Преподобный Феодор Студит. Книга 3. Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова

Студит Феодор

22. К мирянам [1815]

Вы, ученики Христа, благого и кроткого, Бранью [друг с другом] навлекаете гнев на самих себя. Как войдете вы в Его внушающие трепет чертоги? Как примете вы, отчуждаясь от Него, Его Пресвятые Дары? Ведь и Иуда [1816] , который приступил с лукавством, Внешне предстал любящим, внутри же был преисполнен злобы, Внешне он казался учеником, [внутри уже] предал Господа. Никто же пусть не приступает [к Святому Причастию], вражду питая в себе, Вонзая меч в собственное сердце, Ибо воздаянием ему будет вечный огонь. Зная это, будем же относиться друг к другу с совершенной любовью.

1815

Как и предшествующее стихотворение, данная эпиграмма – наставление в стихах; ее тема – принятие св. Причастия. Немецкий комментатор считает, что автор заглавия, по-видимому, имел в виду мирян, посещающих монастырские литургии. Но такое название, с точки зрения комментатора, неверно истолковывает стихотворение, которое адресовано исключительно монахам, «ученикам Христа» ( &) (см.: Speck. S. 159). – Ред.

1816

Предательство

Иуды связано с Тайной Вечерей, и поскольку каждое Причащение является ее повторением, то эта связь прослеживается и в принятии Причастия: недостойное Причастие символизирует поступок Иуды, отсюда предпричастная литургическая формула: «…ни лобзания Ти дам, яко Иуда…» (см.: Speck. S. 160). – Ред.

23. К путнику

Придя [сюда], остановись, кто бы ты ни был, и гордыню отбрось, Ибо здесь дом Божий, [мой] друг [1817] . Постучи, объясни причину, по которой ты здесь, Потом подожди терпеливо краткое время ответа. Когда ты затем войдешь со страхом и любовью, Воздай Владыке своему твои молитвы, Но не рассказывай ничего о житейской суете, Ибо здесь ты находишься среди людей, которые бежали от жизни. Но если в твоих словах есть что-то возвышенное, что-то сладостное, Тогда отвечай, говори ко всем, что подобает, Дабы тебе благочестиво и с пользой Обратиться вспять и поспешить домой.

1817

Обращение «друг», «друже» являлось обычным по отношению к гостям монастыря (см.: Speck. S. 161). – Ред.

24. К проходящим мимо [1818]

Наблюдай, как свой ты проходишь путь, [мой] друг; Выбирать же и познавать нужно [путь] делания [1819] . [Ведь есть] кручи, засады, множество сетей обольстителя, Как то: зависть, насмешки, надменность, питающаяся гордыней, Блуд, славолюбие, алчность, убийство, Пьянство, грабительство, прелюбодеяние и все прочее подобного рода [1820] . Не споткнись же нигде, чтобы не пасть тебе неслыханным падением, А если это случилось, скорее снова восстань, Ибо иначе тебя ожидает наказание всепожирающим огнем.

1818

Это стихотворение, с одной стороны, наставление о правильном жизненном пути, с другой – обращение к тем, кто не принадлежит к монастырю и даже в него не заходит (см.: Speck. S. 163). – Ред.

1819

Под путем делания здесь следует понимать, очевидно, «практическую философию» (или «деятельное любомудрие») монахов, т. е. аскезу, с помощью которой можно избежать всех нижеуказанных сетей и ловушек. В свете этого вся эпиграмма предстает как приглашение для мирян встать на путь монашеской жизни. Делание не выступает противоположностью созерцания , которое, конечно же, знакомо преп. Феодору и которое он, как указывают исследователи, считает важным; созерцание скорее является высшим уровнем монашеской практики, доступным лишь немногим (см.: Speck. S. 163). – Ред.

1820

Немецкий комментатор указывает на параллели с Мф. 15:19 и 2 Кор. 12:20 (см.: Speck. S. 164). – Ред.

