.. Из дома донеслось:
— Пойди отнеси, она, дьявол, все равно не отвяжется. Истово, с поклоном Петровна приняла от Софьи «подаяние» и пошла дальше.
— Подайте, люди добрые, хоть полгорстки, хоть единое семечко!
— Подайте, люди добрые!.. — тоненько подхватывает Дуняша.
Из окна высунулась Комариха.
— Некрасиво, Петровна! Председательница колхоза, а, как побируха, с рукой ходишь.
— Для вас же, черти! Для вас на старости лет с рукой пошла!
И уж из многих окон — кто с ухмылкой, кто с недоумением, кто с проблеском стыда — следят люди за странным и невеселым представлением Петровны. И все видят, что по лицу председательницы градом катятся слезы.
— Эй, бабы! — крикнула Анна Сергеевна. — У кого совесть есть? — Она забрала мешок из рук Надежды Петровны, широко распахнула ему горло. — Сыпь, не жалей!..
Из домов, полуодетые, показались женщины с ведрами, полными зерна…
— Я сделаю вас счастливыми, сволочи, — полуслепая от слез шепчет Крыченкова, — насильно, а сделаю…
* * *
…Летняя ночь, светлая, как день, но не от полной луны, не от звездной россыпи — от зарниц артиллерийских залпов, охвативших весь горизонт, от прожекторов, ошариваюших голубыми лучами рваные облака, от ракет, стекающих каплями на землю. Красная строчка трассирующих пуль прошивает небо. Гудят в выси самолеты, то и дело сбрасывая ракеты. Тяжелый грохот сотрясает воздух. Не спит деревня. Бабы и девки сгрудились вокруг Надежды Петровны.