Приказчик без головы
Шрифт:
Лешич слушал резонера отстраненно, с бокалом в руках, изредка затягиваясь сигарой, что только распаляло князя.
– Убаюкивало меня и то, что любимой героиней Сашеньки была Татьяна Ларина, не позволившая чувствам возобладать над долгом. Как же я ошибался! Кругом ошибался! Ловелас Пушкин никогда не понимал женщин и написал девятую главу в назидание собственной жене. Что не спасло ни его, ни меня! Первая любовь у Сашеньки не исчезла, она лишь на время погрузилась в спячку. И я вынужден теперь констатировать: ты победил. Поздравляю! Я – рогоносец. Рогоносец! Ты наконец счастлив? Нет! Тебе этого мало! Ты жаждешь мести, желаешь растоптать меня, хочешь, чтобы
60
Тарусов вспомнил притчу о двух женщинах, которые жили в одном доме. Однажды ночью одна из них случайно задавила своего младенца и подложила его труп другой женщине, взамен забрав ее ребенка. Утром матери принялись спорить за оставшееся в живых дитя и спор этот продолжили перед царем Соломоном. Тот приказал принести меч и рассечь младенца пополам, чтобы каждой женщине досталось по его половине. Одна из матерей воскликнула: «Отдайте лучше младенца другой, но не убивайте его!» Другая же твердила: «Рубите, пусть не достанется ни ей, ни мне». Тогда Соломон решил: «Не убивайте ребенка, а отдайте его первой женщине: она его мать» (подробнее: 3Цар. 3:1628).
Князь налил себе до краев. Лешич накрыл его рюмку ладонью:
– Э-э, постой!
– Я сказал все, что хотел, точка.
– Значит, закончил? Тогда выслушай меня. Молча! Я ведь молчал…
Лешич собрался с мыслями и заговорил:
– Да! Я не скрывал и не скрываю своих чувств к Александре. Однако я чист перед тобой. А все потому, что Сашенька меня не любит. Ты заблуждаешься! У нее ко мне не любовь, а всего лишь чувство собственности. Я вещь, ей принадлежащая. Преданный друг, бескорыстный рыцарь. И вправду, кому охота такого терять? Сашенька, словно дитя, не хочет выпускать из рук ненужную игрушку. Но любит она, увы, тебя!
– Не крутись, как уж на сковородке! Я душу твою темную насквозь вижу! Ты отомстил мне, теперь, так понимаю, будешь мстить Сашеньке? Ведь ты совсем не просто так волочишься за Натальей Ивановной!
– Дмитрий, а с чего ты решил, что мы с Сашенькой любовники?
– Господи! Да наберись ты мужества! Хватит врать и юлить! Неужели тебе нравится, когда припирают к стенке? Ладно, изволь! Я знаю про квартиру на Резной, знаю, что вчера домовладелица пыталась отказать вам, но ты, представившись мной, ее выгнал.
– Господи, ах вот, оказывается, в чем дело! Знаешь, зачем Живолупова эта вчера приходила? Деньги с Сашеньки стрясти за свое молчание.
– Я тебе не верю! – помотал головой Диди.
– А Сашичу поверишь? На, прочти сам!
Лешич протянул князю ученическую тетрадку.
– Что это?
– Ее дневник! В отрочестве я очень любил его читать. А вчера вдруг заметил, что Сашич снова пописывает…
– Ты хуже, чем я предполагал!
– Сейчас ты ко мне подтянешься.
– Я не буду читать. Ни за что!
– Будешь! Сразу узнаешь ответы на все свои вопросы.
– Никогда!
– Читай, Диди, читай! Сашич такого накуролесила…
Дмитрий
– Что скажешь? – поинтересовался Лешич.
– Ты понял, кто убийца? – неожиданно спросил князь.
– Нет? А ты?
– Первой же фразой себя выдал!
– И кто же?
Тарусов промолчал. Сегодняшний день научил его не спешить. Надо еще раз, а может, и не один, все хорошенько обдумать. Вместо ответа спросил сам:
– У тебя оружие есть?
– Скальпель!
– А у меня шпага от мундира. Маловато! Придется двери забаррикадировать.
– Какие двери?
– В квартиру!
– Зачем?
– Убийца знает, что проговорился. Потому и пытался Сашеньку убить! Зови-ка Женю и дворецкого! Шкапы будем двигать.
– Давай я в полицию сбегаю…
– А вдруг убийца на улице караулит?
Через полчаса титаническими усилиями четырех мужчин дубовые шкафы надежно закрыли оба входа в жилище.
И тут раздался звонок в дверь.
– Тсс! Тсс! – велел всем Дмитрий Данилович и на цыпочках двинулся в кабинет.
Звонок продолжал верещать.
– Эй, заснули, что ли? – из-за двери послышался голос Выговского. – Ильфат! Ильфат, черт тебя побери! Тарусовы дома?
– Неужели Антон и есть убийца? – в волнении спросил князя Лешич.
– Нет, конечно. Черт! Придется мебель растаскивать!
Антон Семенович уплетал в кабинете остатки ужина.
– Ух, Алексей Иванович, счастье, что Крутилин с вами на крылечке заговорился. Было бы всей части на орехи!
– За что? – поинтересовался Лешич.
– Как за что? У Осетрова в камере Дмитрий Данилович сидел. Ну а я по дружбе не заметил.
– Антон Семенович, расскажите-ка о ходе следствия! – попросил Дмитрий Данилович.
– Не могу! Крутилин строго-настрого запретил.
– Так вы поесть зашли? – поддернул его Тарусов.
Выговский покраснел:
– Нет, по делу, касающемуся лично вас, – Антон Семенович покосился на Прыжова.
– Лешич из тех друзей, что ближе всяких родственников. Говорите!
– Знаете, где служил Раздуваев-Сеньков?
– Третье отделение?
– Как вы догадались? – опешил Выговский.
– Мастеровых с визитками покамест не встречал – это раз. Предыдущий их информатор летом вышла замуж – это два. Простецкая логика подсказывает, что жандармы ищут нового. Наталья Ивановна, так понимаю, с негодованием отказалась, оставались Клаша и Сашенька.
– Увы, не только! Но давайте по порядку. Мне повезло: дворник в доме на Сенной, где проживал Сеньков, давно подозревал этого господина в преступном промысле. Судите сами – четыре раза в неделю покойный ходил на службу, но никогда в мундире или в партикулярном платье. То кучером приоденется, то гусаром, а то и дворником. А по средам целый день принимал дома, и очень странных гостей! Каждые полчаса в его квартиру являлась сначала барышня, потом замужняя дама, затем кухарка, следом горничная, после прачка, а в самом конце проститутка. Дворник решил: наводчицы, а сам Раздуваев-Сеньков – грабитель.