Прелестная сумасбродка
Шрифт:
Да ему еще никто и не поверит!» — подумала Мэри с улыбкой.
Но тут же сникла, вспомнив, с чего началась эта история. Герцог, несмотря на протесты Мэри, упорно называл ее своей невестой, а его тетушка Бесси представила ее отца нищим… Теперь весь лондонский свет уверен, что Мэри — наглая выскочка, охотница за герцогским состоянием.
Самое печальное, думала девушка, что герцогиня не так уж не права. Ведь преподобный Фенвик действительно очень беден. Как и весь его приход.
Предаваясь таким грустным мыслям, Мэри безропотно позволила отвести себя в буфет, где герцог взял себе бренди, а ей предложил фруктовое
Посидев в буфете минут пятнадцать, они покинули «Олмак» и снова сели в карету. Предстоял последний пункт назначения — раут у Амелии Бентинк.
Несколько минут экипаж катился по темным улицам, затем остановился у дома в Челси — когда-то модном районе Лондона, который теперь пришел в упадок. Окна на втором этаже были ярко освещены, оттуда доносился шум голосов. Мэри заметила, что занавески на окнах отдернуты, и на светлом фоне движутся темные человеческие фигуры, так что любой человек на улице может видеть, что здесь идет прием. Видимо, это своеобразная реклама, подумала Мэри.
Она немало слышала о раутах — чисто лондонских приемах, где не танцуют, не играют в карты и не подают угощения (кроме напитков). На рауты люди приходят, чтобы пообщаться друг с другом. Чаще всего раут устраивается совместными усилиями: каждый гость платит хозяину определенную сумму за посещение.
Рука об руку с герцогом Мэри поднялась по узкой лестнице и вошла в холл. Господи, сколько же тут было народу! И какие разнообразные люди собрались у Амелии Бентинк! Пехотные и кавалерийские офицеры флиртовали с дамами; у стен сидели пожилые леди, впрочем, не слишком похожие на мамаш или тетушек юных красавиц. В одном углу человек в черном сюртуке читал стихи, и несколько молодых людей обоего пола внимали ему с благоговением. Воздух гудел от множества голосов, но на герцога и его спутницу, слава богу, никто не обращал внимания.
В комнатах людей было еще больше. Мэри заметила, что в доме почти нет мебели: казалось, когда-то комнаты были богато и элегантно обставлены, но потом нужда заставила хозяев распродать все, кроме нескольких стульев и кресел.
Навстречу Уэстермиру поднялась с кресла стройная смуглая женщина в траурном наряде — темном платье и тюрбане с черными перьями.
Что сталось с герцогом! Мэри не узнавала Уэстермира. Он улыбнулся хозяйке — словно солнышко выглянуло из-за туч, — склонился перед ней в низком поклоне и галантно поднес ее руку к губам, а затем нетерпеливо покосился в сторону Мэри.
Та знала, что от нее требуется.
— Мадам, — начала она, делая реверанс, — герцог Уэстермир просит его извинить, поскольку из-за болезни горла он совершенно лишился голоса…
Но хозяйка дома ее не дослушала.
— Доминик, дорогой, — вскричала она, рассмеявшись, — опять ты болен? И кто же на этот раз поит тебя чаем с ложечки?
С этими словами она обняла Уэстермира и звонко расцеловала в обе щеки. Гости удивленно смотрели на странную пару, Мэри же вдруг ощутила странный и неприятный укол в сердце.
— Дорогая моя, я Амелия Бентинк, — представилась ей хозяйка, — и мы с
Этот монолог заставил Мэри вздохнуть с непонятным ей самой облегчением. Тем более что моложавая смуглая Амелия, хоть и сохранила былую красоту, была старше герцога лет на двадцать пять.
Герцог нацарапал на листке из блокнота какой-то вопрос и подал его Амелии Бентинк.
— Как мило с твоей стороны, что ты помнишь всех моих детей по именам, — заметила она, и лицо ее затуманилось печалью. — Да, все здесь, кроме старшего: Ричард сейчас в том же полку, где служил его бедный отец. А я, как видишь, не дождавшись окончания траура, принимаю гостей — но, видит бог, отнюдь не для развлечения!
Уэстермир начал писать новую записку, но Амелия Бентинк жестом остановила его. Возле них уже толпились новоприбывшие гости, которые желали уплатить деньги за вход.
— Сегодня народу больше обычного, — с гордостью заметила Амелия. — Друзья обещали, что приведут ко мне лорда Байрона, и едва ли не половина Лондона собралась, чтобы посмотреть на знаменитого поэта. Не знаю, как бы я прокормила детей, если бы не эти рауты! Дом в Сассексе пришлось продать, — продолжала она, понизив голос, — нам не хватает денег на его содержание. Ах, если бы ты знал, как нам недостает Джека! Ты ведь помнишь, что это был за человек! — Затянутой в черную перчатку рукой она смахнула слезу. — Ладно, иди. Заходи как-нибудь, когда к тебе вернется голос, и мы поговорим по душам.
Миссис Бентинк приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать герцога на прощание, и до Мэри долетел ее громкий шепот:
— Ник, дорогой, это и есть твоя ненаглядная? Очень хороша! Надеюсь, что лондонские сплетники говорят правду, и ты действительно решил покончить с холостой жизнью?
В этот момент новые гости отвлекли ее внимание. Герцог подхватил Мэри под руку и повлек за собой.
— Ее муж погиб на войне? — спросила Мэри, ускоряя шаг, чтобы поспеть за своим кавалером.
Герцог кивнул. Мэри хотела расспросить его поподробнее, но вовремя сообразила, что сейчас он не в состоянии ничего рассказывать. Она слышала, что солдаты и офицеры Веллингтона после победы над Наполеоном принуждены жить на крошечные пенсии: те из них, кто не был богат до войны, бедствуют. Очевидно, то же происходит и с Амелией Бентинк.
Мэри с интересом оглядывалась вокруг. Все как в книгах, где она читала описания лондонских раутов: ни музыки, ни карточной игры, ни закусок. Даже напитки каждый желающий приносит с собой. Люди приходили на раут, чтобы пообщаться со знаменитостями, завязать интересные или полезные знакомства.
На этом рауте было особенно много офицеров — очевидно, старые боевые товарищи генерала Бентинка не жалели денег, чтобы поддержать его обедневшую семью. Офицеры громко и радостно приветствовали герцога и отпускали шутки по поводу его знаменитой болезни.