Принц

Райз Тиффани

– Я скажу одну хорошую вещь о нем, - наконец сказал Уесли. – Он позволил тебе уехать со мной.

Нора сглотнула.

– Никто мне не позволял. Уес, только мысль, что ты был в пределах сотни ярдов от меня… никакие войска ни в этом мире, ни в следующем не смогли бы помешать мне добраться до тебя.

Она встретила его взгляд и увидела в нем удивление. Это удивление сменилось чем-то другим. Уесли сделал шаг вперед. Потом еще. Нора не дала ему сделать третий шаг. Она встала и потянулась к нему, оказавшись в его объятиях снова. Но на этот раз, никто не прервал их, когда

на нее обрушились его губы. На вкус он был, как лето, а его прикосновения жгли ее тело, как солнце.

Его язык исследовал ее с такой осторожностью, что она едва не захихикала. Бедный малой. Он понятия не имел, сколько он мог бы дать ей, сколько она смогла бы взять от него. Зарываясь руками в его слишком длинные волосы, она притянула их лица еще ближе друг к другу, простонав в его рот, тихо радуясь, когда Уесли понял намек. Его руки скользнули вниз по ее спине и нежно обхватили ее зад. Интимность его прикосновения откликнулась глубоко внутри нее. Какая-то часть ее скучала по этому, чем бы это ни было, по этой его робости, по этому его преклонению, которое она чувствовала в его руках, на его губах. Он бережно относился к ней. Вот что это было. Он касался ее так, словно боялся, что, может сломать. Она никогда не была с мужчиной, который не хотел бы сломать ее, или быть сломанным ею. Это потребует привыкания.

– Ты так прекрасна, - прошептал Уесли ей на ухо. – Я не переставал думать о тебе с той секунды, как мы расстались.

Он запустил пальцы в ее волосы и прижал ее к своей груди.

Ладно, она уже к этому привыкла.

– Я тоже по тебе скучала. Я знаю: ты можешь не верить, но я скучала по тебе каждый гребаный день. Я… - Нора держалась за Уесли так, как будто ее жизнь зависела от этого, и в тот момент она думала, что так оно и было.
– Я люблю Сорена. Я не буду тебе лгать. Ты не поймешь то, что между нами, и это нормально. Очень немногие люди понимают. Но когда я была с тобой... Уесли, мне нравилось кем я была, когда я была с тобой. Ты делаешь меня другой, лучшей. А потом ты ушел, и та Нора ушла тоже. Я скучала по тебе, да. Так чертовски сильно. Но я скучала по тому, кем я была с тобой, так же сильно.

Уесли поцеловал ее в макушку. Взяв ее за плечи, он пристально посмотрел на нее сверху вниз.

– Есть только одна Нора Сатерлин - умная, забавная, милая, глупая, бегающая-вокруг-в-пингвино-пижамах Нора Сатерлин, которая беспокоится о рукописях и обо мне, и о том, чтобы вздремнуть два раза в день. Нора, которой ты была со мной, была настоящая Нора, есть настоящая Нора. Не садистка Нора. Не скандально известная Нора. Просто моя Нора. Если я не буду занят ничем другим на этой неделе, я смогу убедить тебя в этом.

– Удачи.
– Она улыбнулась ему сквозь слезы. – Тебе потребуется много аргументов.

– Тогда мне лучше начать прямо сейчас.

– Уже поздно. Пора в кровать, малыш.

Уесли положил ладонь на ее лицо и смахнул слезу с ее щеки большим пальцем.

 - Ты права. Уже поздно.
– Его рука двигалась от ее лица к шее и вниз к ее талии. Его пальцы задержались всего на мгновение, прежде чем впились в ткань ее футболки, начиная тянуть

ее вверх.
– Пойдем в кровать.

От удивления у Норы перехватило дыхание.

– Правда?

Уесли кивнул, усмехаясь.

– Правда. Шутки в сторону. И мне нужно чтобы ты поверила, потому что я не смогу снять это с тебя, без небольшого сотрудничества с твоей стороны.

– О, да. Прости.

Нора подняла руки и позволила Уесли стащить с нее футболку. Она стояла перед ним в гостиной в джинсах и черном бюстгальтере. Она чувствовала себя грязной после дороги, измотанной, измученной и такой возбужденной, что с трудом могла смотреть прямо. Потянувшись вверх, она расстегнула верхнюю пуговицу на помятой цвета ультрамарина оксфордской рубашке Уесли.

– Знаешь, мне всегда нравился этот цвет на тебе. Не знаю, говорила ли я тебе об этом когда-нибудь.

– Однажды, - сказал он, проводя руками вверх и вниз по ее рукам. Его пальцы на ее обнаженной коже послали дрожь по всему ее телу. – Два года назад. Вот поэтому я и ношу ее.

– Ты купил рубашку цвета парижской лазури, чтобы носить ее для меня? Даже не зная, увидишь ли меня снова?

– Нет.
– Уесли опустил голову и быстро поцеловал ее в губы.
– Я купил пять таких.

Нора молчала. Она потеряла все силы. Все, что она могла, это продолжать расстегивать пуговицы. С каждой расстегнутой пуговкой она чуть больше спускала рубашку с его плеч, пока та не спустилась с его рук и не упала на пол.

– Выглядит даже лучше, чем на тебе, - сказала она.
– Я думаю, что вся твоя одежда выглядит лучше на полу.
– Нора поцеловала его голое плечо. – Пошли, выясним, так ли это.

Она взяла его за руку и начала тащить к лестнице. Но вместо этого он дернул ее к себе и поднял на руки.

– Ты, должно быть, шутишь, Уес. Я вешу намного больше, чем кажется.

– Да. И с чего бы это?
– спросил он, пока нес ее к лестнице.

– Мышцы. Чистые мышцы. И довольно большая задница.

– Идеальная задница.
– Он неловко шлепнул ее, и Нора засмеялась, переполняемая роскошным, запретным счастьем.

– Ты действительно собираешься, нести меня вверх по лестнице? Это так в стиле Унесенных ветром.

– Никогда не смотрел.

Уесли поднимался по широким, покрытым коврами ступенькам.

– Это классика, - упрекнула она.
– Гражданская война и всякое такое. Большие платья. Переигрывание. Горячий секс без согласия. Кроме того, кино идет четыре часа.

– У меня дела.

Они дошли до конца лестницы без происшествий.

– Какие могут быть дела, важнее просмотра самого легендарного фильма про Юг, который когда-либо снимали?
– спросила Нора, когда Уесли ногой открывал дверь в свою спальню. Он не то положил, не то бросил ее на кровать, которая была застелена красно-белыми простынями, и Нора утонула в покрывалах.

Уесли посмотрел ей в глаза, скользнув рукой в ее волосы.

– Ну, сегодня мне нужно заняться с тобой любовью.

Руки Норы на миг застыли от его слов. Их сладость в сочетании с выражением его глаз обрушились на нее словно волна.