Прииск «Безымянный»
Шрифт:
Между тёмных туч появилась полоска звёздного неба. Выглянула и скрылась луна. Звёзды мерцали в ночном безмолвии, будто вселяя надежду в завтрашнем дне.
— Похоже, что за сохатым кто-то гнался, — помолчав, добавил Свиридов. — Вон, как он ломанулся. Мы же его не пугали. Так ведь?
— Наверно медведь, — сказал Сенькин. — Иначе он бы не вышел к костру. Кстати, я видел свежие медвежьи следы.
Глава 10. Спасение
Вечером нагнало тёмные тучи, подул пронизывающий ветер, а ночью пошёл мелкий снег. Он ложился на голые ветки лиственниц, на кусты карликовой берёзки и тальника, падал на землю, закрывая опавшую хвою, жёлтую листву, зелёный брусничник со спелыми бордовыми ягодами. Под утро подморозило, вдоль берега образовалась ледяная корка. Тонкий лёд лежал между валунами и в мелких западинах, сковал мари. Под ногами лёд хрустел, и при каждом шаге Ивану казалось, что он идёт по битому стеклу. Зима шла вдогонку за ними.
Погрузив раненых, отчалили от берега. Быстрое течение подхватило плот и понесло вперёд. Замелькали нависающие скалы, обрывистые берега со склонившимися над водой деревьями. Сенькин со Свиридовым стояли на вёслах, но по началу толкались больше шестами. Местами было так глубоко, что длинные шесты не доставали дна и тогда кто-нибудь из гребцов хватался за весло. Надо было смотреть в оба — пары упущенных секунд было достаточно, чтобы тяжёлый плот, потерявший управление, закрутился волчком. И тогда, как неприкаянный, он мчался по реке от берега к берегу. Один раз Сенькин зазевался, и они на полной скорости врезались в каменистый берег. От резкого удара брёвна плота стали разъезжаться в стороны, Сенькин вместе с шестом едва не полетел в воду. Выручил майор.
— Ты что…, угробить нас хочешь, — матюгнувшись, схватил он пилота, и прижал к мокрым брёвнам. — Если плот развалится, нам хана, никто не спасётся.
Мощным течением плот прибило к уступу, захлестнуло ледяной водой. Шестом майор стал отталкиваться от берега. Ему помогал Свиридов, Сенькин грёб веслом. Общими усилиями плот кое-как вывели на струю. Потом пошли перекаты, и их плот снова крутило и било о камни. Казалось, ещё немного, они не выдержат: бросят грести и сдадутся на милость случая. Так проплыли несколько часов, неожиданно характер течения резко изменился, река успокоилась.
Весь день тучи висели прямо над головой, цеплялись за высокие горы. К вечеру немного прояснилось, вынырнуло солнце и, осветив реку тусклыми предзакатными лучами, снова спряталось за тучи. Прямо на глазах стало темнеть. Быстро причалили к пологому берегу, вытянули плот на мель. И тут из кучи плавника выскочил заяц. Он был белым, как снег, чернел только короткий хвостик. Отбежав на безопасное расстояние, зверёк остановился и, вздрагивая всем телом, уставился на пришельцев. Любопытство стоило косому жизни. Пуля, пущенная Свиридовым, поразила цель. Ещё в ушах стоял грохот от выстрела и над рекой висел сизый дымок, а заяц уже лежал в котелке.
Было промозгло и сыро. Иван быстро развёл костер. После горячего чая немного ожили и с нетерпением стали ждать зайчатины. Про пойманную рыбу сразу забыли, героем дня был Свиридов.
— Ну, ты, подполковник, оказывается, стрелять умеешь, — пошутил Сенькин. — А я уж грешным делом подумал, что пистолет у тебя только для порядка. Так сказать, в придачу к военной форме.
После ужина быстро улеглись спать, а ночью Иван проснулся от выстрелов. Кто стреляет и в кого, спросонья он не понял, только подошедший Свиридов рассказал, что случилось. А произошло следующее. Подполковник долго не мог уснуть, вставал, подкидывал дрова в костёр. Потом усталость взяла верх. Проснулся он от страшного сна: на него натравили медведя, и тот уже готовится к броску. Ещё мгновенье и зверь нападёт. От страха Свиридов резко дернулся, рука ударилась обо что-то мягкое. Неожиданно это мягкое громко рявкнуло и отскочило в сторону. Это был медведь. Выхватив пистолет, Свиридов поднял стрельбу.
