Предсказанная
Шрифт:
Анну высказывание «дорогого и любимого» сильно задело. Понятно, что каждый говорил о самом важном для себя. Только получалось, что гитара Вадима интересует куда больше, чем девушка. Даже и не удивительно — гитара, наверное, с ним лет пять, а Анна всего несколько дней. Ревновать бессмысленно, обижаться тоже. Место указано вполне четко. Остается только смириться с ситуацией.
Серебряный взял ее за руку. На холодные пальцы налип пепел, но сейчас прикосновение не казалось неприятным или бесцеремонным. Уместный дружеский жест. Обижаться на владетеля за все обстоятельства знакомства уже не хотелось. Только что он спасал ей жизнь, не жалея себя.
Вадим всего этого не видел. Закрыв глаза и сделав скорбно-непроницаемое лицо, он оплакивал потерю. Анна его, конечно, жалела. Но не слишком, и даже с некоторым злорадством. Не скажи он свою фразу ровно в тот момент, когда девушка жаловалась на самочувствие — все было бы иначе. Однако ж, как сложилось, так и сложилось, машину времени, чтоб все переиграть, не завезли.
На засыпанной пеплом равнине царила жара. Пот выступил на коже липкой пленкой. Ни малейшего дуновения ветра, ни одной самой чахленькой струйки. Анна задумчиво посмотрела вверх и увидела солнце. Потом обернулась и увидела еще одно. Всего же их было четыре — блекло-желтых, не слишком горячих. Но четыре светила создавали безрадостную картину. Предметы, освещенные с четырех сторон, отбрасывали жалкие крестообразные тени, в которых нельзя было укрыться. Куда ни прячься, три солнца дотянутся лучами.
Анна сидела лицом к высокому отвесному обрыву. Чтобы понять, что это горный склон, нужно было задирать голову. Наверху начинались привычные очертания скал, а вот вся нижняя часть представляла из себя стену, похожую на кусок сыра с дырками-пещерами. Своды одной такой «дырки» недавно обвалились, но хватало других. Стена простиралась от одного края горизонта до другого. Два цвета — темно-серый и черный. Запах гари. Струйки дыма, вырывавшиеся из-под земли. Унылый жуткий пейзаж, отрада пироманьяка.
— Пить хочу, — пожаловалась она в пространство.
— Воды нет, — откликнулся Флейтист. — Мы потеряли все припасы.
— Замечательно… И бутылки тоже?
— Да, весь твой рюкзак. И не только его.
Анна только невнятно хмыкнула: говорить было нечего. Рюкзак еще полбеды. Сами остались живы — и то счастье. Сомнительное, конечно, при условии, что воды здесь не найдется. Но девушка надеялась, что как-нибудь этот вопрос решится. До сих пор так и получалось. Нужна вода — появлялся ручеек, нужна еда — ручеек превращался в полноводную реку с вкусной рыбой.
Впрочем, рано или поздно везение должно было закончиться. Анна предполагала, что этот момент настал именно сейчас. Думать об этом не хотелось, но приходилось. С каждой минутой пить хотелось все сильнее. Три солнца вытапливали из тела последнюю влагу, четвертое было пока что за каменным истуканом, но легче от этого не делалось.
В легких все еще скрипели и чесались отголоски недавнего кашля. Ощущение мерзостное — хотелось расцарапать себе грудь, чтобы добраться до легких, отжать их, как мокрую тряпку. Анна ежеминутно откашливалась. Два погружения в воду с головой и безумный бег даром не прошли. Собственный голос теперь звучал, как скрежет простуженной бензопилы.
Анна поднялась, посмотрела на свои джинсы. После валяния в пепле они были испорчены уже безнадежно. Там, где не въелась грязь от всех предыдущих приключений, последние чистые места изгадила жирная густая сажа, по щиколотку в которой она стояла. В ботинках все еще хлюпала вода — увы, пить ее было нельзя. Анна сняла обувь, попробовала босой ступней землю. Приятно: словно по мягкому нагретому ковру ступаешь.
— Я хочу посмотреть в ближайших пещерах, нет ли там ручья. Кто со мной?
— Гьял-лиэ, — ответил Флейтист.
— Айя… — владетель тоже поднялся, медленно и нехотя, занял свое любимое место: у Анны за левым плечом. — Пойдем…
До первой пещеры шли около километра, заглянули и тут же шарахнулись прочь. Изнутри несло сероводородом, так, что Анну едва не стошнило. На глазах выступили слезы. Шаг назад — и ни следа запаха. Феномен девушку заинтересовал, и она несколько раз сунулась в пещеру, зажав нос пальцами. Так и есть — запах начинался ровно от края стены.
В следующей не пахло ничем, в том числе и водой. Серебряный скептически оглядел свод, залепил вдаль мелким камушком. Стены дрогнули, метрах в пяти оторвался здоровенный сталактит. Острая каменная крошка скользнула по щекам Анны.
— И сюда мы не пойдем, — констатировал Гьял-лиэ.
Еще две пещеры — никакой явной опасности, но и никакой воды. И только в пятой, которую они решили осмотреть последней, и, если не повезет, то вернуться и пойти вправо, источник нашелся. Эта пещера была много крупнее прочих. Почти от самого входа начинались ответвления главного туннеля, каверны и мелкие ниши. Посредине, в углублении, тек довольно жалкий ручеек. Анна поискала взглядом его источник. Вода тонкой струйкой бежала по очередному сталактиту. Но эта конструкция казалась вполне устойчивой.
— Отойди-ка, — сказал Серебряный, и, когда Анна отошла шагов на пять, постучал ладонью по длинным каменным сосулькам. Потом ударил по ним со всей силы. — Все нормально, выдержит.
Анна сначала вымыла руки и лицо, удивившись, сколько же на нем сажи и песка. Потом напилась из ладоней, сложенных лодочкой. Больше ничего сделать было нельзя — даже для того, чтобы прополоскать волосы, струйка была слишком тонкой.
— Отвернись, — попросила Анна и стащила с себя майку.
Ткань не сразу пропиталась водой. Минут пять ушло на то, чтобы дважды достаточно увлажнить ее и отжать. Потом Анна обтерлась до пояса и оделась. Чуть-чуть полегчало. Мокрая ткань приятно холодила кожу, и, по крайней мере, не казалось, что от грязи чешется все тело. Скорее всего, это была только нервная реакция — всего час назад она принудительно искупалась в горячей ванной. Но если после всего пережитого кожа покрылась бы мокнущей коростой дерматита, Анна нисколько не удивилась бы. Правда, сейчас это оказалось бы совершенно не к месту. Ни таблеток, ни мазей при себе не было.
Серебряный честно стоял к Анне спиной. Если и пытался подсматривать, девушка этого не заметила. Да и сомнительно было, что владетель станет играть в игры пятиклассников, заглядывающих к девчонкам в раздевалку.
— Я все, — сообщила она.
Гьял-лиэ умылся, забавно, по-кошачьи действуя одной рукой, брезгливо оттер с щек буро-зеленые брызги, мокрыми пальцами причесался, старательно вытряхивая весь мусор, запутавшийся в прядях. Потом ловко заплел волосы в плотную косу, начинавшуюся от макушки, закрепил ее резинкой. Когда Анна училась в школе, такую прическу называли «колосок», и носили ее только девочки. Получилось довольно забавно. Пышная челка, кое-как прилепленная ко лбу при помощи воды. Открывшиеся очертания резких высоких скул. Высоко поставленные уши.