Преследование праведного грешника
Шрифт:
— Мистер Апман? — откликнулась она и замолчала, ожидая распоряжений.
— Господа? — обратился Апман к Ханкену и Линли.
Они вежливо отказались от предложенного угощения, и мисс Снодграс исчезла. Апман с добродушной улыбкой взирал на детективов, занимавших кресла. Сам он остался стоять. Линли заметил это и усилил бдительность. Адвокат явно поднаторел в тонком искусстве эффективной конфронтации, и его маневр был проведен весьма гладко. А как вы сами относились к будущей работе Николь в Дербишире? — спросил он Апмана.
Адвокат приветливо взглянул
— Да я вообще не задумывался об этом.
— Вы женаты?
— Не довелось. Сфера моей деятельности заставляет испытывать определенный страх перед супружескими отношениями. Я специализируюсь на бракоразводных процессах. Они, как правило, быстро лишают человека романтических иллюзий.
Не потому ли и Николь отказалась принять предложение Джулиана Бриттона? — спросил Линли. Апман удивленно поднял брови.
— Я понятия не имел, что он сделал ей предложение.
— Она не говорила вам?
— Она работала в моей конторе, инспектор. Но я не был ее духовником.
— А кем вы были для нее? — вмешался Ханкен, видимо недовольный характером последнего замечания Апмана. — Кроме ее нанимателя, естественно.
Взяв со стола пресс-папье в виде миниатюрной скрипки, Апман пробежал пальцами по ее струнам и подергал их, словно проверяя настройку.
— Должно быть, вы хотите узнать, не было ли у нас с ней личных отношений.
— Когда мужчина и женщина постоянно работают бок о бок, — заметил Ханкен, — такие вещи порой случаются.
— Только не со мной.
— Из чего мы должны сделать вывод, что вы не были влюблены в дочь Мейдена?
— Это я и пытаюсь сказать. — Апман положил на место скрипочку и взял стаканчик с карандашами. Продолжая говорить, он извлекал оттуда карандаши со стертым грифелем и аккуратно выкладывал их на стол рядом с собственным бедром, по-прежнему опиравшимся на край стола. — Энди Мейдену хотелось бы, чтобы между мной и его дочерью завязались более глубокие отношения. Он не раз намекал на это при случае и все время пытался свести нас, приглашая меня на ужин во время приездов Николь на каникулы. Поэтому я понял, на что он надеется, но не смог оправдать его надежды.
— Почему? — спросил Ханкен. — Вас что-то не устраивало в этой девушке?
— Я люблю женщин другого типа.
— А к какому типу женщин она относилась? — спросил Линли.
— Ну, не знаю. Послушайте, а в чем, собственно, дело? Я… В общем, я вроде как увлечен другой женщиной.
— «Вроде как увлечен»? — повторил Ханкен.
— Между нами сложилось определенное взаимопонимание. Я имею в виду, мы встречаемся. Два года назад мне пришлось заниматься ее разводом и… И все-таки, какое это имеет значение?
Он явно забеспокоился. И Линли стало интересно, по какой причине.
Ханкен, видимо, тоже отметил это и начал развивать щекотливую тему.
— Тем не менее вы считали дочь Мейдена привлекательной.
— Конечно. Я же не слепой. Она была привлекательна.
— А ваша разведенная дама знакома с ней?
— Она не моя разведенная дама. Она вообще мне никто. Мы просто иногда встречаемся. Только и всего.
— Джойс? — спросил Линли.
— Его разведенная дама, — любезно подсказал Ханкен.
— Так что Джойс, — с нажимом повторил Апман, — совсем не обязательно знать о том эпизоде, поскольку между нами, между мной и Николь, ничего не было. Быть влюбленным в женщину и иметь с ней ни к чему не обязывающие отношения — это две совершенно разные вещи.
— Почему же они ни к чему не обязывали? — спросил Линли.
— Потому что у нас обоих были другие увлечения. У меня оно есть, и у нее оно тоже было. Поэтому если бы даже я захотел попытать счастья — чего я, кстати, не хотел, — то меня ожидало бы горькое разочарование.
— Но она отказала Джулиану, — вставил Ханкен. — Это предполагает, что он ее не интересовал настолько, насколько вы думали, и что она имела виды на кого-то другого.
— Если и так, то определенно не на меня. А что касается бедняги Бриттона, то я готов поспорить: она отказала ему потому, что ее не устраивали его доходы. Подозреваю, что она положила глаз на кого-то в Лондоне с солидным банковским счетом.
— Что дало вам повод так думать? — спросил Линли. Апман замешкался с ответом, но ему, видимо, хотелось окончательно отвести от себя подозрения в любовной связи с Николь Мейден.
— Она таскала с собой пейджер, который время от времени звонил, — наконец сказал он. — Однажды после очередного звонка она спросила, не буду ли я возражать, если она позвонит в Лондон и даст телефон моего офиса, чтобы ей перезвонили сюда. И такие звонки бывали довольно часто. Очень часто.
— А почему вы решили, что это был какой-то богач? — спросил Линли. — Несколько междугородных разговоров не разорят и того, кто ограничен в средствах.
— Я понимаю. Но у Николь были дорогостоящие вкусы. Поверьте мне, на получаемую у меня зарплату она не могла бы позволить себе те наряды, в которых ежедневно ходила на работу. Готов поставить двадцать фунтов, что если вы заглянете в ее гардероб, то обнаружите, что весь он приобретен в Найтсбридже, [29] где какой-то бедолага открыл для нее счет, которым она свободно распоряжалась. И этот парень — не я.
29
Найтсбридж — фешенебельный район лондонского Уэст-Энда, известный своими дорогими магазинами.
Очень складно, подумал Линли. С ловкостью, делающей честь его профессиональным качествам, Апман увязал все концы и начала. Но излишняя расчетливость в изложении фактов заставила Линли насторожиться. Казалось, что Апман знал, о чем его будут спрашивать, и заготовил ответы заранее, как любой опытный юрист. Судя по недовольному выражению на лице Ханкена, он пришел к тому же выводу.
— Речь идет о любовной связи? — предположил Ханкен. — Какой-то женатый тип делает все, чтобы удержать молодую любовницу?