Прелестная сумасбродка
Шрифт:
Лакеи в карете аплодировали и громкими криками выражали восхищение отвагой и кучерским мастерством своего господина. Мэри зажмурилась, вцепившись в сиденье обеими руками: от ужаса она потеряла дар речи.
Уэстермир свернул на южную дорогу, что шла вдоль лондонских доков. Похоже, он наслаждался этой бешеной скачкой. Ветер рвал плащ у него с плеч, трепал длинные черные волосы, пытался сбросить шляпу. Сейчас в герцоге не осталось ничего от надменного аристократа — в облике его появилось что-то дикое и мятежное, и Мэри
Копыта коней гулко застучали по дощатому настилу. Мэри догадалась, что эти доски — балласт с кораблей, которые сейчас бесформенными черными тенями покоятся на якоре в устье реки. По сравнению с булыжной мостовой доски были удивительно ровными и гладкими: карету почти перестало трясти, и Мэри немного перевела дух. Экипаж Уэстермира мчался на юг, по направлению к Гринвичу.
Внизу, под ногами у кучера, распахнулось окошко: оттуда высунулся Мануэль с рожком и протрубил какой-то замысловатый сигнал. Кого он предупреждал, непонятно — ведь, кроме кареты Уэстермира, на дороге никого не было.
Плащ на Мэри распахнулся, но она боялась оторвать руки от железной рамы, чтобы застегнуть его. Ветер сорвал с нее жемчужные нити, растрепал тщательно уложенную прическу. Девушку охватило отчаяние: долго она так не выдержит.
«Зачем он это делает? — спрашивала она себя. — Хочет меня напугать? Мстит за мое поведение на балу? Или он и не думает обо мне — просто мчится по Лондону для собственного удовольствия, надеясь, что холодный ветер развеет скуку сегодняшнего вечера? А может быть, и то, и другое вместе?»
Пора бы уже привыкнуть к его эксцентричности, сказала себе Мэри. Если уж она собирается прожить с герцогом всю жизнь…
Что?! Черт возьми, о чем она только думает! Она ведь не дала согласия стать его женой — и не согласится никогда!
Карета свернула с деревянного помоста, и колеса тут же утонули в грязи. Экипаж тряхнуло, Мэри подбросило на несколько дюймов, и мысли о замужестве вылетели у нее из головы.
«Господи, — беззвучно взмолилась она, — пожалуйста, не дай мне упасть!»
Карета неслась к морю — впереди чернели силуэты больших океанских судов. Становилось светлее. Несмотря на ранний час, в доках вовсю кипела работа; некоторые грузчики оборачивались, чтобы посмотреть на карету, и приветственно махали руками.
К этому времени Мэри немного собралась с духом: страх ее сменился мрачной решимостью. Уэстермиру не удастся ее напугать! Больше она не закричит, не завизжит и не вымолвит ни слова, и пусть этот наглец потом не хвастается, что сумел одержать над ней верх!
Но не успела Мэри принять это мужественное решение, как герцог уперся обеими ногами в пол (точнее, в крышу) и натянул поводья. Лошади неохотно замедлили бег.
Радостный крик рвался из груди Мэри, но она сжала зубы. Не дождется! Скорей она умрет, чем позволит
Наконец экипаж остановился. Уэстермир снял кучерскую шляпу и спрыгнул с сиденья.
— Вот и приехали, — заметил он. Похоже, свежий воздух и бешеная скачка благотворно подействовали на его горло: он говорил довольно громко и отчетливо, хоть и хрипло.
Карета стояла у крыльца непритязательной на вид гостиницы. Красочная вывеска извещала, что в «Весле и якоре» любого моряка ожидают вкусный ужин и теплая постель.
Дверца кареты распахнулась, и «пассажиры» гурьбой высыпали на улицу. Мануэль и лакеи хохотали, хлопали друг друга по плечам и громко обменивались впечатлениями. Его светлость — лучший кучер в Англии, говорили они, он мог бы на этом большие деньги зарабатывать. Как ловко он объехал того мужика с дровами!
«Вот болваны! — мрачно думала Мэри. — Неужели они не понимают, что мы были на волосок от гибели?»
Уэстермир сбросил кучерский плащ на руки Мануэлю, забрал свой собственный и протянул кучеру пригоршню монет, приказав принести по полпинты эля каждому, бренди себе и чашку горячего чая для мисс Фенвик — да поскорее!
Мэри по-прежнему сидела на крыше, держась за сиденье. Она не могла заставить себя разжать руки и спуститься вниз.
Герцог поднялся на колесо, взял Мэри за руки и помог ей сойти вниз.
«Я не заплачу, — упрямо думала Мэри. — И, конечно же, не упаду в обморок! Сейчас соберусь с духом и выскажу этому негодяю все, что о нем думаю…»
Однако, почувствовав под ногами твердую землю, Мэри забыла о своих благих намерениях. С тихим стоном она прильнула к герцогу и уткнулась лицом ему в грудь.
«Обними меня! — мысленно молила она. — Пожалуйста, обними и никогда не отпускай! Ты бессердечное высокомерное чудовище с невыносимым характером; я терпеть тебя не могу и знаю, что и ты меня терпеть не можешь; но почему же только с тобой я чувствую себя в безопасности?»
Хорошо, что Мэри не поднимала глаз — иначе она увидела бы, что герцог улыбается.
— Ну-ну, мисс Фенвик, — прошептал он, ласково гладя ее по голове, — где же ваш неукротимый дух? Вот Мэри Уоллстонкрафт — та ни за что не испугалась бы! И уж конечно, не стала бы бросаться в объятия к первому попавшемуся джентльмену.
Он выбрал верные слова и верный тон. Мэри отпрянула, мгновенно забыв о своих страхах: синие глаза ее сверкнули гневом.
— Сэр, — возмущенно начала она, — вы просто…
Закончить фразу она не успела — ее прервал знакомый громовой бас.
— Все прошло как нельзя лучше, ваша светлость, — объявил Джек Айронфут, сходя с гостиничного крыльца. — Наш груз цел и в безопасности, плывет в Буэнос-Айрес. Надеюсь, там ему повезет больше, чем здесь. А хорошо мы повеселились, — добавил он, блеснув улыбкой, — совсем как в добрые старые деньки!