Предсказание
Шрифт:
С зажатым в зубах детонатором, Кучерявый высморкался в руку, потом вытер ее о рукав. Маньяк подготавливал последние детонаторы. Заметив, что я смотрю на него, помахал рукой.
— У меня заостренный нос.
— Хорошо, может, и заостренный, — согласился я, не желая с ней спорить, — но он заострен идеально.
— И у меня проблема с зубами.
Мне ужасно хотелось схватить ее восхитительно полные губки, раздвинуть их, внимательно один за другим изучить все зубы, словно у скаковой лошади, а потом заявить,
Вместо этого я улыбнулся и ответил спокойным голосом:
— С твоими зубами все в порядке. Они белые и ровные, безупречные, как жемчужины.
— В этом все и дело. Они не выглядят настоящими. Люди думают, что у меня вставные зубы.
— Никому в голову не может прийти мысль, что у такой молодой женщины могут быть вставные зубы.
— Шилсон Строуберри.
Как я ни напрягал свои мозги, не мог понять, о ком она говорит.
— Кто такая Шилсон Строуберри?
— Моя подруга, моего возраста, организует прыгательные туры.
— Прыгательные туры?
— Собирает группы тех, кто хочет прыгнуть с моста или откуда-нибудь еще, и возит их по миру.
— Я и представить себе не мог, что можно заработать на жизнь прыгательными турами.
— Дела у нее идут очень хорошо, — заверила меня Лорри. — Только мне не хочется думать, во что со всеми этими прыжками превратятся через десять лет ее груди.
Я не нашелся, что на это и сказать. Гордился тем, что мне удалось так долго поддерживать разговор, несмотря на его неожиданные повороты. И решил, что заслужил короткую передышку.
А Лорри продолжила, не переводя дыхания:
— Шилсон потеряла все свои зубы.
Я заинтересовался:
— Как ей это удалось? Неудачно приземлилась?
— Нет, ее работа тут ни при чем. Упала с мотоцикла, ее потащило по асфальту, перевернуло, ударило лицом о береговой устой моста.
От сочувствия мои зубы так завибрировали, что какое-то время я не мог произнести ни слова.
— Челюсть ей восстановили, но вытащили все зубы, которые не сломались при аварии. Потом поставили имплантаты. Теперь она может грызть ими грецкие орехи.
— Учитывая, что она — твоя подруга, — я говорил совершенно искренне, — хотелось бы знать что случилось с береговым устоем.
— Практически ничего. Им пришлось смывать кровь. От нескольких камней что-то откололось, появилась маленькая трещина.
Ее лицо оставалось совершенно бесхитростным. Глаза не отрывались от моих. Если она меня и разыгрывала, то не подавала виду.
— Я хочу познакомить тебя с моими родителями.
— Ну-ну. У кого-то что-то с головой.
Моргнув, не очень понимая, о чем она, я огляделся, словно выходя из транса. Напрочь забыл про Носача, Кучерявого и улыбающегося маньяка.
Хотя на ручной тележке еще оставалась добрая половина брикетов, Носач выкатил ее через комнату и нишу в тоннель, по которому пришел с Кучерявым.
Синхронизировав последний таймер, безымянный маньяк протянул его Кучерявому вместе с ключом от наручников и наказал:
— Когда все закончишь, приведи крошку и быка с собой.
Быка! Маньяк был со мной одной комплекции, но, я уверен, не сравнивал себя с быком.
И вслед за Носачом ценитель пюре из пауков скрылся в тоннеле.
Мы остались наедине с Кучерявым. И чувствовали себя как наедине с Сатаной в садомазохистском крыле ада.
Лорри выждала минуту-другую, чтобы дать парочке психов отойти достаточно далеко, потом подала голос:
— Эй, мистер Кучерявый!
— Не надо, — взмолился я.
Кучерявый в этот момент находился в дальнем конце комнаты и устанавливал детонатор в последний заряд, который закрепил на другой колонне. Он вроде бы и не услышал Лорри.
— Даже если он и думает, что ты — милашка, он из таких, кто с радостью изнасилует тебя и после твоей смерти, не только до, и как это нам поможет?
— Некрофил? Разве можно сказать такое о человеке?
— Он не человек. Он — морлок. — Она просияла.
— Герберт Уэллс. «Машина времени». Ты действительно начитанный. Конечно, ты мог посмотреть и фильм.
— Кучерявый — не человек. Он — Грендель.
— «Беовулф»[29], — она назвала произведение, в котором обитало чудовище, именуемое Грендель.
— Он — Том Рипли.
— Это психопат из нескольких романов Патриции Хайсмит[30].
— Пяти романов. Том Рипли — тот же Ганнибал Лектер, появившийся за тридцать лет до того, как кто- то услышал про Ганнибала.
Когда наш Грендель приблизился, я ожидал, что Лорри тут же скажет ему о срочном женском деле. Она улыбнулась ему, похлопала ресницами, но предпочла промолчать.
Кучерявый как-то странно втянул губы и вроде бы что-то катал языком, отстегивая наручники, которые соединяли цепь между первой парой с перекладиной стула.
Когда мы поднялись, по-прежнему скованные одной цепью, Лорри дернула головой, чтобы растрепать волосы. А потом свободной рукой расстегнула верхнюю пуговичку на блузке, чтобы обнажить изящную шею.
Она определенно навлекала на нас неприятности.
Хотела выглядеть более соблазнительной перед тем, как объявить о своем срочном женском деле.
Соблазнять Кучерявого было столь же бесполезно, что и пытаться успокоить поцелуем изготовившуюся к прыжку разъяренную змею. Я не сомневался, что он раскусит замысел Лорри быстрее безымянного маньяка и так разозлится, что вонзит пилку для ногтей ей в глаз.
Вероятно, моя начитанность и приведенные мною аналогии между Кучерявым и различными вымышленными монстрами заставили Лорри придержать язык. Она посмотрела на меня, по-прежнему не решаясь раскрыть рта.