Прекрасно, милая (Его последняя ставка, Итак, моя прелесть, Итак, моя милая, Казино, Смерть в “Диане”)
Шрифт:
— Ладно. Поступай, как знаешь. Мне пора. Посмотри, сколько времени. Я уже опоздал. Что делать с этой коробкой сейчас?
Шейла подумала, потом предложила:
— Поставим в свободной спальне, прикроем одеялом.
— Если мы в это впутаемся, ты будешь привязана к дому, не сможешь даже выйти на улицу. Ты это понимаешь?
— Думаешь, это так тяжело? Присматривать за такими деньгами — не каторга.
— Это может растянуться на месяцы.
— Ну и пусть. Я готова сидеть здесь месяцами.
Не зная, что возразить, он, наконец, сдался.
— Мне по-прежнему
— Я же сказала… Я все улажу. Полиции говорить не будем.
Он пристально посмотрел на нее и бессильно поднял руки. Он понимал, что это слабость… глупость… но, с другой стороны, столько денег…
— Ну, ладно.
— Понесли это в спальню.
Они перетащили коробку и приставили ее к стене. Шейла сняла с кровати одеяло и накрыла ценный груз.
— Иди. Лучше принеси что-нибудь на ужин.
Том понял, что хочет ее сейчас больше всего на свете.
— Если мы вместе из этого выпутаемся, — сказал он с дрожью и хрипотцой в голосе, — то нам уже все будет нипочем.
Она догадалась о его желании по тому отчаянному выражению во взгляде, который он бросил на нее, и еще раз убедилась в своей полной власти над ним.
— О да… если выпутаемся.
Она сняла брюки, затем трусики. И легла на постель. Он ворвался в нее торопливо, словно от отчаяния, она прижала его к себе, делая вид, что возбуждена: пусть насладится, она ему позволяет. Когда он задрожал, вцепившись в нее, она уставилась в испещренный следами от мух потолок; он был ей настолько противен, что она закричала.
Когда он ушел, она приняла душ. Затем, обнаженная, вернулась в спальню, сняла с коробки одеяло, села на корточки и долго поглаживала денежные пачки.
Вот она, сила, думала Шейла, ключ ко всем дверям в мире, о котором она всегда мечтала. Первое, что она себе купит, — это норковое манто, затем бриллиантовое колье и другие драгоценности, которые ей приглянутся. Она представила себе дом с шестью спальнями, где в каждой будет своя ванная, с просторной гостиной, большим садом, безупречно поддерживаемым слугами-китайцами. Автомобиль «бентли» каштанового цвета и шофера-японца в форме под цвет ему. Разумеется, у нее будет моторное судно: возможно, яхта. Но она еще точно не знала этого, так как никогда не выходила в море. Все уже было ею продумано: она мечтала быть богатой с незапамятных времен. А теперь мечта была близко — стоило руку протянуть…
Шейла встала, пробежала пальчиками по телу, вздыхая, приподняла груди и начала одеваться. Она продолжала обдумывать дальнейшее.
Том между делом «сойдет с дистанции»: в ее идиллическую картину он не вписывается. Слишком он мелкий… недалекий… трусливый. В ее воображении рисовался смуглый, высокий, крепкий мужчина, который умеет распоряжаться деньгами, которого уважают метрдотели и который знает, как ублажить леди. Да, когда-нибудь, в будущем, она должна будет бросить Тома, но это время еще не пришло.
Не в силах воспротивиться соблазну, она взяла из коробки три пятисотдолларовые купюры, затем закрыла крышку и водрузила на место одеяло.
Подойдя к шкафу, она презрительно осмотрела его содержимое. Боже! Ну и лохмотья! Но ничего не оставалось, как выбрать что-то из этих лохмотьев. Она надела плиссированную серую юбку и бежевый свитер.
Накрасив личико и причесавшись, она пошла в гостиную. Взглянула на свои дешевенькие часики. Стрелка только что прошла отметку одиннадцать тридцать. Том не вернется до шести. Обычно она куда-нибудь отправлялась, но теперь почувствовала, что не может покинуть дом. Читать у них было нечего. Она нахмурилась, так как внезапно поняла, что с этой минуты и до тех пор, пока они не покинут дом навсегда, она будет его пленницей. Столько денег, которые можно было бы потратить… и такая прорва свободного времени!
Она захотела есть и вспомнила, что в доме хоть шаром покати. Поразмыслив, встала и набрала номер сандвич-бара в конце улицы. Заказала два куриных сандвича и бутылку молока. Мужской голос ответил, что заказ сейчас вышлют.
Она включила телевизор, но в это время все программы были такими дурацкими, что пришлось почти тотчас же его выключить. Посыльный с едой появился через четверть часа. Она расплатилась, обратив внимание на то, что в кошельке у нее только три доллара и несколько центов.
Расхаживая по гостиной, съела сандвичи. Ее ни на минуту не оставляла мысль о деньгах, спрятанных в спальне. Она думала о том бесконечном времени, которое ей придется выжидать, прежде чем для нее начнется праздник жизни.
Когда она доедала последний сандвич, в дверь позвонили. Услышав звонок, она вскочила и застыла на месте, сердце забилось сильнее. Звонок повторился, и она пошла открывать.
На площадке перед дверью стоял Гарри Дилан.
— Кажется, вы забыли о назначенной встрече, — сказал он, помахивая перед ней бутылкой под названием «Увядшие розы». — Жена ушла за покупками. Я подумал — дай-ка загляну.
Она смотрела на него, не решаясь впустить, но потом подумала, что его общество лучше, чем скука, и скрасит ее одиночество.
— Что ж… входите.
— Мистер Уайтсайд ушел на работу? — Дилан разглядывал ее. Провел по губам кончиком языка.
— Да… он на работе.
Она провела его в гостиную.
— Вот квитанции и пакет.
Она взглянула на счета за электричество и газ и кинула их на стол.
— Муж расплатится. — Она повернулась к Дилану. — Он не оставляет мне денег.
— Наверное, большинство мужей такие. — Дилан нервно рассмеялся. Его глаза так и бегали. — Не желаете выпить, миссис Уайтсайд?
— Не откажусь.
Она достала бокалы, принесла воды и льда. Пока длились эти приготовления, она все время ловила на себе его изучающий взгляд. «Ну и пусть смотрит, кретин недоделанный, — думала она. — Мне это ничего не стоит».
— Вы слышали об ограблении казино? — спросил Дилан, наливая две большие порции. — Это что-то! Два с половиной миллиона! Могу спорить, что не видать им этих денег как своих ушей!