Иван подумал, что подполковнику это приснилось и, чтобы как-то оправдаться за ночной переполох, он придумал красивую сказку про пришедшего к ним медведя. Каково же было его удивление, когда утром он увидел медвежьи следы возле костра и на косе. Вместе с убежавшим медведем исчезла вся рыба, которую наловили на предыдущей стоянке.
— Всё, товарищи, теперь каждую ночь будем ставить дневальных, — командным голосом сказал Сенькин, — дежурить будем по очереди. Кроме охраны, в обязанности дневального входит поддержание огня и уход за ранеными. Вы теперь уяснили, что в тайге, как на войне, может случиться что угодно.
Ледяная кромка у берега заметно увеличилась. Теперь это была не тонкая корочка льда, которая легко крошится при лёгком прикосновении, а довольно толстый лёд. Всё говорило о том, что скоро может пойти шуга, когда ледяная крошка заполонит всю реку, создавая сплошные заторы.
— Дело швах, командир, — поёживаясь от холода, сказал Свиридов, — однако скоро река станет. Придётся идти пешком.
На следующий день выпал снег, укрыв землю белым покрывалом. Тайга сразу притихла, будто затаилась. Исчез, лежавший ещё вечером, пёстрый ковер, сотканный из зелёного мха, жёлтого ягеля и бурых листьев. Вокруг стало белым-бело. На реке появились настоящие забереги, грозившие перерасти в сплошной ледяной панцирь. Предсказания Свиридова начинали сбываться. У всех на уме было только одно: «Что делать, если замёрзнет река?»
Освободив плот из ледового плена, двинулись в путь. Валунистые косы постепенно сменились галечными, берега стали обрывистыми. Вскоре распогодилось, из-за туч показалось голубое небо, выглянуло солнце.
— Товарищи, ещё будет праздник на нашей улице, — отталкиваясь от берега, с задором сказал Сенькин. — Снег нас только попугал, вот увидите, мы проскочим до шуги. А сегодня вообще-то лётная погода.
Но радости от его слов никто не испытывал и, тем более, не связывал со спасительным самолётом, о котором все успели забыть. Неожиданно лежавший на носилках Лемкович закричал: «Самолёт, я вижу самолёт. Смотрите, вон там он, над горами».
Там, куда он показал, летел самолёт. Из-за шума реки его гула не было слышно. По-видимому, он прочёсывал тот район, где они недавно прошли. На первый взгляд, это был Ли-2, похожий на прилетавший в прошлый раз.
— А я вам что говорил, — торжествовал Сенькин. — Вернулся, голубчик, вернулся. А как же ему не вернуться, ведь тут свои?
Изо всех сил стали грести к берегу и, причалив, быстро собрали костёр. В ход пошли ветки стланика, добытый из-под снега хворост и даже, невесть откуда взявшиеся, бумажки. Едва живой язычок пламени лизнул хвою, перекинулся на ветки и костёр вспыхнул. Клубы белого дыма взвились ввысь. В душе Иван ликовал. От радости его охватила эйфория. О них не забыли, их ищут и могут найти. Неожиданно самолёт изменил курс и, снижаясь, полетел в их сторону. Затеплилась надежда на спасение.
— Они увидели, летят к нам, — закричал Иван. Привязав свою рубашку к шесту, он стал ею размахивать, будто гонял голубей. Пролетев прямо над ними, самолёт пошёл на второй круг. Словно приветствуя, он покачал крыльями и, казалось, замедлил движение. От самолёта отделился чёрный комок, который скоро перерос в огромный тюк, спускавшийся на парашюте. Сделав ещё круг, самолёт улетел.
В сброшенном тюке оказались продукты, лекарства, палатка и две резиновые лодки. Трудно было сказать, чем руководствовались пилоты, сбрасывая спасательный набор, но они попали почти в десятку. До полного комплекта не хватало только печки и спальных мешков. Винить за это их было нельзя: кто мог знать найдут ли они живых людей, и сколько.