Преподобный Симеон Новый Богослов и православное предание
Шрифт:
Здесь бесстрастие приравнивается к полному переходу от мира сего к веку будущему: оно есть не только преодоление страстей, но и выход за пределы чувственного, всецелое приобщение человека к Божеству.
6. Обожение
Мы подошли к последнему пункту нашего исследования — учению Симеона об обожении человека.
Тема обожения является центральным пунктом богословия, аскетики и мистики Православной Церкви [1461] . Эта тема уходит корнями как в библейскую, так и в античную философскую традицию [1462] . Наиболее значительным эллинистичским элементом этого учения является словоупотребление: как указывает И. Дальмэ, язык, которым пользуются Отцы Церкви, говоря об обожении, чужд библейскому языку, подчеркивающему абсолютную трансцендентность Божественного [1463] . Впрочем, можно привести немало текстов из Евангелий и апостольских посланий, которые позднее были положены Отцами Церкви в основу их учения об обожении. В частности, Сам Христос называл людей»богами»(Ин. 10:34), цитируя Пс. 81:6. В корпусе писаний Иоанна Богослова мы встречаем идею о нашем усыновлении Богом (Ин. 1:12) и о подобии Божием в нас (1 Ин. 3:2). Апостол Петр говорит о людях как»причастниках божеского естества»(2 Пет. 1:4). В посланиях апостола Павла мы находим развитие библейского учения об образе и подобии Божием в человеке (ср. Рим. 8:29; 1 Кор. 15:49; 2
1461
Среди общих работ, посвященных вопросу обожения, см.: Попов. Идея обожения в древне–восточной Церкви (одна из первых научных статей по этому предмету); Gross. Divinisa-tion (первое систематическое исследование предмета); Lot-Borodine. Deification; Congar. Deification. См. также статью И. Дальмэ в DSp 3, 1376–1389. Из последних работ греческих ученых назовем: Mantzaridis. Deification (посвященную главным образом Григорию Паламе), а также Nellas. Deification. См. также две диссертации: Cullen. Deification; Russell. Deification (последняя представляет собой на сегодня самое исчерпывающее исследование на данную тему).
1462
Библейская (в том числе новозаветная) и иудейская основа этого учения рассмотрена в: Gross. Divinisation, 70–111; Russell. Deification, 100–220. Эллинистические аналогии см. в: Cross. Divinisation, 5–69; Russell: Deification, 44–99. Ср. статью Э. де Пляс в DSp 3, 1370–1375
1463
DSp 3, 1376. О терминологии обожения см.: Russell. Deification, 14–43
Эти новозаветные идеи получили развитие у Отцов Церкви II века. Игнатий Антиохийский называет христиан («богоносцами») [1464] и говорит об их единении с Богом, причастности Ему [1465] . У Иринея Лионского мы находим концепцию»рекапитуляции» — возвращения человечества в первозданное состояние через причастность Христу [1466] . Ириней подчеркивает взаимосвязь между уподоблением Бога человеку в Воплощении и уподоблением человека Богу. Следующие выражения Иринея легли в основу учения об обожении:
1464
Игнатий. Послание к Ефесянам. 9, 2 [66]
1465
Там же, 4, 2 [60]
1466
Об этом учении см.: Ales. Recapitulation, 185ff.; Kelly"a Doctrines, 170–174; Lawson. Theology, 140ff.; Wingren. Manlb 79–90; 122–132; 170–180; 192–201
[Слово Божие] сделалось тем, что мы есть, дабы нас сделать тем, что Он есть [1467] .
Слово Божие [сделалось] человеком, и Сын Бонжий — Сыном Человеческим, чтобы [человек]… сделался сыном Божиим [1468] .
Утверждение о том, что человек становится богом через Воплощение Бога Слова является краеугольным камнем учения об обожении последующих Отцов Церкви.
