Прикосновение
Шрифт:
– Обузой может быть только ответственность, но власть – никогда! – пояснил шутник, разрывая пакет. В голосе его слышалось превосходство. – Эти две вещи не следует путать! Полная власть означает свободу, а значит, и право совершать бесконтрольные глупости. Но за это надо бороться! Впрочем, вам этого не понять.
Запахло жареными пирожками с мясом. В пакете они выглядели соблазнительно, и Конин подумал, что даже сейчас, уже отобедав, не отказался бы от одного пирожка. Бородавка на щеке парня весело семафорила.
– Я тебя
Иван не знал, как вести себя, когда шутники начинают терять чувство меры.
– Оставьте ухо в покое, – попросил он, чувствуя, как напрягаются мышцы и темнеет в глазах.
– Ну ты, «идеальный человек»! Законченный круглый добряк! Каша рассыпчатая! Ты мне еще будешь указывать?! – «шутник» растопырил пальцы и полез пятерней в лицо. Конин отпрянул. – Боишься? – спросил шутник. – А ну встань, идиот! Кому говорят! – он размахнулся и сильно ударил сзади по шее. Конин только отбросил руку непроизвольным движением. Получив удар в челюсть «шутник» опрокинул кресло и закатился под стол. Иван хотел было посмотреть, что с ним, но парень, оставаясь на четвереньках, быстро-быстро перебирая руками, петлял между столиками и вскоре исчез.
Конин ушел к себе, бросился на кровать и долго лежал неподвижно, уставившись в потолок.
– Нет – думал он с грустью, – из меня в самом деле не выйдет координатора. Я ударил человека. Не хватило ума, чувства юмора, выдержки. Я действительно – «бегемот и каша рассыпчатая!» – с этими горьким мыслями он уснул. Потом еще несколько раз Конин видел этого парня издалека – в кафе, в актовом зале, на состязаниях. Если «шутник» ловил на себе его взгляд, то обязательно начинал издеваться: изображая панический ужас, пригнувшись, пускался в бега. Затянувшаяся шутка оставила горький осадок в душе Ивана.
Стон, разбудивший Конина, выхвативший его из каюты, превратился в долгий тоскливый вопль. Иван бежал, но ему казалось, он топчется на месте. Это было похоже на мучительный сон и длилось целую вечность, пока, наконец, он не уперся в дверь, за которой происходило что-то ужасное. Вопли стали отчаяннее. Створка была заперта изнутри. Кто-то бился об нее с другой стороны.
– Эй, откройте! – закричал Конин. – Откройте сейчас же! Что происходит?
– А вы как-будто не знаете? – произнес кто-то сзади. Иван обернулся, увидел Строгова. Филолог подходил, неспеша. В руке его позвякивал крышкой блестящий цилиндр.
– Неужели этот мучительный стон имеет какое-то будничное объяснение?! – подумал Иван.
– Вы в самом деле не знаете, что происходит? – еще раз
Конин развел руками.
– Не могу же я видеть сквозь дверь.
– Тогда не ломайте ее. И вообще, вам тут нечего делать. Ступайте в каюту.
– Уйду, – сказал Конин. – Только сначала узнаю, что там творится.
– Не советую. Это может для вас плохо кончиться.
– А для вас?
– Вот что, вы сейчас же уйдете, если не хотите иметь неприятности!
– Извините, вы очевидно, забыли: я координатор, и от меня не может быть тайн.
– Хорошо, оставайтесь. Только не говорите потом, что вас не предупреждали.
– Договорились.
Строгов приблизился к двери.
– Все-таки отойдите подальше. И не дергайтесь! – быстрым движением он вставил, повернул в замке ключ и нажал на ручку… Дверь распахнулась. Из каюты вырвалось длинное серое тело и, сверкая огнями, бросилось на Ивана. Координатор прикрыл голову, отвернулся. Что-то ударило его в спину, сбило с ног и придавило к палубе. Мелькнули изогнутые клыки. Конин лежал, ощущая затылком горячее дыхание. Стоило отнять руку, и лица коснулась живая мягкая ткань, подобная влажной губке.
– Зевс, назад! – крикнул Строгов. Конин рванулся, вскочил на ноги и только тогда увидел громадного куна. На Земле его называют еще львособакой. Ростом с теленка, взрослый кун обладает силою льва. Он бесстрашен. А чувства свои выражает голосом очень похожим на человеческий. Теперь кун не нападал, а прижимался к ногам Ивана и всхлипывал.
– Значит тебя зовут Зевс? Странно.
– Чего тут странного? – проворчал Сергей Анатольевич.
– Странно, почему не Юпитер, – Конин провел рукой по спине куна. – Что с тобой, Зевс? На тебе – кожа, да кости!
– Он ничего не ел с того дня, как мы потеряли координатора.
– Это его кун?
– Они были друзьями, хотя пес и прилетел с Ветровой, – на этот раз филолог расщедрился на слова. – Теперь мы запираем его, чтобы не пускать в лазарет. Это каюта вашего предшественника.
– Ага, значит можно со мной разговаривать по-человечески – отметил Иван и наклонился к Зевсу.
– Бедный, Громовержец, я тебя понимаю… Но ведь жить как-то надо.
Кун задрал голову и лизнул человека в лицо. Координатор прижал к себе его обвисшую гриву.
– Постарайся быть умницей. Я помогу.
Бритая голова Строгова покрылась испариной. В волнении, доставая платок, он едва удержал цилиндр. Соскользнувшая крышка покатилась кругами, оглашая палубу кваканьем. Из раскрытой посудины шел аппетитный дух.
– Там у вас что-нибудь вкусненькое? – поинтересовался Иван. Строгов махнул рукой.
– Уже какой раз приношу! Все равно есть не будет.
– Дайте мне, – Конин сел на пол, поставил судок между колен, обхватив руками тощую гриву, притянул Зевса к себе и, ткнув мордой в еду, сказал: – Ешь, маленький. Я тебя прошу, ешь.