Приключения во времена Людовика XIII продолжаются (II книга)
Шрифт:
Разочарованные выражения лиц разбойников говорили, как им жаль выпускать добычу из рук. Но если эта женщина – нищая и с нее не взять выкуп, ее подстерегает другая, более кошмарная, опасность - подвергнуться насилию. И, предвкушая скорое унижение своей жертвы, разбойники вслед за своим предводителем начали изощряться в грубом остроумии:
– Повеселимся на славу!
– Узнает, как стегать кнутом невинных!
– Оскорбите меня, сударыня, - повторил атаман по-латыни.
– Черт возьми, вы понимаете меня?
Разбойники
Тот выразительно взглянул на пленницу.
– Подлец!
– взвилась Изабелла.- Гнусный трус! Не мужчина, а жалкий гриф, что лакомится падалью! Я вздернула бы тебя на ближайшей осине, если бы могла.
– Что?- ласково переспросил атаман.
Смех сразу стих. Ожидая жестокого зрелища, разбойники от нетерпения сглотнули слюну. Атаман вдруг оттолкнул товарищей и вскочил в седло позади Изабеллы. Он стиснул ей горло одной рукой, а другой схватил поводья. Конь взвился и понесся прочь. Вслед летели свистки, смешки и плевки.
Изабелла тогда испугалась по-настоящему. Она начала ожесточено вырываться из объятий разбойника. Один на один с ним ей было еще страшнее оттого, что она не понимала, что он задумал.
– Что с вами, г-жа графиня?
– удивился атаман, с трудом удерживая пленницу в седле. – Вы должны были давно убедиться, что я не причиню вам вреда.
– Но…зачем…зачем?
– Мадам, не бойтесь меня. Я не стою этого.
Изабелла нервничала. Ее настораживал, пугал этот человек. Но одновременно что- то похожее на уверенность в своей безопасности ютилось в ее душе. Она не видела ничего перед собой, нервы графини были натянуты, а мозг бился над вопросом: почему он солгал друзьям насчет ее имени, если узнал ее? Она, неудобно изогнувшись, попыталась заглянуть в его лицо. Но разбойник только мрачно глядел перед собой. Глаза его в узких прорезях замызганной тряпки ничего не сказали графине.
Конь, повинуясь сильной руке, встал как вкопанный на небольшой, почти круглой поляне с чуть порыжевшей высокой травой и остовом сгоревшего дуба на краю. Атаман лихо спрыгнул с седла и замотал поводья коня вокруг низкой ветки одного из начинающих краснеть кленов. Помедлив, он повелительным жестом предложил Изабелле оставить седло. Она, доверяя ему и страшась, подхватила юбку и скользнула вниз. На всякий случай графиня оставила между собой и им лошадь.
– Плащ!- потребовал атаман негромко. Он пристально разглядывал траву.
У Изабеллы побелели губы.
– Что?- прошептала она, чувствуя, что вот- вот ее окутает дикая ярость: на себя, на мужчин, на равнодушный осенний лес, что завлек ее в ужасную ловушку.
– Плащ, мадам!
Изабелла, не спуская с него глаз, дернула шнурки бархатного плаща. Разбойник разложил его на траве, примял, придал бархату живописные складки.
– Подвязку, мадам!
Графиня отвернулась и сорвала подвязку с левой ноги. Он, едва коснувшись тонкой
– Шпильки, мадам!
Каштановые, с золотым отливом, волны волос окутали плечи Изабеллы, придав ей ранимый и беззащитный вид. Зато рассыпанные в траве шпильки, помятый плащ, разорванная подвязка красноречиво свидетельствовали об отчаянной борьбе, унижении и победе насильника. Разбойник встал с колен и хмуро взглянул на графиню. Она ответила настороженным взглядом. Странно было видеть на всегда доброжелательном лице графини недоверие и страх, но, казалось, разбойнику было не до выражения ее лица. Он озабочено огляделся.
– Вы способны оцарапать меня до крови, госпожа?
– Что?
Не отвечая, разбойник рванул крючки камзола и старой рубашки, обнажив грудь.
– Все должны поверить, что вы яростно сопротивлялись мне,- невыразительно пояснил он. Изабелла содрогнулась. Он, мельком взглянув на бледное лицо пленницы в ореоле темных вьющихся волос, рывком разорвал рукав камзола и кинжалом оцарапал себе грудь. Капельки крови выступили и набухли на смуглой коже. Брови Изабеллы страдальчески сдвинулись. Разбойник медленно застегнул камзол.
– Вам придется уйти отсюда пешком,- сухо пояснил он.- Не бойтесь, здесь никого больше нет, моя жестокая банда одна контролирует эти места. Никто не осмеливается сунуться в леса Ла- Рошели, даже королевские войска. Вы пойдете так, чтоб солнце светило вам точно в затылок. Через два часа вы будете в лагере короля. Уходите и никогда больше не ездите без сопровождающих.
Потрясенная Изабелла разглядывала разбойника, совершившего что- то совсем невразумительное.
– Вы отпускаете меня, сударь?!
– Да.
– Но вам известно, что я вовсе не баронесса Нурье?
– Да.
– Но другие пленники в этом лесу не отделываются так просто?
Человек устало глядел куда- то в пространство. Казалось, ему смертельно надоел этот разговор.
– Да, за всех я прошу выкуп или…беру чем еще.
– Но почему я…
– Потому что я однажды беседовал с вами, сударыня.
Изабелла ахнула. Человек так глянул на нее, словно собирался пасть мертвым на месте.
– Почему дворянин стал разбойником?
– с надрывом бросил он.
– Обычная история, г-жа дю Трамбле. Украл один, а на галеры послали другого.
Острое страдание сжало сердце Изабеллы. Подозрительность и страх исчезли. Перед ней стоял и старался не показать своего горя несчастный человек. И она всем сердцем отозвалась на его боль.
– Но вы должны были сказать, что невиновны, сударь!
– Нет! – Он помедлил и проронил.
– Я не мог.
Синие глаза его печально поднялись к небу. Изабелла не помнила этих глаз. Она не видела его лица, сорванный голос из-под маски звучал надтреснуто и хрипло, и графиня среди всех лиц, метавшихся перед ней как в калейдоскопе, не выбрала ни одного.