Прекрасный белый снег
Шрифт:
— Здавствуйте, Светочка, садитесь! Хоть пару метров подвезу...
Светка вздрогнула от неожиданности, судорожным движением бросила в урну сигарету и нерешительно заглянула в тёплое чрево Мерседеса. Из-за руля, с широкой радостной улыбкой на неё смотрел Сергей.
— Садитесь, Светочка, садитесь, не стесняйтесь, — протягивая руку к пассажирской двери сказал он ей, — покурить можно и в машине. Кстати и поговорим...
Мерседес свой, по одной из версий, для коллег, купленный по случаю почти за полцены, в действительности же, приобретённый за какие-то символические копейки, почти даром, (это "почти" Серёга в качестве некоего самоооправдания всегда подчёркивал, он все же, хоть и совсем недорого, но купил его, не получил в подарок), итак, свой Мерс Серёга любил чрезвычайно и очень им гордился. Появился он у него года полтора назад, в результате не слишком затянувшегося пребывания на отделении одного из авторитетнейших бизнесменов, из тех кого в народе называют хозяевами ночного Петербурга. Сказать по правде, даже это, не слишком длительное пребывание состоялось больше на бумаге, дело же, однако, следователь закрыл, по медицинским показаниям. А вскоре пациенту стало лучше, наметилась устойчивая позитивная динамика, вследствие чего он и был успешно выписан на амбулаторное лечение. Серёга же, в итоге, стал обладателем чудесного, цвета спелой вишни, с кожаным салоном, хорошей музыкой и мощным трёхлитровым двигателем Мерседеса Е-124, не битого, не крашеного, и что самое главное, чистого, не числящегося нигде в угоне.
Любимца своего он содержал не хуже арабского скакуна на дорогой конюшне: дважды успел поменять масло и колодки, каким-то волшебным средством обработал кожу, бензин заливал исключительно девяносто восьмой, и Мерседес его, снаружи и внутри всегда сиял кристальной чистотой и вымыт был до блеска.
Немного неуверенно, словно сомневаясь, стоит или нет, Светка распахнула пошире приоткрывшуюся дверь, и подобрав полы длинного пальто, осторожно села в широкое кожаное кресло. С холодной улицы, после пронизывающего ноябрьского ветра в машине оказалось уютно и тепло, вкусно пахло кожей, негромко играла музыка из радиолы.
— Ну здравствуйте, Светлана, — он протянул ей руку через широкий подлокотник, — надо же, как я вас удачно встретил. Будто чувствовал...
— Здравствуйте, Сергей, — подала она свою в ответ. — А я вот, только что приехала. Перекурить решила... Для храбрости, — улыбнулась неуверенно она.
Он придержал её ладонь, немного, коротко совсем, буквально на секунду:
— Вижу, вы, душенька, замёрзли. Рука у вас совсем холодная. Такие ручки, Светочка, беречь надо.
— Да нет, Сергей, что вы! Вовсе не замёрзла, — немного возбуждённо ответила она. — Перчатку вот сняла, пока курила... — А на дворе, видите вот, совсем не лето, — она пошевелила пальчиками: — видите, всё в порядке...
— Да уж, вижу, вижу... — поддержал её Сергей. — Не лето, совсем не лето... Эх, — вздохнул он немного театрально, — где ты лето, лето наше золотое... Вот, кажется, совсем недавно купались, на пляже загорали, и где это теперь? Вы, Света, море любите?
— Конечно, — мечтательно и грустно ответила она. — Конечно. Море — это моя вторая слабость. После солнца...
"Отлично, — подумал вдруг Серёга, — отлично. К морю и солнцу мы ещё как-нибудь вернёмся."
— Ну что, начинаем потихоньку согреваться? — вопросительно посмотрел он на неё. — Курите, если хочется, — он выдвинул широкую пепельницу из под торпеды, — сам я, знаете ли, в машине не курю, но с вами за компанию, — с этими словами Серёга вытащил пачку Davidoff из кармана, — с вами, Светочка, тоже, с удовольствием.
Минуты две они курили молча, он приоткрыл окно и сделал чуть погромче музыку.
"Вот нудный какой, — думала она, — милашка-чебурашка. Достал уже, намёками своими... Море, солнце, лето золотое... Нет уж, дружочек, хрена тебе лысого. Не дождётесь..."
