Предвестники
Шрифт:
Ветер бил в лицо, холодный и ясный, как ветер моих снов. Мне казалось, - стоит прислушаться, и он заговорит со мной.
Я знал, что делать.
Я спрыгнул на землю, сошел с дороги, повернулся на запад. Ноги увязали в песке, осколки ракушек царапали кожу. Но я был прав, он все еще ждал меня - корабль, который я помнил с детства.
– Мы тут играли, - тихо сказала Нима у меня за спиной.
Я кивнул.
Он лежал накренившись, наполовину погребенный в песке. В бортах зияли пробоины, рея торчала, как сломанная кость.
–
– Мы уплывем на нем.
Я пел еле слышно, замолкал, начинал снова, пытался влить песню в остов корабля. Мои ладони скользили по трухлявым планкам, - древесина пахла плесенью и сырым песком, но не рассыпалась от прикосновений. Как ему удалось пролежать столько лет здесь, у самой кромки прилива?
Песня сопротивлялась, не желала становиться кровью корабля. Когда я строил лодку, все было по-другому, - мелодия полета вливалась в звенящее, свежее дерево бортов, наполняла планку за планкой, дрожала, рвалась в небо. Я пел тогда не останавливаясь, много часов, и когда силы уходили и мерк свет - вспоминал всех, кто учил меня, и мог петь снова.
Мне неоткуда черпать силу теперь, только из своего сердца.
– Эли?
Я опустил руки и обернулся.
Лаэнар стоял у меня за спиной - я не заметил, как он подошел. Ветер трепал его волосы, слишком длинные, слишком черные. Он смотрел на меня так встревоженно и долго, что на миг я решил, что мои раны открылись и одежда в крови. Но со мной все было в порядке.
– Тебе нужна помощь?
– спросил Лаэнар.
– Что мне сделать?
Он стоял в полушаге, и воздух между нами звенел от песни его души - я слышал ее так же ясно, как там, в горах, где яд на время сделал мир прозрачным и отдал Лаэнара в мою власть. То, что я сделал с ним тогда - сильнее магии врагов. Они звали его, но не разрушили мою волю, Лаэнар ничего не вспомнил.
– Кто был этот человек?
– спросил я.
– Какой человек?
– Лаэнар вскинул руку, пытаясь заслониться от ветра.
– В Атанге.
– Я зажмурился на миг. Атанг, площадь, волшебники и наше бегство - все это было так давно, тысячи лет назад.
– Который позвал тебя. Ты ответил ему, назвал по имени.
Лаэнар покачал головой.
– Меня там никто не звал.
Я засмеялся.
Моя воля сильнее их магии, это так. Я все сумею, им не добраться до нас, мы уплывем.
– Вы с Нимой сможете мне помочь, - сказал я Лаэнару.
– Когда я начну петь над кораблем. И потом, когда мы отправимся в море.
– В море...
– Лаэнар отвернулся, взглянул на набегающие волны.
Они словно заворожили его: он замолк, стоял неподвижно, и воздух между нами стал холодным, льдистые искры страха плясали в нем.
Я не успел задуматься, не успел ничего решить, - мысль, бесцветная и легкая, сама метнулась от меня к Лаэнару.
Ты боишься моря, Лаэнар?
– Да.
– Его голос таял на ветру.
– Я всегда его боялся.
Песок хрустнул, выдавая шаги. Тин подошел к нам и спросил:
– Кого это ты всегда боялся?
Лаэнар вздрогнул, словно вырвавшись из сна, и возразил, горячо и быстро:
– Я никого не боюсь! Никогда!
Тин рассмеялся, ответил что-то, но я уже не слушал их.
Я столько раз пытался дотянуться мыслью до Нимы, но она так и не смогла услышать меня. "Ей не хватает сил, - говорил Зертилен.
– Может быть, потом".
Почему мой пленник слышит меня, почему не Нима? Зертилен ушел от нас, кто теперь научит ее?
Горькая пустота захлестнула меня, и я знал - еще немного и ничего не смогу сделать.
Я повернулся к кораблю и запел.
Когда я замолчал, уже совсем стемнело. Некоторое время я сидел на песке, слушал шум волн, смотрел в ночное небо. Звезды расплывались перед глазами, превращались в сияющие реки, текли вниз, к горизонту, растворялись в море. Я пытался унять дрожь в руках, но они не слушались, и силы не возвращались ко мне.
Но корабль уже не был пустой оболочкой - он оживал. Едва приметно, еле слышно, - песня полета струилась в нем, звала в небо.
Он не полетит. Но поплывет, я знаю. Уже завтра мы выйдем в море.
Я сумел подняться с земли, дошел до костра. Ноги тонули в песке, путь был бесконечным. Темные фигуры жались к огню, я едва различал их. Нима сидела, уткнувшись в плечо Лаэнара, он прижимал ее к себе, говорил что-то. Аник сейчас казалась мне древней воительницей, героиней старинный книг. Ее профиль чернел на фоне пламени, резкий и мрачный. Ополченцы сидели рядом с ней, - она младше их и она женщина, но они пойдут в бой по ее приказу.
Мы словно попали в иное время или в иной мир. Словно мы не беглецы, а путники в чужой, незнакомой земле.
Я увидел Тина, только когда опустился на песок у огня. Тени расступились, горячий шелест пронесся совсем близко, - и я понял, что всадник сидит рядом со мной, отблески костра пляшут на железной кружке в его руках.
Нима протянула мне миску, и я начал есть, не чувствуя вкуса. Мне нужно было восстановить силы, я буду петь всю ночь.
– Когда мы сможем отплыть?
– спросила Аник.
– Завтра, - ответил я.
– Но он не поплывет, полетит по воде. Ему нужны крылья.
– Ты не бредишь?
– Аник смотрела на меня сквозь огонь.
– С тобой все в порядке?
– Нет.
– Я мотнул головой. Нет, Аник, со мной никогда, никогда уже не будет все в порядке.
– Мне нужно управлять им, направлять ветер. Нужен парус или любая ткань, как можно больше, я сделаю из нее крылья.
Пока я пил чай - или что-то похожее на него, обжигающее и терпкое - Аник и Тин говорили, перебивали друг друга. Они поедут на развалины торгового городка за портом, будут искать там... Я почти не слушал их, они справятся без меня. Меня звал корабль, звала песня, дрожащая в его теле.