25. Эпиграмма к монастырю [1821]

Преддверием служу я для счастливого стада, — Ведь я [нахожусь под покровительством] первейшего Предтечи Света [1822] , — Стада, полного словесных овец, Чья жизнь безбрачна, чей град – вершина неба; Где благодаря любви все являются одним, а один есть все; У которых всё имение общее, Ибо их имение – одна лишь привязанность к Богу. Как надежно, как благородно совершается путь Тех, кто всецело предан [монашескому] общежитию.

1821

Эпиграмма написана как бы от имени самого монастыря (см.: Speck. S. 166). – Ред.

1822

Здесь говорится о св. Иоанне Крестителе – небесном покровителе Студийского монастыря (см.: Speck. S. 166). – Ред.

26. К привратнику [1823]

Здесь внутри [пред]стоишь ты, чадо, со страхом, Ибо это врата божественного входа и выхода. Говори и слушай с рассуждением: Возвещай то, что надлежит сказать, Умалчивай же о всем том, что приносит вред [1824] . Одним изнутри, другим снаружи, как братьям, так и гостям, Закрывай, открывай [двери] вовремя [1825] , кому надлежит. И бедным давай необходимое, если же нет – [утешай] словом. Ибо так ты получишь награду в Судный день.

1823

Немецкий комментатор предполагает, что это стихотворение было вывешено в будке привратника или, по крайней мере, написано с этой целью (см.: Speck. S. 168). – Ред.

1824

Мысль заключается в том, что не следует пропускать ничего вредного из мира в монастырь (см.: Speck. S. 168). – Ред.

1825

Монастырь закрывался на ночь; кроме того, все сношения с внешним миром прерывались, например, во время Великого поста, когда монахам возбранялось выходить из монастыря, а миряне не допускались в монастырь (см.: Speck. S. 168). – Ред.

27. К брату, отправляющемуся на послушание [за пределы монастыря]

Прежде чем ты выйдешь через эти двери [1826] , чадо, Запечатлей [крестным знамением] все члены [телесные] свои; Иди на дело, на которое послан; Склони главу свою долу [но духом будь возвышен] [1827] ; Псалом или молитву [1828] – одно из двух произноси в уме И отвергайся городских соблазнов. Избегай знакомиться с женщинами, даже если так будет получаться [1829] . Возвращайся

же быстро назад и оставайся в монастыре, Чтобы тебе не погибнуть, как рыбе, выброшенной на берег моря [1830] .

1826

Выражение «через эти двери» позволяет предполагать, что стихотворение было вывешено где-то над главным входом или, по крайней мере, написано с этой целью (см.: Speck. S. 169). – Ред.

1827

Греческий оригинал испорчен: одни и те же слова повторяются в 4-й и в 6-й строке. Немецкий издатель старается устранить эту ошибку, полагая, что слова из 6–1 строки по недосмотру попали в 4-ю, и дополняет последнюю («но духом будь возвышен»), основывая на соответствующих местах из сочинений других авторов. – Ред.

1828

Как указывает немецкий комментатор, слово , использованное преп. Феодором, означало прежде всего совместную молитву вслух, слово – личную молитву каждого про себя. Но под мог подразумеваться и псалом из Псалтири Давида, тем более что монахи должны были знать Псалтирь наизусть (см.: Speck. S. 170). – Ред.

1829

Женщины не допускались и в сам монастырь (см.: Speck. S. 170). – Ред.

1830

Сравнение с рыбой, выброшенной на берег моря, восходит к св. Антонию (см.: Достопамятные сказания. Авва Антоний, 10). Немецкий комментатор указывает, что это сравнение первоначально относилось только к отшельникам, но стало применяться и ко всем монахам вообще. – Ред.

28. К брату, возвращающемуся с послушания [из-за пределов монастыря]

Когда ты, чадо, возвращаешься [исполнив порученное тебе] дело, Возврати обратно вместе с [твоею] плотью и свой блуждающий ум. Не привноси извне [в монастырь] ничего праздного, А только что-то возвышенное, да и то [сообщай об этом] лишь начальникам. Не произноси ни слова о суете мира: «Я видел, я ел, то и это случилось», Тот сказал тебе это, а другой то. Ибо если ты смешаешь из таких речей напиток своему ближнему, То заслуженно подпадешь под проклятие пророка [1831] .

