Прииск «Безымянный»
Шрифт:
— Владимир Николаевич, вот хочу с тобой посоветоваться, — начал он, как со старшим товарищем. — Скоро начинаем поиски золота, про которое рассказал, а я до сих не знаю чего ожидать, и самое неприятное — никакой ясности впереди. У всех сотрудников партии разные мнения. Что делать, на кого ориентироваться? Не знаю. То ли слушать Фишкина, то ли Мамедова, а может послушать свою интуицию. Чтобы продвинуться дальше, мне нужно на что-то решаться.
Ачагыров в ответ улыбнулся, сказав, что всё просто, как наш мир.
— Понимаешь, Федя, раз ты занимаешься этой проблемой, значит, ты её знаешь лучше всех. Из этого и исходи. Ты же сам представляешь, что для поисков золота нужны одни методы, для россыпей касситерита или железорудных проявлений другие. Короче, должна быть какая-то определённая модель месторождения или, проще говоря, ты должен представлять, что ищешь. Надо просчитать все варианты, где может встречаться такое золото. Так сказать, что может служить коллектором. Прикинь возможные механизмы его накопления и тогда у тебя появится картина того, где надо искать.
Закончив со своими бумагами, к ним подсел Афанасий. В последнее время он тоже занимался с фондовыми отчётами, но его задача была более приземлённой — составление сводной геологической карты на площадь предстоящих полевых работ. Для этого из старых отчётов Берестов отбирал материалы по геологическому строению, и интерпретировал под свою схему, составленную накануне. Из мощных разрезов, в которых были самые разные породы, он выделял определённые разности и прослеживал их по площади. В результате кропотливой работы получалось, что среди толщи гнейсов залегают протяжённые поля базальтов, кварцитов и других пород, не показанных на геологических картах. Именно они слагали тот самый зеленокаменный пояс, в котором им предстояло искать золото.
— Я тоже считаю, что должна быть какая-то отправная точка, от которой нужно плясать, — сказал Афанасий. — Если это месторождение жильного типа, должен быть один подход, если рудная залежь — другой. То есть, поиски надо ориентировать на открытие определённого типа месторождений, а не на все сразу, и, соответственно, выбирать методику. Отсюда появится сеть опробования, которая позволит выделить нужный объект.
Фёдор встал из-за стола и, пройдя по узкому кабинету, остановился возле Берестова.
— Только откуда мы знаем, какой это объект? А вдруг это окажется совсем не то, на что мы рассчитываем, и тогда, руководствуясь своими критериями, его пропустим, как, возможно, пропустили другие. Тут я с тобой не согласен: на данном этапе нужно искать все возможные типы оруденения. А для этого придётся применять самые разные методы. Все сразу заговорили. Ачагыров доказывал своё, Берестов пытался выкрутиться и, в конце концов, принял сторону Закатова, а тот, дождавшись, когда все успокоились, продолжал:
— По-моему, неудачи наших предшественников произошли именно из-за того, что они замахнулись на необъятные объекты. Как правило, все смотрят в небо, пытаясь увидеть там журавля, и не замечают птицу поменьше, сидящую рядом. Вообще, на мой взгляд, подход должен быть такой, как будто ты ищешь иголку в стоге сена.
Глава 12. В Верхоянье
Пилота Сенькина и оставшихся в живых пассажиров потерпевшего катастрофу самолёта Ли-2, рыбак привёз на моторке в деревню Охотский Перевоз, стоявшую на берегу Алдана. Фельдшера в деревне не оказалось, и раненых лечили всем миром. Помучиться пришлось с переломанным Васильевым. На его перевязку собрали все имевшиеся бинты и даже марлю, но раненому это не принесло облегчения — нужны были лекарства, которых тут не было. Ивану на руку наложили другой лубок, поверх которого намотали марлю. От этого в месте перелома рука стала круглой, как кочан капусты, что только усложнило ему жизнь.
После оказания медицинской помощи всех спасённых расселили по домам местных жителей. Иван попал к Марфе Тарасовой, жившей с двумя взрослыми дочерьми. Марфа Петровна, как представилась она при встрече, была статной, совсем ещё молодой женщиной, с большими голубыми глазами и каким-то неуловимым обаянием, притягивающим к себе внимание. Её муж не вернулся с войны, и теперь она одна тянула всё хозяйство, однако, судя по задору, жизненные невзгоды обходили её стороной. На вид Марфе можно было дать лет тридцать пять, однако от соседки Иван узнал, что ей намного больше.
Происходила Марфа из рода первых переселенцев, служивших на Охотском тракте. Ещё в начале XVIII века Витус Беринг отправил первый обоз из Якутска к берегам Тихого океана, где создавался плацдарм для освоения Камчатки и Америки, а спустя столетие по его пути решили пробить постоянно действующий тракт. Марфины далёкие предки были выходцами откуда-то из Забайкалья. Занимались охотой и сельским трудом, а сюда подались в надежде разбогатеть. По царскому указу переселенцам причиталась земля, а ещё им давали скот, большие подъёмные и даже в течение трёх первых лет обеспечивали бесплатным пропитанием. Взамен они должны были исправно нести почтовую службу и содержать станцию и свой отрезок тракта. Привольные края так приглянулись переселенцам, что они остались там навсегда.
Марфа Петровна взяла над Иваном персональное шефство. Кормила и поила, как самого дорогого и любимого мужчину. Взамен она не требовала ничего, только любовалась им, как красивой вещью и тяжело вздыхала. Видно дали знать о себе годы, прожитые без мужа. Ивану очень льстило, что такая видная женщина, обратила на него внимание. Где-то глубоко в подсознании возникали шальные мысли, что неплохо бы остаться с ней наедине, но он понимал, что годится ей в сыновья и это его останавливало.
Председатель сельского совета связался с руководством района, и через два дня из шахтерского посёлка Джебарики-Хая в деревню пожаловала целая делегация во главе с начальником рудного района майором Сидоровым. Первым делом тот выяснил обстоятельства произошедшей авиакатастрофы, и только после этого всех потерпевших осмотрел дальстроевский врач Гаврилыч, отбывавший ссылку на Колыме. По сравнению с другими Иван оказался самым здоровым, но всё равно врач поставил ему какие-то уколы, а вместо неудобного лубка наложил на руку гипсовую повязку.
— Фу, наконец-то сняли эту чёртову колоду, — почувствовав заметное облегчение,
произнёс он в сердцах.
Гаврилыч только усмехнулся.
— Если бы не эта колода, возможно, пришлось бы твою руку ломать снова. Так что скажи спасибо тем, кто её привязал.
Это сразу охладило пыл пострадавшего. Вспомнилось, как Сенькин принёс какие-то дощечки и, приложив к месту перелома, стал обматывать бинтом. Было холодно, пальцы пилота не слушались, но лубок он всё-таки приладил.
Раненого Васильева, в отличие от Ивана, загипсовали более основательно. Если бы не голова, где обошлось даже бинтов, его можно было бы принять за мумию. И всё же травмы Васильева поддавались лечению, а вот у майора Синицына обнаружились проблемы с головой. Тот заговаривался и, по словам Гаврилыча, ругал высоких партийных руководителей. Часами он вёл нескончаемый диалог с утонувшим подполковником Свиридовым и другими оппонентами в военных мундирах. Свиридов постоянно одерживал верх, и только однажды майор его победил. После этого он целый день говорил, что давно предсказывал крах великой империи и вот, наконец, он случился.