Презумпция виновности
Шрифт:
– Не нужно смотреть на меня, как спасатель МЧС на террориста. Плачу в оба конца – вы же туда не ездите, верно?
Сопьян повеселел. Цифры, написанные белым маркером на панели его «пятерки», были стерты, однако жирный след остался навсегда. В любой момент сменщик Пикулина мог позвонить в Москву и пожаловаться следователю Генеральной прокуратуры на произвол местных властей – дороги не ремонтируют, запчастей нет, план велик…
– Сейчас мы едем на улицу Столетова.
– Я так и знал…
– Не грусти
У самого дома «пятерка» остановилась. Сзади такси прижала «Волга» – Сидельников подвел ее бампер в бампер. Сопьян вопросительно уставился на советника.
– Включай счетчик.
– Ушам не верю, – съязвил Сопьян, и машина тронулась.
– Едешь на «Полтинник» самой короткой дорогой. Как если бы вез в роддом жену, но на обычной скорости… А что, Сопьян, Сашка бывал замечен в каких-нибудь нечистых делишках?
– В смысле? – не понял после резкой смены темы таксист.
– Ну, подворовывал там, коллег подводил?
– Никогда в жизни, – твердо и решительно замотал головой Сопьян. Наверное, поэтому «Жигули» чуть занесло, и правые колеса машины захрустели по обледеневшей обочине. – Сколько знаю его, всегда был человеком честным, ответственным, порядочным.
– Я по фразе не понял – кто был ответственным и честным? – Сбивать людей с толку Кряжин умел. – Ты или он?
– Он, конечно. – Смутившись, таксист поправился: – Ну, я тоже… понятно, нормальный человек.
– А помимо таксопарка у Пикулина друзья были?
– Ни разу не видел… Домой к нему частенько приезжал, но ни разу, так сказать, никого…
– Деньги Пикулин любил? – Кряжин успевал и говорить, и сигареты разыскивать, и зажигалкой щелкать.
– А кто их не любит?
– А так, чтобы предать?
– Да никогда! – вспылил Сопьян. – Что вы, гражданин следователь… нападаете с вопросами… Я же машину веду, мне думать трудно!
– Я на это и рассчитываю. Чем меньше надумаешь, тем больше правды скажешь. Это ты куда сейчас с прямого пути поворачиваешь?
– За углом котлован выкопали, не проедем, – объяснил потускневшим голосом таксист.
– Когда выкопали?
– Вчера, – раздраженный настойчивостью следователя, буркнул Сопьян. – Спросите – в котором часу, отвечу – не знаю.
– Сможешь выключить счетчик, объехать котлован, вернуться к этому же месту с другой стороны ямы, а потом снова запустить счетчик?
– Ну, вы даете… – Сменщик Пикулина вспотел. – Счетчик же не секундомер!.. Сейчас выключу – по нулям. Включу – два рубля уже на счету. За посадку… Ваши бы слова, да богу в уши! Я б такой план выдавал с вашим счетчиком…
– Ладно, два рубля потом вычтем.
Котлован был преодолен по соседней улице. На электрическом табло снова загорелись нули, Сопьян поколдовал с ним, и высветилось два рубля. Теоретически получалось, что Кряжин рассчитался,
На подъезде к 7-му микрорайону, он же – «Полтинник», когда на табло ярко-красными цифрами, словно языки пламени из преисподней, горело – «48.80», Кряжин велел ехать медленнее. Сопьян, окончательно сбитый с толку, повиновался, как робот.
И едва появились красные цифры «54.40», советник резко скомандовал:
– Стоп!
Сопьян вздрогнул и обрушил ногу на педаль тормоза. «Волга», идущая следом, не врезалась в корму «пятерки» только потому, что Сидельников вывернул руль и заехал сбоку. «А за это морду бить нужно!» – сказал он таксисту, выглядывая из салона.
Кряжин вынул из портмоне сотенную и протянул Сопьяну.
– Дурдом какой-то… – пробормотал сменщик Пикулина, недоверчиво принимая дензнак. – Я могу ехать по своим делам? Или сдачи дать?
Постовые у ворот каждого из частных домов, приметив вызывающие номера на черном авто, засуетились и исчезли внутри дворов. Наркоманская «почта» работает безотказно – это главное при торговле средствами, вызывающими галлюцинации, недержание мочи, дегенерацию и социальную дезадаптацию – словом, всем тем, к чему так стремятся наиболее продвинутые в этом мире молодые люди. После пепси и «Клинского» героин и экстази самый распространенный способ доказать свою состоятельность в жизни окружающим.
– Ну, и почему я не слышу запаха копченостей? – шумно втягивая ноздрями воздух и саркастически рассматривая синюшного цвета физиономии в окнах, заметил Кряжин. – Лишь амбре ацетона и дымку сгораемого канабиса.
– Рыбку коптят чуть глубже, – объяснил Георгиев, бывавший в этих местах по делам службы не раз.
– Так ведите нас, завсегдатай клоак!
Георгиев не обиделся. К шуткам столичного следователя он уже привык. Если уж Желябина в минуты хорошего настроения Кряжин именует «внучатым племянником мисс Марпл», тогда почему ему не быть… Одно непонятно – с чего бы ему иметь хорошее настроение.
Коптильное ООО представляло собой наиболее омерзительное в антисанитарном смысле производство из ему подобных. Здесь не было только крыс размером с собаку и куч, которые они оставляют, перебираясь от цеха копчения к цеху готовой продукции. Рабочие узбекской, таджикской и туркменской национальностей – те, кто море видел только в букварях во времена застоя и кто о рыбе и способах ее приготовления знал столько же, сколько русские знают о тонкостях приготовления жаркого «по-шанхайски» из кошатины. Руководитель – цеховой мастер в кожаной куртке и норковой шапке, не похожий ни на рыбака, ни на кулинара. Тачки для рыбы, похожие на те, в которых во времена «культурной революции» китайские коммунисты отгружали трупы оппозиционеров – скользкие, смердящие, липкие на вид.