"Милая какая, — подумал вдруг Серёга. — А как насупилась! Это нас даже красит... Нет уж дорогуша, теперь мы с вами так просто не расстанемся..."
"Ну что, — подумала она, — вступительная часть закончена? Можно и к делу приступать...?"
"Сейчас начнётся, — подумал он. — Ах, мой Вениамин... Ах, как бы его увидеть поскорее..."
— А что, Сергей, — осторожно спросила Светка, — как насчёт моего Вениамина? Вы же, вчера вроде обещали...?
— И чего же я вчера такого обещал? — живо откликнулся Серёга. — Давайте вспоминать...
— Ну, что его сегодня выпустят, — будто извиняясь, неуверенно улыбнулась Светка. — Отсюда, из больницы. Вспомните...
— Нет, Светочка, вы немного заблуждаетесь, — мягко, но с некоторым нажимом ответил он. — Во-первых не выпустить а выписать, у нас тут всё же не тюрьма, — со значением взглянул он на неё, — а во-вторых, я твёрдо обещал что вы его увидите. Так и увидите сейчас. Увидите, увидите, не переживайте...
— А может, — с надеждой посмотрела на него Светка, — может как-то всё же можно?
— Ну что вы, Светочка! Ну вы на часы хоть гляньте, — он указал на электронный циферблат компьютера. Девятый час. Вы сами-то подумайте! Как же я его в такое время выпишу, скажите мне на милость? Это же просто невозможно!
— А под расписку, — почти с мольбой заглянула она ему в глаза, — вы же сами говорили, можно под расписку...
— Так, — нахмурился Серёга. — А вы, я вижу, упорный экземпляр. Да, — побарабанил он пальцами по рулю, — очень, Светочка, очень упорный экземпляр. Ну хорошо... Предположим... Вы и он напишите расписки. Прошу, мол, разрешить временно покинуть лечебный стационар под собственную ответственность. Временно, — он посмотрел внимательно на Светку. — Вы меня понимаете, Светлана? Временно! То есть, по первому же моему звонку вы его привозите сюда. Вы меня хорошо поняли, Светлана?
— Поняла, Сергей, я очень хорошо вас поняла, — начала Светка, но он её остановил:
— Так, Света, сначала говорите номер. Домашний, — отреагировал он на её удивлённый взгляд. — Домашний, Светочка, номер домашнего телефона. Не на деревню же дедушке мне звонить, в случае чего. И поймите, милая моя, я беру на себя огромную ответственность! Случись что, не дай Бог, конечно, по головке не погладят... — Он тяжело вздохнул, взглянул на Светку и продолжил: — И уж коли так сложилось, пусть хотя бы по бумагам, не беспокойтесь, Света, только по бумагам... Да... Официально, Света, пускай он пока находится у нас... Вы, я надеюсь, понимаете? С месяцок примерно. А уж потом, — вздохнул Серёга, потом мы его выпишем вполне законно. Всё чин по чину, как положено. Если конечно, — усмехнулся грустно он, — больной будет подлежать выписке по медицинским показаниям. Вы как считаете, будет подлежать? Пребывание вне стационара пойдёт ему на пользу?
"Пойдёт, пойдёт, — про себя вздохнула Светка. — Уж всяко лучше, чем этот ваш дурдом..."
— Конечно, — ответила она. — Дома ему будет обеспечен достаточный уход. Не сомневайтесь...
"Да кто бы сомневался, — подумал он, — кто бы сомневался... В таком-то Светлом обществе..."
— Ну хорошо, — он снова испытующе взглянул на Светку. — Хорошо. Тогда давайте, затягивать не будем. Сейчас вы под мою диктовку напишете расписку, а он пусть собирается. Хотя, — он будто замешкался, буквально на секунду, — и собирать-то ему вроде нечего. Да, вы кстати, верхнюю одежду привезли?
— Да нет, — вздохнула Светка. — Если честно, уже и не надеялась. Ну ничего, куртку вон, мою накинет. До такси уж как-нибудь дойдём...
Они вместе поднялись наверх, прошли через пост охраны, Серёга распорядился готовить Веньку к выписке и Светка, под его диктовку написала короткую расписку. Она едва успела поставить свою подпись, как тут снаружи постучали, дверь открылась, и показалась знакомая голова с кривым, горбатой подковкой носом.
— Привет, — громким шёпотом выдохнула Светка.