Преступный викинг
Шрифт:
Рейн постаралась взять себя в руки.
— А если он не вернется вечером?
Убби равнодушно пожал плечами.
Рейн тряхнула головой, раздумывая, как выйти из затруднительного положения, потом, вздохнув и пробормотав несколько малоприличных слов, развязала веревку и направилась к костру.
Убби насмешливо поднял брови и сухо заметил:
— Неужели так ведут себя пленники в твоей стране? Сами себя связывают и развязывают, когда им захочется?
— Заткнись, дурак.
Он хихикнул,
— Это все, что у тебя есть? — спросила она, с отвращением нюхая варево в котле.
— Да, — смиренно подтвердил он. — Я еще не очень хорошо готовлю, но можно еще что-нибудь добавить для вкуса. Ты, случайно, не…
— Нет, это не мое дело. Я не повар.
— Хорошо, — сказал Убби. — Тогда ешь это. Похлебка пригорела, когда огонь был слишком сильным.
— От нее чертовски воняет.
Он усмехнулся:
— Ты, наверно, знаешь, как пахнет в аду, если пришла к нам с небес.
Рейн не сдержалась и выругала его.
— Я просто спросил. Не надо ругаться. Если хочешь, возьми эту дрянь для пленников, а я пока почищу котел для обеда.
Он показал на кучу кроличьего мяса и костей у его ног.
У Рейн не было выбора, поэтому она разложила содержимое котла в две деревянные миски и отнесла их пленникам. Люди связанными руками хватали миски и пили через край. Ни один не пожаловался на отвратительное варево, спеша наесться и, вероятно, боясь, что это последняя еда в его жизни.
Когда они закончили, Рейн помогла Убби почистить песком котел. Потом она вернулась к пленникам и остановилась возле Бланш, женщины Эдвина.
— Ты умеешь готовить? — ласково спросила она, понимая, как должно быть тяжело молодой женщине.
Но Бланш как будто и думать забыла о своем возлюбленном, когда почуяла свободу.
— Да, хозяйка, — торопливо ответила она. — Особенно кроликов. Если ты разрешишь мне собрать травы под теми деревьями, со стражником, конечно, я приготовлю их так, что они понравились бы даже королю.
Рейн усомнилась в этом, но предпочла бы что угодно стряпне Убби, который с готовностью передоверил котел и кроликов Бланш.
Через несколько часов Рейн приятно удивилась тому, что Бланш ее не обманула. Кролики были сочные и вкусные с соусом, в котором плавали кусочки дикого лука, моркови и грибов. Других приправ она не обнаружила. Бланш тоже была довольна, понимая, что в ближайшее время смерть ей не грозит.
У Герва похотливо вспыхивали глаза, которые он не сводил с то и дело наклонявшейся к огню Бланш.
— Не смей! — возмутилась Рейн.
Он криво усмехнулся, всем своим видом выражая презрение к ней.
— Попробуй, останови меня.
Селик вернулся поздно ночью, измученный душой и телом. Ему и его товарищам, еще не отдохнувшим после битвы, было трудно состязаться в скорости и силе со сторожившими поле битвы саксами.
Тем не менее они похоронили всех своих друзей, которых только смогли опознать, что было бы не самым приятным занятием и в лучших обстоятельствах. С мукой смотрели они на растерзанные трупы, ставшие добычей грифов, которые в первую очередь выклевывали глаза. Селика и его храбрых воинов мутило от такого количества безглазых лиц. А вонь! Господи, какая же там вонь! И еще волки, терпеливо дожидавшиеся их ухода.
Селик был не в лучшем настроении, когда вошел в шатер, сбросил кожаные сандалии и доспехи и повалился на шкуры, не сняв туники. Неожиданно он понял, что странная женщина, называвшая себя его «ангелом-хранителем», улетела из клетки.
— Убби!
Маленький человечек откинул полог своего шатерчика и так быстро, как только позволяли его ножки, помчался через весь лагерь к шатру Селика.
— Ты звал, хозяин?
Селик грязно выругался, и Убби испугался.
— Где она?
— Кто?
Убби переминался с ноги на ногу, избегая пристального взгляда викинга.
— Ты знаешь, черт возьми.
— С пленниками, хозяин. Это не моя вина. И не Герва, — торопливо добавил он.
Селик тяжело вздохнул и перестал трясти преданного слугу.
— Почему она с пленниками?
— Она сказала, что она пацифистка.
— Пацифистка?
— Да. Пацифисты против всех сражений, даже…
— Будь прокляты пацифисты!
Убби, недовольный тем, что его прервали, продолжал:
— Она сказала, что она пацифистка и, если я или Герв не освободим пленников, то она тоже станет пленницей.
— Она и есть пленница.
Убби вызывающе поднял голову.
— Нет, она заложница. Я ей так сказал. Ведь есть разница, хозяин?
— Есть. Она дорогая заложница. Лекарка. Пусть вернется в шатер, где я могу ее сторожить.
Убби недоверчиво отнесся к его доводам.
— Я не сплю с этой женщиной, — сказал Селик.
— А я ничего не сказал. — Защищаясь, Убби поднял руки. — Ладно, я знаю, что ты думаешь.
— Ха! Бог сказал тебе от этом? Ты стал таким же, как женщина, — заметил Убби с понимающей усмешкой, которая разозлила Селика еще больше.
— Приведи ее сюда, — рявкнул он.
Убби отвернулся.
— Лучше не я, хозяин. Она уже один раз сегодня чуть не залепила мне затрещину. Лучше ты сам.
Хмурясь, Селик направился к пленникам.
— Почему она угрожала расправиться с тобой, если она такая пацифистка?
— Я случайно убил одного грубого парня, который ей угрожал.
Селик остановился и посмотрел на слугу, который редко раздражался и еще реже вступал в драки. Он знал, что Убби должен был иметь серьезную причину для убийства дорогого невольника.