Прикосновение (Пьесы)

Ибрагимбеков Рустам Ибрагимович

В а л я. Да, знаешь.

Э л ь д а р. Кто это?

В а л я (еще одно усилие). Это Алик… который был здесь сейчас.

Э л ь д а р. Алик? Мой аспирант?

В а л я. Да.

Э л ь д а р. Ты же с его сестрой дружила?

В а л я. Да. Мы учились в одном классе.

Э л ь д а р. Вместе с Димой?

В а л я. Да.

Э л ь д а р. А что же Алик? При чем тут он?

В а л я. Он был братом моей подруги…

Э л ь д а р. Это я уже слышал. Он что, нравился тебе?

В а л я. Нет.

Э л ь д а р. Тогда в чем же дело? Сколько тебе лет было?

В а л я. Восемнадцать. Я была на первом курсе. Он мне не нравился.

Честное слово. И я ему тоже. Он знал, что я люблю Диму… Но так случилось… Он встречался с одной женщиной, которая была старше его. Все об этом знали. Сестра мне ее показывала, когда мы еще учились в школе. Я у них часто бывала. Но потом, когда поступила в институт, мы виделись реже… У нее день рождения в феврале, на зимних каникулах. Дима был в Москве с отцом. Я пришла одна. Это было на первом курсе, сразу после сессии. Шел очень сильный снег. Я перепила немного, совсем чуть-чуть… Позвонила домой и сказала, что останусь у них, я и раньше иногда у них ночевала… Родителей дома не было. Мне постелили на диване в кабинете их отца… А ночью я проснулась от какого-то шума. Мне показалось, что кто-то плачет. Я зажгла свет и увидела Алика. Он почему-то был в военной шинели и сидел за столом спиной ко мне и громко плакал. Он даже не заметил, что я зажгла свет… Я побежала за водой, потому что ему было очень плохо. Он весь дрожал… Оказывается, когда его забрали на военные сборы, эта женщина, которую он любил, бросила его и вышла замуж за какого-то другого мужчину. Мне стало так его жалко, что я сама заплакала. Какое-то было чувство, как будто я виновата в том, что эта женщина его бросила… Я начала его успокаивать… И это произошло…

Э л ь д а р. Что значит произошло? (Не сразу.) А что было потом?

В а л я. Потом? Рано утром он опять уехал на эти сборы, а потом он несколько раз звонил… приходил в институт. Через год примерно, а может, даже больше… Он считал, что виноват передо мной. И хотел как-то искупить свою вину. Я сказала, что ни в чем его не виню, а встречаться не могу, потому что люблю Диму… А потом… я встречалась с Димой.

Э л ь д а р. Это все?

В а л я (с решимостью отчаяния). Нет… Потом, после Димы, когда я поняла, что больше не люблю его, и сказала ему об этом, все началось опять… опять появился Алик… Я не хотела его видеть, но он… Да что оправдываться сейчас, я сама во всем виновата… Но было очень тоскливо, а он не отвязывался и как-то подчинил меня себе… Я же говорила тебе, я все понимала, но ничего не могла с собой поделать… Отец бил меня несколько раз, но я все равно продолжала с ним встречаться… Пока не познакомилась с тобой… После этого я его ни разу не видела… Честное слово… Только сегодня… Ты веришь мне?

Э л ь д а р. Да.

В а л я. Прости меня… Я рассказывала и сама понимала, как это ужасно все…

Э л ь д а р. Наверное, ничего ужасного… если бы это была не ты.

В а л я. Да.

Э л ь д а р. Но это ты.

В а л я. Да… Тебе надо ехать на дачу…

Э л ь д а р. Да, надо.

В а л я. Мы потом поговорим.

Э л ь д а р. Да.

В а л я. Очень стыдно…

Долго сидят молча. За дверью слышны шаги. Входит А л и к.

А л и к (бодро). Шеф, сестренка доставлена по назначению…

Э л ь д а р (будто не слыша его, не меняя позы). Опять этот ублюдок… Он что, специально пришел сюда сегодня?

В а л я (растерянно). Нет… Я не знаю…

Э

л ь д а р. Но сейчас-то он специально вернулся. Выждал нужное время, чтобы я уехал, и вернулся. Как вор… Его маленькая, безмозглая голова способна только на воровство. (Встает. Устало Вале.) Я должен бы выгнать его сейчас, но ведь он был твоим любовником. (Махнув рукой.) Ну ладно, мне надо ехать на дачу… А вы решайте ваши проблемы…

В а л я (тихо). Какие проблемы? Я же тебе все рассказала.

Э л ь д а р. Значит, можно ему сказать, чтобы он убрался отсюда?

В а л я. Делай что хочешь…

Э л ь д а р (подходит к Алику). Может, все-таки у тебя хватит достоинства уйти самому… или ты привык к оскорблениям?

А л и к (спокойно). Я бы ушел, шеф. Но мне нужно поговорить с ней…

Эльдар заносит руку и не оборачиваясь ждет, что скажет Валя.

В а л я. Алик, уйди, пожалуйста.

А л и к. Мне нужно с тобой поговорить.

В а л я. Но не здесь же…

А л и к. Мы можем выйти с тобой…

В а л я. Уйди, пожалуйста, мы потом поговорим…

А л и к (Эльдару). Ну что вы так смотрите на меня? Хотите ударить — бейте! Только ведь ничего этим не изменишь… (Вале.) Я подожду тебя внизу… (Неторопливо повернувшись, уходит.)

Валя опускается в кресло. Эльдар некоторое время продолжает стоять на месте, потом идет к письменному столу, вытаскивает портфель.

В а л я (наблюдает за ним). Может быть, ты не поедешь?

Э л ь д а р. Меня ждут.

В а л я. Это так важно?

Э л ь д а р. Да.

В а л я (после паузы). Неужели это важнее, чем мы, чем наши отношения?

Э л ь д а р. Нет, конечно… Но я обещал им приехать… Они ждут меня…

В а л я. Понятно.

Э л ь д а р. Я не могу не поехать… Если бы хоть кто-нибудь из братьев был там…

В а л я. Я понимаю. Просто… Неужели после того, что сейчас произошло, ты можешь оставить меня одну и уехать?..

Э л ь д а р (вдруг яростно кричит). Да! Могу! Они ждут меня! Неужели это не понятно?! Разве трудно понять то, что я говорю? Разве это так странно? Мои старые родители сидят на этой проклятой даче и ждут, что к ним приедет их сын! И я поеду! Я не могу не поехать! Не могу!

В а л я. Да, конечно, поезжай. (Плачет.)

Э л ь д а р (не сразу, тихо). Я постараюсь быстро вернуться. Только скажу, чтобы не ждали, и сразу же вернусь… Дождись меня…

Выходит из комнаты. Валя плачет долго и горько, как обиженный ребенок, потом, успокоившись, затихает в кресле.

На даче м а т ь продолжает таскать камни, о т е ц варит обед. Занимаясь своим делом, родители с напряжением следят за всем, что происходило в доме Эльдара. И опять, как в начале этой истории, когда Эльдар, вопреки реальным представлениям, наблюдал за событиями на даче, это можно объяснить, к примеру, чуткостью обиженных родительских сердец или чем-нибудь более убедительным.