Приключения Гаррета. том.2
Шрифт:
— …Но это действительно что-то вроде военного мемориала, — тем временем завершил он.
Морли неглубок. Морли хорош собой. Морли — кошмар, заставляющий отцов пробуждаться среди ночи в холодном поту. Он — та греза, которую их дочери берут с собой в постельку, чтобы с ней позабавиться. Это тот самый плохой мальчик, которого хотят все девочки, считая, что им удастся приручить его — до тех пор, пока не найдут себе какого-нибудь олуха, который станет зарабатывать им на пропитание и обращаться
Какой я все-таки завистливый!
— Не понимаю. Чем он ей так приглянулся? Зачем ей понадобилось переносить празднество туда?
— Я же сказал тебе: там помещается больше народу. К тому же им заправляют люди, которым она может доверять.
— Ты хочешь сказать, что Белинда тебе не доверяет?
— Ты что, действительно такой наивный? Разумеется, не доверяет. Я не тот человек, который ей нужен.
— А кто ей нужен?
— Машина, дубина!
— Только не надо услаждать мой слух вегетарианской поэзией. В ней нет смысла, когда светит солнце.
Дотс покачал своей красивой головой. Он не хотел принимать игру.
— Белинда не поверит мне, даже если я поклянусь ей десятью тысячами клятв. Это все ее безумие — она не может доверять никому. За исключением тебя. Скорее всего, по той же глупой причине, по которой доверял тебе Чодо, — потому что, насколько я могу понять, у тебя такой туман в мозгах, что ты просто не можешь не быть честным.
Этика и мораль Морли во многом зависят от ситуации. Что не мешает ему оставаться отличным парнем — большую часть времени. Когда ему это выгодно.
— Ваши откровения согревают жемчужниц моего сердца, мистер Дотс.
— Что ты хочешь этим сказать? Я никогда не понимал — что такое жемчужницы?
— Какие-то моллюски, кажется. Не знаю толком, но звучит хорошо.
— У меня большое искушение снова передумать.
Однако Сарж и Рохля со своими кислыми минами, а также все остальные уже вернулись к работе.
— Для Организации это сборище будет главным событием недели.
— Ну, и повод особый.
— Ты знаешь Жнеца Темиска?
— Агента Чодо в судебных сферах? Если споткнусь об него, то узнаю, но не более того.
— Он до сих пор адвокат Чодо. Ты можешь о нем что-нибудь сказать?
— Для юриста он играет довольно честно. Они с Чодо дружат с детских лет. А что?
Порой лучший способ иметь дело с Морли — это сказать ему правду. Или хотя бы нечто приближающееся к правде, когда правда слишком драгоценна, чтобы вот так задаром выкладывать ее на стол. Нечто достаточно близкое, чтобы заставить его сделать то, чего ты от него хочешь — вот что я имею в виду.
— Я сталкивался с ним, когда мы сколачивали нашу трехколесную компанию.
— Это когда тебе приплачивали за то, чтобы ты держался в стороне? Я слышал, как ты всех там достал со своим морализаторством и болтовней об этических принципах.
Я не стал глотать наживку.
— Он подкинул мне одно дело.
Морли любит пререкаться. Это делает его центром общего внимания.
— Расскажешь мне о нем, когда все закончишь, Гаррет.
— У тебя есть идеи, что она собирается отмочить сегодня вечером?
— Нет. Но я буду очень осторожен. Буду следить за всем и держаться поближе к кухне. И тебе советую, если тебя действительно интересует мое мнение.
— О, интересует, еще как интересует! Возможно, я даже надену кольчугу под рубашку… Ты никогда не слышал, чтобы Чодо баловался с магией?
— Нет. Он не любил чародеев — разве что иногда нанимал кого-нибудь, чтобы наложить охранное заклятие, но не больше. Они всегда бесили его тем, что у них больше реальной власти, чем у него.
— Я имел в виду его лично.
— Ну что ты! Его таланты ограничиваются убийствами, нанесением увечий и администрированием. Магических способностей у него не больше, чем у какого-нибудь могильного камня.
— Так я и думал.
Я признавался в том, о чем думал. Уже второй раз. Что-то я разоткровенничался со своим дружком.
— Так что у тебя там такое? — соизволил поинтересоваться Морли.
— Темиск говорит, что с тех пор, как Чодо хватил удар, происходит странные вещи. Я хочу разобраться.
— Это и есть твое дело?
— Нет, само дело не в этом. Это просто такая вещь, которую мне нужно понять.
— Что, Темиску удалось тебя подцепить на то, что ты в долгу у него?
— В некотором роде, — вздохнул я. — С этим тоже нужно что-то делать.
— Не связывайся. Перестань быть собой. Не наживай себе лишних неприятностей.
— Ты знаешь что-нибудь об этих людях, которые сгорели заживо?
— Нет. Это что, тоже часть твоего расследования?
— Вряд ли. Просто интересно. Никогда не повредит спросить тебя о чем-нибудь — из тебя так и прет необычное и чудесное. А иногда ты даже рассказываешь мне о том, что знаешь.
— Необычное и странное… И от кого я это слышу? От человека, который живет под одной крышей с трупом и говорящей крысой!
— И еще с Дином. И с корзинкой котят. Кстати, я подумал, что принесу их с собой сегодня вечером. Попробую кому-нибудь подарить.
— Оригинальная идея — раздавать котят на мафиозном сборище. Если кто-нибудь и возьмет у тебя хоть одного, то только для того, чтобы скормить его своей ручной анаконде.
— Эта идея давно уже назрела: скормить всех кошек змеям. Синдж как-нибудь переживет.