1467
Против ересей, 5, предисловие [15]
1468
Там же, 3, 19, l [375J. Ср. Там же. 4. 33, 4 [811–813]. Об обожении у Иринея см.: Wingren. Man, 207–213
Терминологически это учение было разработано Климентом Александрийским: у него впервые встречается глагол («сделать богом»,«обожить»):«Слово обоживает человека Своим небесным учением» [1469] . Климент понимает это обожение как нравственное совершенство: в своем совершенном состоянии человек становится»боговидным и богоподобным» [1470] . Климент рассматривает обожение в эсхатологической перспективе:«Тех, кто по своей близости к Богу был чист сердцем, ожидает восстановление [в сыновнем достоинстве] через созерцание Невидимого. Будут и они наречены богами и сопрестольниками тех, кого Спаситель причислил к богам прежде» [1471] .
1469
Увещание к эллинам, 11 [81]. Ср. Gross. Divinisation, 163. О понимании бесстрастия Климентом, см.: Buiterworth. Deification
1470
Строматы, 6, 9 [468]. Ср. Педагог, 1, 12 [149]:«…уже здесь на земле быть озабоченными жизнью небесной, в которой некогда будем обожены». Говоря о нравственном и интеллектуальном аспекте обожения, Климент отвергает мысль об онтологическом причастии человека К Божеству:«…[нельзя] считать человека частью Божества и существом Ему единосущным»; Строматы, 2, 16 [153]
1471
Строматы, 7, 10 [41].
Учение об обожении вполне утвердилось в святоотеческом богословии во время антиарианской полемики IV века. Классическая формула, выражающая обожение человека, содержится у Афанасия: ' — «Он вочеловечился, чтобы мы обожились» [1472] . Для Афанасия, как и для всех Отцов периода Вселенских Соборов, единственное основание обожения человека — это Воплощение Слова Божия. Афанасий подчеркивает онтологическую разницу между, с одной стороны, нашим усыновлением Богу и обожением и, с другой, сыновством и Божеством Христа: в окончательном обожении»мы делаемся сынами не подобно Ему, не по естеству и не в прямом смысле, но по благодати Призвавшего» [1473] .
1472
Слово о воплощении Бога Слова, 54, 2 [458]. Ср. К Адельфию, 4 (1077 А]:«Ибо сделался Он человеком, чтобы в Себе нас обожить».
1473
Против ариан, 3, 19 [361 С-364 А]. Ср. то же различение у Кирилла Александрийского: Беседы на Евангелие
Идея обожения присутствует в творениях Великих Каппадокийцев, среди которых Григорий Богослов был автором, чаще всего пользовавшимся терминологией обожения; Василий Великий и Григорий Нисский более сдержанно используют небиблейские термины [1474] . Впрочем, Григорий Богослов именно в уста Василия вкладывает следующие знаменательные слова:«Не могу поклоняться твари, будучи сам Божия тварь и имея повеление быть богом» [1475] . Сам Григорий в развитии темы обожения ушел далеко вперед по сравнению со своими предшественниками [1476] . Чаще, чем кто бы то ни было до него, он пользуется словом и другими терминами, имеющими отношение к этой теме [1477] . Как у Иринея и Афанасия, обожение у Григория связано с Боговоплощением [1478] . Григорий повторяет классическую формулу обожения, прибавляя к ней уточнение tantum-quantum («настолько — насколько»): Бог стал человеком»чтобы я мог стать богом настолько, насколько Он стал человеком [1479] .
1474
Ср. статью И. Дальмэ в DSp 3, 1382–1383
1475
Григорий Богослов. Слово 43, 48 [228]
1476
Ср. Winslow. Dynamics, 179
1477
Ср. , , , , и т. д. в Словах 2, 22; 7, 23; 17, 9; 21, 2; 29, 19; 30, 14; 30, 21; 31, 4; 34, 12; 38, 11; 40, 42, и др.
1478
Слово 30, 14 [256]; ср. Слово 30, 21 [274].
