Приговор
Шрифт:
Я снова поехал к словно поджидавшему нас золотому, стараясь демонстрировать всем своим видом спокойствие и доброжелательность.
– Попробуй ты его подманить, – предложил я Эвелине. – Верный сразу проникся к тебе симпатией, может, и с этим получится.
Эвьет принялась уговаривать коня успокаивающими и ласковыми словами, но, стоило нам сблизиться с ним до нескольких ярдов, как все повторилось. Теперь уже золотой остановился между холмами и вновь обернулся в нашу сторону.
– Такое впечатление, что он нас куда-то зовет, – заметила девочка.
– Куда он может нас звать… – пробормотал я, а в голову уже полезли мысли о коне, заманивающем нас в ловушку.
Тем не менее, я поехал к нему снова – и опять чужой жеребец ускакал от нас еще дальше в холмы. Теперь он оказался в тени, став из золотого просто песочно-желтым и почти слившись с песчаным склоном, возле которого остановился. При желании он мог бы скрыться за холмом, но предпочел встать так, чтобы мы его видели.
– Не нравится мне это, – покачал головой я.
– Ты что, лошади испугался? – удивилась Эвьет.
– Не лошади, а ее хозяев, которые могут нас там поджидать.
– Зачем? Чтобы ограбить? Вон в долине сколько мертвецов валяется, некоторые все еще в полном вооружении. Уж проще с них начать, а не с живыми связываться, тем более – таким конем рисковать…
– Логично, – согласился я, но тут же добавил: – Впрочем, когда имеешь дело с людьми, логика ничего не значит… Ладно, поехали, но держи арбалет наготове, – я тоже сунул руку под куртку.
На этот раз конь подпустил нас совсем близко, но, когда я уже думал, что сумею ухватить его за поводья, все-таки сорвался с места и ускакал за холм – хотя, как мне показалось, уже без прежней прыти. Едва затих глухой стук копыт по земле, я прислушался. Все было тихо – что, впрочем, ничего не гарантировало. Я переглянулся с Эвелиной, убедившись, что она приняла мои слова насчет оружия всерьез, и осторожно тронул Верного вперед.
Мы объехали холм, оказавшись у его восточного склона. По этому склону тянулась глубокая промоина, расширявшаяся у подножия. Конь поджидал нас там. На сей раз он не попытался ускакать, даже когда мы подъехали вплотную, и мы поняли, почему. В устье промоины, в глубокой тени, лежал на спине рыцарь в полном латном доспехе, а из его груди ближе к шее торчал окровавленный обломок кавалерийского копья. Оружия и щита с гербом при нем, разумеется, не было – все это он выронил, когда получил смертельный удар, но верный конь вынес его из битвы, избавив, по крайней мере, от поругания мародерами.
– Извини, приятель, – обратился я к золотому, спешиваясь и наконец-то беря его под уздцы, – сожалею о твоей потере, но мы – не похоронная команда. Пусть тебе послужит утешением, что твой новый всадник будет гораздо легче. Эвьет, забирайся, – я кивнул ей на седло и придержал стремя.
– Постой, Дольф, – Эвелина, уже закинувшая арбалет за спину, спрыгнула на землю, но направилась не к своему новому коню, а к рыцарю. – Ты не узнаешь этот шлем?
– Шлем как шлем, – пожал плечами я, но тут же заметил украшение, на которое она указывала – небольшой сжатый металлический кулак на вершине шлема. Впрочем, никаких воспоминаний он у меня не вызвал – я попросту не присматривался к доспехам рыцарей, которых мы встречали в прошлые дни, будь то йорлингисты или грифонцы. Но Эвьет уже стаскивала шлем с убитого, открывая достаточно немолодое, хотя и черноусое, мертвенно-белое лицо с синюшными губами, покрытое пятнами налипшей на смертную испарину пыли, словно черновым рисунком будущего
Я видел это лицо лишь однажды при очень плохом освещении и все же узнал его – возможно, потому, что света и сейчас было не слишком много.
– Это же граф Рануар!
– Именно, – кивнула Эвьет и добавила скорее горько, чем саркастично: – Ну что, милорд, убедились теперь, что меня надо было выслушать?
Я сильно сомневался, что, выслушай он ее и даже согласись помогать в операции по убийству Карла, это что-то изменило бы в сегодняшних событиях. Несмотря на то, что теоретически, имея в своем распоряжении коня, Эвьет еще успела бы догнать Карла на марше до его встречи с армией Ришарда, времени на подготовку диверсии, и тем более – безупречной, просто не было. Но, не успел я высказать это соображение, как из носа графа донесся слабый стон.
– Он жив! – воскликнула Эвьет и тут же сделала шаг в сторону, уступая место профессионалу.
– Слышу, – я поспешно опустился на одно колено рядом с раненым. "Словно я хочу принести ему вассальную присягу!" – мелькнула совершенно дурацкая мысль. Я пощупал пульс на холодной липкой шее, оттянул веки, заглянул в расширенные неподвижные зрачки, наклонился ухом к его лицу, пытаясь расслышать еле уловимое дыхание. – Жив, но плох. Как минимум, обширная кровопотеря…
– Но у него есть шанс?
Я понимал озабоченность Эвьет. Теплых чувств к Рануару она, конечно, не испытывала. Но, если мы спасем графу жизнь, в следующий раз он будет разговаривать с нами уже совсем не так, как в предыдущий.
– По крайней мере, легкое, похоже, не задето, это уже хорошо. Но помощь нужна немедленно. Тащи сюда мою сумку и готовь корпию. Черт, не видно тут ни шиша, его бы на свет вытащить…
– Так давай! Вдвоем-то дотащим, хоть и в доспехах.
– Пока не стОит, наконечник может обломиться в ране или выпасть… – я скептически осмотрел доспех, затем снял свой пояс. – Значит, так. Как видишь, это цельные латы, здесь нет отдельного съемного нагрудника. Мы не можем помочь ему, пока не снимем весь панцирь через голову, а снять панцирь мы не можем, не выдернув копье. А как только мы выдернем копье, он истечет кровью, которой у него и так осталось не слишком много. У него почти наверняка задета подключичная артерия.
– Значит, что? – растерялась Эвьет.
– Значит, действовать надо очень быстро. Когда мы выдернем наконечник, у нас будут считанные мгновения, чтобы снять панцирь и остановить кровь. Сначала снимаем перчатки, наручи и оплечья. Тут можно сильно не спешить. Знаешь, как обращаться с этим хозяйством?
– Отец показывал, – кивнула баронесса. – Хотя у него доспех был, конечно, не такой роскошный, как этот…
Вдвоем мы быстро освободили от всего железа руки графа. Я еще раз примерился, где лежит мой пояс, где – перевязочные материалы, убеждаясь, что все необходимое в нужный момент окажется под рукой, и вытянул руки графа вверх относительно туловища, чтобы не мешали стаскивать панцирь.
– Теперь – самый ответственный момент, – продолжал я. – Бери панцирь за плечи, вот здесь, хватайся за края отверстий для рук. Как только я выдерну копье – но не раньше, чтобы его не сломать и не согнуть – тащи панцирь на себя, а я потащу его за ноги, чтоб быстрее. Панцирь надо снять полностью – не только с туловища, но и с рук. Потом быстро переворачиваем его на живот. Через правый бок, – уточнил я во избежание путаницы. – Готова?
– Да.
Я крепко взялся за обломок древка. Похоже, самое обычное копье, без всяких фокусов с обратными насечками. Хорошо. Я резко дернул.