Принц

Райз Тиффани

– Обычный трековый ветеринар, страховая компания. Ни За Что Отшлепанный был застрахован на сорок.

Он пожал плечами, поправляя голубую ленту.

Нора почувствовала, как ее глаза чуть не вылезли из орбит.

– Сорок миллионов?

– Мы были очень умеренны. Такая трата…- вздохнул Талел.
– Я стараюсь не думать об этом слишком много, пока они не закончат расследование. Я не хочу, чтобы полетели головы. Уверен, все, что произошло - просто несчастный случай. Я бы просто хотел обратно мою лошадь.

–

Я знаю, что ты чувствуешь, - сказал Уесли.
– Мы потеряли Афоризма от коликов в прошлом году. Папа вел себя так, будто потерял лучшего друга.

– Афоризм был прекрасным животным. Впечатляющий экземпляр. Каким был и Отшлепанный. Но у нас осталось несколько прекрасных образцов.

– Ты не возражаешь, если мы прогуляемся по конюшням?
– спросил Уесли.
– Папа сказал Норе, что ей не разрешено приближаться к нашим лошадям. Она была в настроении поиграть с пони.

Taлел помолчал, прежде чем ответить.

– Конечно. Я бы с удовольствием составил вам компанию, но у меня сегодня ничего, кроме встреч, по теме случившегося. Вам позвать управляющего?

Уесли махнул рукой.

– Мы найдем дорогу.

– Простите меня, но пожалуйста, наведайтесь только в амбар племенных жеребцов. Другие наши амбары сейчас частично на реконструкции. Для вашей же безопасности. Жеребцы в главной конюшне.

– Разумеется, - сказал Уесли.
– Нора просто хочет увидеть лошадей.

Нора сохраняла спокойное выражение лица. Мистер Райли не запретил ей появляться в конюшнях. Он, вероятно, думал об этом, но не сказал напрямую, что она не может находиться вблизи лошадей.

– Госпожа, как всегда был рад Вас увидеть.

Taлел поцеловал ее в обе щеки, а она похлопала его по макушке, так покровительственно, как могла. По старой доброй памяти. Они с Уесли вышли из дома и остановились на крыльце.

– Что?
– спросила она, когда Уесли громко выдохнул через нос.

– Чем-то здесь попахивает.

– Это все лошадиное дерьмо. Думаю, оно у меня на ботинке.

Нора подняла ногу.

– Не в прямом смысле воняет. Я не знаю. Что-то не так с Ни За Что Отшлепанным. Taлел должен быть более огорчен. Эта лошадь была машиной по производству денег. Сорок миллионов – приблизительно столько он делает в год на гонорарах от племенных жеребцов.

– И?

– Некоторые лошади живут по двадцать и более лет. Этот конь мог принести сто или двести миллионов долларов в течение следующих пяти - десяти лет.

– Но Taлел богаче, чем Бог. Это для него карманные деньги.

– Нора, сто миллионов долларов - это ни для кого не карманные деньги. Пошли.

Она последовала за Уесли в машину, и в молчании они проехали полмили до того места, где в конце дороги расположились кольцом полтора десятка конюшен. Они оставили машину и прошлись до ближайшей. Нора присвистнула, когда они вошли внутрь.

– Уесли, это абсурд, - сказала она, оглядевшись вокруг.
– Я знаю, страховых руководителей в Коннектикуте, чьи дома не оформлены так, как эти чертовы конюшни.

– Расскажи мне об этом. У Райли есть бассейны для лошадей, обогрев стойл, спа... Наши ведущие лошади получают массаж, гомеопаты делают им релаксотерапию... С ума сойти, как испорчены эти чертовы животные.

Они шли по коридору по центру конюшни. Лошади высунули головы и раздраженно ржали на них. Нора потянулась, чтобы погладить одного и Уесли потянул ее за руку обратно.

– Я знаю, я знаю. Это Чистокровные скакуны, а не котята. Они кусаются.

– Совершенно верно. И больно кусаются.

– Как и я, - сказала Нора, оскалившись на него.

Большой гнедой конь клацнул зубами на нее, и Нора зарычала в ответ. Он потрясенно взглянул на женщину и ретировался в свое стойло.

– Что, скажи на милость, мы… проклятье!

Нора ухватилась сзади за рубаху Уесли, споткнувшись обо что-то, едва не упав.

– Нора? Ты в порядке?

– Что за хрень? Я что-то пнула. Прости.

Она наклонилась, и, порывшись в соломе, вытянула кусок сгнившего дерева с ржавой серебряной петлей, прикрепленной на конце. Уесли взял доску из ее рук и осмотрел.

– Странно.

– Странно, что?
– спросила она. Уесли не ответил. Оборачиваясь по сторонам, он прошел по коридору раз, останавливаясь возле каждого стойла.
– Уес, что происходит?

Он покачал головой.

– Я не знаю. Пойдем. Давай посмотрим на кобыл.

Из-за гнилой доски в одной руке, он взял ее другой и практически вытащил из конюшни с жеребцами.

– Taлел попросил нас оставаться в амбаре племенных жеребцов.

– Я знаю. Поэтому мы не останемся здесь.

– Жеребцы - это большие деньги. Они те, о которых каждый заботится. Те, что являются призерами. Я хочу посмотреть, как живет остальная половина.

Уесли, казался настороженным, когда они покинули амбар с жеребцами и направились по дорожке к белой конюшне с зеленой отделкой. Она выглядела такой же элегантной и ухоженной, но, когда он дошел до двери и увидел большой серебристый навесной замок на дверной ручке, то выругался.

– Проклятье. Заперта.

Он смотрел на него с такой концентрацией, что Нора подумала, будто он пытался открыть его силой мысли.

– Зачем кому-то запирать кобыл, но не запирать призовых жеребцов?

– Это мой вопрос. Ну, тогда нам стоит выяснить это.
– Нора оттолкнула Уесли, открыла свою сумку и вытащила оттуда набор отмычек.
– Прикрой меня.

– Нора, что ты делаешь?

– Перестань психовать. Я просто вскрываю замок. Дай мне секунду.

– Откуда ты знаешь, как вскрывать замки? И почему у тебя набор отмычек в сумочке?