1479
Слово 29, 19, 9–10 [218]. Ср. Песнопения догматические, 11, 9–10 [471 А]. Учение Григория об обожении подробно рассмотрено нами в другом месте: см. Иларион (Алфеев), иеромонах. Жизнь и учение св. Григория, 382–395
У Дионисия Ареопагита и Максима Исповедника, как и у Григория, обожение понимается как дар Божественной благодати и как результат принятия таинств Крещения и Евхаристии [1480] . Дионисий определяет обожение как»уподобление Богу и единение с Ним, насколько возможно» [1481] . Максим за основу своего понимания обожения берет формулу Иринея–Афанасия [1482] , особенно подчеркивая взаимозависимость между обожением человека и Воплощением Бога. Он не только использует формулу Григория Богослова tantum-quantum, но и придает ей обратный смысл: в лице Христа Бог по человеколюбию вочеловечивается и становится человеком»настолько, насколько»человек по любви обоживается и становится богом [1483] . Взаимозависимость между Боговоплощением и обожением подчеркивается в следующем тексте Максима:
1480
Дионисий. О церковной иерархии, 1 [66]; Там же, 2 [70]; Там же, 6 [118–119]; Максим Исповедник. Мистагогия, 24 [704 D]; ср. Григорий Богослов. Слово 31, 28, 10 [332] (обожение через Крещение). Относительно связи между обо–жением и Евхаристией у Максима см. V"olker. Maximus, 473; см. также Thunberg. Microcosm, 456–458. Подробное изложение концепции обожения у Максима в целом см. в: V"olker. Maximus, 471–489
1481
О церковной иерархии, 1 [66].
1482
Ср. Главы богословские, 2, 25 [1136 В]:«…Бог Слово, Сын Бога и Отца, для того и стал человеком и Сыном Человеческим, чтобы соделать людей богами и сынами Божиими…»
1483
Максим Исповедник. Амбигва [1113 В]. Thunberg. Microcosm, 457–459
Действительно, самое совершенное дело любви и предел ее действия — позволить через взаимное соотнесение индивидуальным свойствам тех, кого она связывает… стать полезными друг другу, так что человек становится богом, а Бог именуется и является человеком [1484] .
И Воплощение Бога и обожение человека, таким образом, понимаются как плоды»со–трудничества» Бога и человека.
Суммарное изложение патристического учения об обожении мы находим у Иоанна Дамаскина. В своем»Первом слове против отвергающих святые иконы», с которым Симеон был, вероятно, знаком [1485] , Дамаскин, ссылаясь на библейские и святоотеческие тексты, пишет:
1484
Послание 2 [401 В].
1485
По крайней мере, он ссылался на сочинения Иоанна Дамаскина в ходе полемики с константинопольским Синодом: см. Житие 89 — 92
Ибо Иоанн Богослов сказал: Возлюбленные! Мы теперь дети Божий; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему (1 Ин. 3:2)… Ибо как железо, соединившись со светом, становится светом не по природе, но по соединению [с огнем] и сопричастности , так то, что обоживается , становится богом не по природе, но по причастию… А о том, что и святые — боги по обожению, сказано: Бог стал в сонме богов (Пс. 81:1), [что и произойдет], когда Бог станет посреди богов, распределяя [степени блаженства] по достоинству, как говорит Григорий Богослов [1486] .
1486
Иоанн Дамаскин. Слова против отвергающих святые иконы, 1, 19 [95]. Ср. Григорий Богослов. Слово 40, 6 [208].
В аскетической литературе традиционное для православного Востока учение об обожении также широко представлено. Вслед за Афанасием Великим, Марк Подвижник говорит:«Бог… стал тем, что мы есть, чтобы нам сделаться тем, что Он есть» [1487] . Диадох Фоти–кийский в одной из своих проповедей проводит следующую мысль: то, что принадлежит воплотившемуся Богу по Его человеческому телу, принадлежит и тем, кому предназначено стать богами,«ибо Бог соделал людей богами» [1488] .
1487
Послание к иноку Николаю [ 1, 134].
1488
Слово на Вознесение, 6 [168].