1831

Ср.: Горе тебе, который подаешь ближнему твоему питье с примесью злобы твоей и делаешь его пьяным (Авв. 2:15). Это единственная из эпиграмм, посвященных монастырю, которая оканчивается столь сильной угрозой. Это объясняется прежде всего опасениями преп. Феодора по поводу дурного влияния, которое могут оказать на монахов слухи снаружи или разговоры о событиях из прошлой жизни (см.: Speck. S. 172). – Ред.

29. К [монастырской] гостинице [1832]

Вступите сюда, под эту гостеприимную крышу, О странники-мужи, истощенные трудами. Примите мои дары гостеприимства: Вожделенный хлеб, питающий сердце, Сладкое питие, текущее изобильно, Покровы, защищающие от стужи. Их, друзья, даровал мне, Феогносту [1833] , От Своих всеблаженных даров Владыка мой Христос, источающий изобилие. Вы же хвалите Его как Питателя мира, А мне отплатите только молитвой, Чтобы и я, оказывая гостеприимство, Смог достичь Авраамова лона.

1832

Согласно немецкому комментатору, эпиграмма написана от лица некого «гостеприимца» , заглавие появилось позже и не вполне отвечает содержанию стихотворения (см.: Speck. S. 174). – Ред.

1833

Немецкий комментатор вместе с рядом других исследователей считает, что Феогност – это имя собственное «гостеприимца», от лица которого написана эпиграмма. Впрочем, о ком идет речь, неизвестно. – Ред.

Эпиграммы, посвященные святым иконам (30–39)

30. К святым иконам

Образ, который ты видишь, Христов; Назови и его Христом, но только одноименно , Ибо тождество состоит в названии, а не в природе [1834] . Но и то и другое надлежит почитать нераздельно [1835] . Итак, кто почитает образ, почитает Христа; Если же [кто] не почитает [образ], то он совершенно враждебен и Христу, Раз, исполненный ненависти к нему, он не желает, Чтобы почитался Его изображенный, облеченный в плоть Лик.

1834

В этих словах дано определение отношения между образом и первообразом с точки зрения иконопочитателей. Это отношение заключается по одноименности . Напротив, иконоборцы приписывали образу тождество с прообразом по природе (см.: Speck. S. 176), а потому и отвергали иконы. – Ред.

1835

О почитании ср.: Преп. Феодор Студит. Опровержение иконоборцев III, 2–7 // Преп. Феодор Студит. Творения. Т. 2. С. 319–321 (см. также письмо 110 (Mai), где преп. Феодор подробно рассматривает эту тему; см: Speck. S. 176). – Ред.

31. Другое [о том же]

Если мы Тело Христово принимаем как пищу И пием Его животворящую Кровь, Почему же мы не можем показывать Его изображенным, Того, чье тело ведь описуемо в образе? Ибо если Он прост, то и неописуем, Ибо Он есть Бог, [существующий] за пределами всякого места; Поскольку же Он облекся в такую же сущность, как мы, Он есть Человек и посредством этого соединения изобразим, Ведь Он имеет по Своей сущности неслиянно обе [природы] И состоит из одной Ипостаси [1836] . Кто сим образом всецело почитает Слово, Тот выказывает себя верным чадом Церкви; Кто же мыслит иначе, отстоит далеко и от Бога.

1836

В последних строках рассматривается другой довод иконоборцев, а именно, что иконопочитатели впадают либо в ересь несторианства, либо в ересь монофизитства: изображая Христа, они изображают либо только одну Его человеческую природу, что должно вести к разделению обеих природ во Христе, либо в изображении смешиваются обе Его природы. Однако преп. Феодор делает акцент на утверждении, что Христа невозможно изобразить как Бога, но в Своем Воплощении Он может и должен быть изображен. Решающим доводом против тезисов иконоборцев является учение об Ипостаси Христа, из которого следует, что во Христе нет ни смешения, ни разделения обеих природ, Божественной и человеческой; скорее, предметом изображения является не одна и даже не обе Его природы, но общая обеим этим природам Ипостась (см.: Speck. S. 178). – Ред.