Приключения в Красном море. Книга 1(Тайны красного моря. Морские приключения)
Шрифт:
— Да, да, господин губернатор… Понял, господин губернатор. Я немедленно выхожу, господин губернатор.
Положив трубку, он говорит:
— Итак, значит… Гм!.. Мне только что позвонили: катер находится в Обоке. Мы ведь очень беспокоились, поэтому я и спросил у вас, не знаете ли вы случайно что-нибудь об этом.
— Да, но вы собирались засадить меня в тюрьму, и ваше усердие, которое вы относите на счет вполне понятного беспокойства, чересчур смахивает на непростительную оплошность. Поскольку вы, похоже, согласны с тем, что цель оправдывает средства, надо иметь такт не настаивать тогда, когда эти средства не приносят желанного успеха, иначе вы рискуете проговориться о тех вещах, о которых господин губернатор предпочитает помалкивать.
Я покидаю расплывающегося в улыбке комиссара (сейчас он отправится на головомойку к своему патрону) и уже свободным человеком поспешно возвращаюсь к пристани.
Внушительная охрана, посланная туда Белло, удалена. Теперь властям хотелось бы замять инцидент, из-за оплошности получивший огласку: о нем говорит весь Джибути.
Ато Жозеф где-то скрывается. Должно быть, губернатор от души поблагодарил его за удачный подбор подчиненных, который обошелся колонии в двадцать ящиков с патронами и причинил немало хлопот. Все убеждены — а именно в этом я и пытался всех убедить, — что оба стукача, прельщенные возможностью завладеть боеприпасами, попросту удрали. Известно, что для абиссинцев патроны являются таким вожделенным товаром, что они вполне могли забыть о своих почетных обязанностях.
Однако я должен во что бы то ни стало отправиться на Саад-ад-Дин и заняться своими делами. Надо только дождаться некоторого улучшения погоды. На закате ветер стихает.
Обладая правом выхода в море без документов в том случае, если речь идет о поездке на остров Маскали, где находится мой дом, я отплываю с наступлением ночи.
Ветер переменился на восточный, благодаря чему я могу рассчитывать добраться до Саад-ад-Дина, не меняя галса. Но хотя ветер и сопутствует нашему плаванию, в море сохраняется сильная зыбь, поднятая вчерашней бурей, и волны катятся нам навстречу, что существенно замедляет нашу скорость.
Солнце уже встает над горизонтом, когда до острова еще остается более пяти миль. Вдали виднеется парус, присутствие судна после прошедшей накануне бури в этих широтах меня слегка удивляет. Это, без сомнений, фелюга из Зейлы, которая плывет в сторону Адена.
Погода, кажется, меняется к лучшему. Морской бриз стихает окончательно, и поднимается береговой ветер.
Приблизившись к Саад-ад-Дину, я пытаюсь разглядеть на нем человеческие фигуры. Но никого не видно. Очевидно, оба оставленных мною там абиссинца при нашем приближении где-то спрятались.
Мы осторожно сходим на берег, с опаской поглядывая на дюны, за которыми может притаиться стрелок. Я посылаю по два человека с каждого фланга, велев обойти эти дюны с тыла. Им дан приказ стрелять в абиссинцев, если они при первом же требовании не поднимут руки вверх. Как бы они не ранили еще кого-нибудь из моих людей, воспользовавшись этим проклятым револьвером!
Пересекая пляж, я замечаю, что песок всюду перерыт; забыв об опасности, я бросаюсь к тому месту, где находятся тайники.
Они вскрыты и опустошены…
Бесполезно продолжать поиски. Птички улетели, и тот парусник, который я вижу там, у линии горизонта, наверняка увозит мой товар.
Меня провели, а я-то полагал, что перехитрил их.
Что теперь делать? Бросаться в погоню за судном, уже имеющим преимущество в три мили и, возможно, обладающим лучшими мореходными качествами, чем наше, смешно и глупо.
Поразмыслив, я прихожу к заключению, что если на заруке действительно находятся мои боеприпасы, то она может плыть только к берегам Аравии. На любом другом побережье, французском или английском, высаживаться абиссинцам нельзя. Значит, судно плывет на восток.
В данную минуту оно, вероятно, оказалось в зоне штиля, тогда как мы, находясь ближе к континенту, пока еще во власти берегового ветра. Если я воспользуюсь этим, чтобы продвинуться на север, то через несколько часов, когда вновь подует северо-восточный муссон, я получу преимущество перед ними в том смысле, что окажусь дальше, чем они на ветре.
Береговой ветер держится до восьми часов утра. Должно быть, теперь я нахожусь в выгодном положении, чтобы начать погоню, и я жду появления муссона.
Вскоре он дает о себе знать и проносится над морем, которое мгновенно покрывается барашками. Я поднимаю все паруса и беру курс зюйд-ост.
На заруке заметили мой маневр, и мои намерения им теперь ясны. Но их судно не может спасаться бегством, идя полный бакштаг, потому что берег после Зейлы отклоняется в сторону. Таким образом, они вынуждены держать как можно ближе к ветру. Я настигаю их достаточно быстро, и в полдень дистанция, разделяющая оба судна, не превышает мили. Я вижу, что имею дело с арабской зарукой, обладающей достаточно большим водоизмещением. Она оснащена мощными парусами, характерными для зараникских контрабандистов, и, похоже, отличается прекрасными ходовыми качествами. Если бы у меня не было преимущества в ветре, она бы давно оторвалась от преследования.
Как жаль, что я не прихватил с собой подвесной мотор!..
До судна уже не более полумили. Но тут я вижу, что зарука на какое-то время встает под ветер, чтобы набрать скорость. Она явно пытается лишить меня моего единственного преимущества, прибегая к обманным маневрам. Когда там сочтут, что я не в состоянии перерезать им путь, судно опять вернется к крутому бейдевинду, чтобы вынудить меня продолжать преследование этим курсом в надежде уйти от погони. У них есть все шансы на то, чтобы этот расчет оправдался, однако на заруке не учли наличие рифа Фель, который, как я полагаю, скоро возникнет у них на пути.
И в самом деле, он появляется прямо по курсу в виде тонкой белой полоски, протянувшейся у линии горизонта.
Что же предпримут на заруке? Обогнут риф с севера или с юга? Чтобы пройти с южной стороны, придется повернуть другим бортом, что означает потерю времени; я могу их тогда настигнуть.
Если они поплывут на север, то возникнет нужда в перемене галса, но зарука вынуждена будет идти крутой бейдевинд. Они принимают последний вариант. Увидев это, я поворачиваю вправо, чтобы перерезать им путь. Но я допускаю ошибку, определяя направление движения, а скорее всего, проклятые контрабандисты на какое-то мгновение изменяют свой курс, ринувшись прямиком на ветер и используя для этого силу инерции судна. Я упускаю заруку всего на какие-то полкабельтова, и вот я уже в ее кильватере. На это они и рассчитывали. Таким образом, я вынужден также взять ближе к ветру, максимально натянув шкот.