Предсказанная
Шрифт:
— Дама и господа! — позвал Вадим. — А не отошли бы вы немного в стороны?
На него оглянулись, и он увидел картинку во всей красе. Венок стеблей и листьев образовывал обрамление. Из него угрожающе торчали клинки и копья. Посредине был овальный проход. То место, куда он вел, Вадиму не понравилось. Темные силуэты гор, в несколько штрихов обозначенное низкое небо. Расплывчатые контуры не то колонн, не то истуканов. Но по крайней мере так в картинке обнаруживался хоть какой-то смысл.
Вадим сделал шаг вперед, и иллюзия пропала. Точка, с которой рисунок обретал перспективу, располагалась почти посредине постройки, на уровне его глаз. В этом смогли убедиться Флейтист и Гьял-лиэ, которым пришлось чуть пригнуться. Потом Софья вскарабкалась на твердый нагрудник и тоже увидела арку и проход. Анна от зрелища отказалась.
Флейтист вернулся к стене, постучал по ней, поковырял пальцем камень. Вадим подошел к нему. Рисунок был нанесен тонкой кистью, должно быть, минеральными красками — они не выцвели со временем. Преобладали два цвета — темно-зеленый и темно-серый. Этого было достаточно. Неизвестный живописец хорошо владел своим ремеслом. Где-то он нанес краску плотно, где-то — так, что через нее просвечивал камень, создавая множество оттенков.
Но ни Флейтист, ни Вадим не нашли никаких следов прохода. Обычная стена, сложенная из плотно пригнанных друг к другу каменных блоков. Надписи, подсказывающей, что нужно сказать, чтобы войти, Вадим не обнаружил.
— Ну что, Гэндальф, что будем делать? — спросил он.
— Не знаю, — честно ответил Флейтист. — Серебряный, нет ли у тебя идей?
— Центр не здесь, а… — и тишина.
— Что — а?! — сердито двинул бровями Флейтист.
Вадим обернулся, и понял, в чем состояло «а». Гьял-лиэ стоял у дверей и глядел во двор. Судя по выражению его лица, пожаловали хозяева замка. Владетель раскинул руки крестом, опираясь на створки двери, и вид имел — «no pasaran». Враг не пройдет, по-русски говоря.
— А к нам пришли, — объяснила очевидное Анна. — Поздравляю.
Судя по тону, это ее даже радовало — сбывалось мрачное пророчество о том, что хозяева придут, когда никто не будет готов. Вадим тихо удивился, потом вспомнил себя самого и любимое «а я вам говорил?» и расслабился. Ну, что поделать — похожи во всем, так во всем. В том числе и в самых, как выясняется, неприятных чертах характера. Оставалось только смириться и терпеть.
— Все ко мне, — скомандовал Флейтист. — Вадим, ты тоже. Гьял-лиэ, что там?
— Ищут нас, — негромко отозвался тот. — Уже нашли. Идут сюда.
Флейтист сделал три шага вперед, подопечные — за ним, держась за спиной, как и требовалось. Оказалось, что спина у командира широкая и за ней вполне помещаются все, кого он хотел там разместить. Вадим покосился на Софью. Уже не в первый раз он замечал эту интересную черточку — она могла язвить, спорить или хамить, вести себя вздорно, но как только дело доходило до неприятностей… Куда-то исчезала языкатая красотка, а ее место занимала хмурая, скупая в движениях женщина-офицер. И даже скорее просто офицер, чем женщина. Неважно, что вместо формы на ней были майка и джинсы. И эта одежда выглядела военной формой не хуже пятнистого камуфляжа.
Анна ничем подобным не отличалась. Вот и сейчас Софья аккуратно пододвинула ее к себе — без слов взяв под локоть. Какие-то двадцать сантиметров разницы, но совсем другая картина: теперь девушку прикрывала и спина Флейтиста, и стоявшая у стены «вешалка» с доспехом.
Далее грянуло.
Видимо, за стенами склада протрубил десяток архангелов. Оглушительные трубные скрежещущие звуки больно ударили по барабанным перепонкам. От громкого звука потемнело в глазах. Вадим подумал, что, вероятно, у него из ушей сейчас течет кровь. Проверять было некогда — одновременно случилась целая куча событий.
Флейтист сделал какой-то жест правой рукой, Софья толкнула Анну на пол, упала сверху, Вадима он левой выдернул за запястье и поставил рядом с собой. Яркая вспышка — стоявший в проеме Серебряный вдруг засиял, как прожектор в тысячу свечей. От этой вспышки вновь заболело в ушах, Вадим издал удививший его самого писк, потом его толкнули в спину и он оказался посредине между обоими полуночниками. Ослепленные глаза почти ничего не различали — только нестерпимый свет, который излучала фигура Гьял-лиэ. В этом свете музыканту показалось, что он стоит на круге черной прозрачной пустоты. Вадим попытался отступить — стоять на затвердевшем воздухе было страшно до тошноты, но Флейтист что-то крикнул.
Вадим обернулся на него — слов он не различал, но понял жест — «вниз!». «Куда именно?» — не понял он, потом сообразил. Но упругая пустота под ногами не желала его пропускать. Вадим топнул ногой, подпрыгнул — и провалился по пояс в открывшийся вдруг колодец.
— Вперед, вперед! — закричал над самым ухом Флейтист.
Под ногами оказались ступеньки, Вадим сделал несколько осторожных шагов, потом поскользнулся и покатился вниз кубарем. Ударился коленом о стену, на спине скатился со ступенек, больно затормозил ступнями о стену. Здесь царила тьма кромешная. Потом сверху на него свалились обе женщины.
Куча рук, ног и голов распуталась не сразу. За стеной, после ее ощупывания, обнаружился вход в туннель. Вадим сделал шаг вперед, и едва не упал вновь: ступеньки еще не кончились. Нога оказалась по колено в холодной затхлой воде. Следующий шаг Вадим делать не решился. За спиной вспыхнул огонек зажигалки, и пока он горел, тройка людей увидела, что туннель наполовину заполнен водой и тянется на многие метры вперед.
Потом — шипение Софьи, которая обожгла себе пальцы, и вновь тьма.
Наверху происходило нечто интересное. Громыхало, звякало, трубили трубы и били литавры. Иногда сквозь все это пробивались голоса обоих полуночников. Язык, на котором они кричали, а может, нецензурно бранились, Вадиму незнаком.
— Пойдем или подождем? — спросил он Софью.
В темноте было слышно неровное дыхание женщины. Вадим чувствовал ее волнение и сомнения. Вроде и нужно было уходить — но она не хотела оставлять мужа. К тому же, без Флейтиста отправляться в туннель смысла не имело. Догнали бы и вытащили. Но и здесь маячить было опасно.
Пока Софья думала, Вадим ощупывал стены, пытаясь сориентироваться. Высота туннеля чуть меньше двух метров: поднятые руки достают до потолка. Ширина — семь шагов. Судя по всему, он представлял собой половину цилиндра, рассеченного повдоль. На стенах отвратительная на ощупь скользкая слизь. Под ногами — той же слизью покрытые ступеньки. От ледяной воды сводило икры, но теперь хоть появилась возможность отдышаться и сориентироваться в ситуации.