Прикосновение волшебства
Шрифт:
Если так и дальше пойдет, он превратится в настоящего дикаря, не сможет сдерживать свои эмоции, как Кассандра. Взглянув на дверь, за которой она находилась, граф почему-то улыбнулся этой мысли. Впервые в жизни он ощутил себя настоящим мужчиной!
Столкнувшись в коридоре нос к носу со своим лучшим другом, Меррик испытал несколько иные чувства. Взяв из рук Берти бокал вина, он ждал, пока тот заговорит. В намерения графа не входило перед кем бы то ни было оправдываться за свои действия, но терять единственного друга ему не хотелось. Ведь Берти, сколько граф себя помнил, неизменно занимал его сторону
Но ни того ни другого не заметил. Берти поднял бокал и вздохнул:
— На редкость своевольная особа, не правда ли?
У Меррика бремя свалилось с плеч. Он представил себе пылкую страсть Кассандры в любви и гневе, и на его губах появилась улыбка.
— Вот уж точно — на редкость. К счастью, Руперту не хватило ума оценить это качество по достоинству. Он согласился на расторжение брака.
Берти в изумлении поднял брови и снова наполнил бокалы.
— Ну и везет тебе, Меррик. Но как ты объяснишь это Дункану?
Граф с мрачным видом отодвинул бокал.
— Никак. Все будет сделано без него. Как по-твоему, может, послать за врачом?
Последнюю фразу услышала Лотта и решительно покачала головой:
— Никаких французских шарлатанов, милорд. Лучше увезите ее милость отсюда как можно быстрее. Дома она быстро поправится.
На лице Уайатта появилось скептическое выражение, но, к радости Лотты, немного подумав, граф согласился с ее предложением. Было решено собрать вещи и отправиться в обратный путь.
Путь домой оказался достаточно приятным. Большую часть дня путешественники радовались теплым солнечным лучам. Кассандра отдыхала в кресле на палубе, верная Лотта не отходила от нее ни на шаг. Кассандра чувствовала себя значительно лучше, но аппетит у нее пропал окончательно.
Меррик, как и обещал, не тревожил ее. Но когда однажды он все-таки подошел к ней на палубе, Кассандра почувствовала себя чрезвычайно неловко из-за немого укора, застывшего в его глазах. Боже, она покинула его, поступила наперекор его мольбам, навлекла на него столько бед! Берти, по всей вероятности, считает ее падшей женщиной и больше не впустит к себе в дом. Ну за что ей такое наказание? Почему она только и делает, что доставляет окружающим неприятности, не достигнув при этом ни одной из своих целей? Руперту по-прежнему грозит опасность со стороны Дункана, а Уайатт все еще считает, что должен всячески ее оберегать. А вдруг он возненавидел ее за то, что она внесла хаос в его спокойную, размеренную жизнь? Как теперь она посмотрит ему в глаза? Может, ей лучше вернуться в Лондон, к Дункану?
Но как только они прибыли в Дувр, сомнения Кассандры развеялись. Все проявляли о ней заботу, словно ничего не случилось. Правда, в гостинице ни одного приличного номера не нашлось, и Берти приказал Томасу освободить комнату, которую тот занимал, ожидая их возвращения. Братья решили отправиться в путь раньше, предоставив Меррику и Кассандре возможность возвратиться домой не торопясь. Темные круги под глазами Кассандры свидетельствовали о том, что она все еще нуждается в отдыхе. Пожав на прощание Уайатту руку, Берти молча кивнул. Граф, испытывая благодарность за понимание и чуткость, растроганно посмотрел вслед
Она наконец смирилась с тем, что он поселил ее здесь и приказал доставить в гостиницу багаж, хотя поначалу едва не закатила по этому поводу истерику. Хотя Кассандра сказала ему, что они никогда не будут вместе, Меррик не мог допустить, чтобы она, больная и усталая, оказалась одна в дешевой придорожной гостинице. Они еще успеют поговорить с ней на эту тему. Пусть пока отдыхает.
Когда граф вошел в номер, Кассандра спала. Рядом с ней сидела Лотта. Он отпустил служанку, попросил найти Джейкоба и стал снимать запылившийся в дороге галстук. Уайатт сел рядом с Кассандрой. Это было странное, но все же приятное ощущение — потребность защитит от жизненных невзгод этот хрупкий экзотический цветок, оградить от превратностей жестокого мира.
Меррик осторожно прикоснулся к ее лбу, и Кассандра слегка пошевелилась. Она что-то полусонно пробормотала в знак протеста, но граф с довольной улыбкой принялся снимать с себя остальную одежду. Даже во сне, с синяком на подбородке, Кассандра выглядела настоящей красавицей. Кто знает, может быть, завтра утром она навсегда покинет его, но пока что она под его защитой, а значит, принадлежит только ему.
Когда Кассандра проснулась, уже рассвело. Желудок, ее вновь взбунтовался, хоть и был пуст. Она устало потянулась за тазиком — в последние дни это повторялось каждое утро. Лишь ощутив сильную руку, поддерживавшую ее за плечи, девушка поняла, что она не одна.
Когда ее вырвало, Меррик смешал с водой несколько капель бренди и подал ей, чтобы она прополоскала рот, после чего распорядился принести теплой воды для умывания и кипяток, чтобы заварить чай.
Кассандра с усталым видом наблюдала за Уайаттом. Она заметила свежие ссадины на костяшках его пальцев, скользнула взглядом по обнаженной груди и плечам, но так и не осмелилась поднять на него глаза. После Парижа они не обменялись с ним ни единым словом. Когда граф сел рядом с ней на кровать, Кассандра почувствовала, как сильно он напряжен.
Уайатт обнял ее, и она робко прижалась к нему. Волосы огненной волной рассыпались по плечам и груди. Граф задумчиво погладил девушку по голове.
— И давно тебя тошнит по утрам? — как бы между прочим осведомился он.
Она нахмурилась и провела пальцами по его обнаженной груди.
— Обратная дорога сильно меня вымотала, только и всего. Как только вернемся домой, мне станет лучше, вот увидишь.
Но граф пропустил ее слова мимо ушей и продолжил расспросы. Похоже, он слишком долго не замечал очевидных вещей. И сейчас самое время кое-что выяснить.
— Кассандра, последнюю неделю мы не спали вместе. У тебя были месячные?
Боже, уж не ослышалась ли она? Неужели этот сдержанный, благовоспитанный граф задал ей столь интимный вопрос? Кассандра не нашлась что ответить, лишь смущенно взглянула на него. Он пристально смотрел на нее, и она решила сказать правду:
— Нет, не было… Так ты поэтому не приходил ко мне? — подавив смущение, спросила она.
Меррик взял ее за подбородок. Он и представить себе не мог, до чего она наивна.
— Твоя мать ничего не рассказывала тебе о том, что происходит в супружеской постели? — спросил он.