Принцесса Иляна
Шрифт:
"Когда Влад уйдёт в поход, наверное, я тоже буду заставлять всю челядь молиться", - думала Илона, ведь ей уже сейчас хотелось пойти в свою спальню и, встав на колени перед домашним распятием, попросить Бога, чтобы муж наконец пришёл домой.
* * *
Ладислав Дракула вернулся, когда тьма на улице уже казалась непроглядной. Почти весь дом уже уснул, но Илона даже не думала ложиться, а сидела в гостиной и вышивала при свете свечей, вслушиваясь в тишину. Окна этой комнаты выходили во
Этот стук раздался очень явственно. Илона вскочила, собираясь, если что, открывать сама, но её опередил конюх. Вот он с фонарём прошёл через двор, затем спросил, кто стучит. После этого скрипнула калитка, снова скрипнула, закрываясь, и вот стало видно, что конюх идёт обратно, а рядом с ним - ещё один человек в плаще и шапке с пером, на которого фонарь отбрасывал отсвет.
Конюх направился в конюшню, а его спутник - к главному крыльцу. Входную дверь Илона нарочно велела не запирать, поэтому теперь просто стояла и вслушивалась, чтобы понять, куда направится возвратившийся муж.
Наверное, Ладислав Дракула сначала собирался идти наверх, в свою спальню, но, видя свет в гостиной, где находилась Илона, прошёл в эту комнату. Взглянув на жену, он, ни слова не говоря, бросил шапку на стол, затем, расстегнув пряжку плаща, бросил его рядом с шапкой, уселся в кресло и уставился на супругу, явно ожидая, что первой нарушит молчание она.
"Извиняться не будет, - подумала Илона.
– Наверное, устал быть виноватым". Но и ей просить прощения казалось не за что, поэтому она просто подошла и прикоснулась пальцами к его руке, покоившейся на подлокотнике кресла:
– Прошу тебя: не уходи, никому ничего не сказав. Когда ты был в Эрдели, я волновалась. И зимой стану волноваться, когда ты отправишься на войну. Но хотя бы сейчас, пока ты не уехал, подари мне немного спокойствия. Прошу тебя.
– Откуда ты знаешь, что зимой будет война?
– спросил муж.
– Тебе сказал Матьяш?
– Нет, мне сказал Ласло, - ответила Илона и вдруг добавила: - А ты когда собирался мне рассказать? Твой сын знал, что ты идёшь в поход. Твои бояре знали. А раз Матьяш не делает из этого секрета, значит, при дворе тоже судачат, что мой муж отправится на войну. Одна я в неведении!
Ладислав Дракула улыбнулся, а затем вдруг подался вперёд, поймал жену за талию и, ловко развернув, усадил к себе на колени. Илона ахнула от неожиданности, но как только пришла в себя, с неудовольствием отметила, что от мужа пахнет дешёвым вином и жареным мясом: "Значит, сидел в трактире. Пил, ел. А дома ужинать не хочет!"
К счастью, Ладислав Дракула не заметил недовольства, промелькнувшего на её лице. Он совсем развеселился от слов "одна я в неведении", а теперь, обнимая жену, сидевшую у него на коленях, попытался её поцеловать, но дотягивался только до скулы.
– Со мной нелегко. Да, знаю, - сказал Ладислав Дракула.
– И почему ты меня терпишь? Ты, наверное, копила терпение, как приданое.
Илона не ответила. Чуть повернув голову, она посмотрела ему в глаза и вдруг вспомнила слова пасынка, пытавшегося вспомнить валашскую сказку о принцессе Иляне. "Витязь каждый раз приходил к Иляне жаловаться на свою нелёгкую жизнь", - как-то так говорил Ласло.
– Жёнушка, поцелуй меня, чтобы я знал, что ты на меня не сердишься, - меж тем попросил муж, и ей ничего не оставалось кроме как покориться, но, исполняя просьбу, она ещё острее ощутила запах трактирного вина. Также не удавалось не обращать внимания на колючие усы и на то, что подбородок у мужа шершавый, уже успевший покрыться щетиной с нынешнего утра. И всё же Илона не вырывалась, не кривила лицо и думала: "Да, Влад, с тобой нелегко, но мне остаётся только простить тебе все твои выходки".
Это казалось очень странно - раньше она всё время выискивала в нём то, что ей не нравится, а теперь чувствовала, что готова бесконечно прощать ему эти недостатки. Конечно, недостатки не делали его привлекательным, но и не отвращали, как бывало прежде. Они делали его живым, по-настоящему живым. "Только мертвец не сделает ничего обидного или досадного для его супруги, - думала Илона.
– Мертвец уже всё совершил, и уже давно прощён. А живого мужа надо прощать и прощать. Чуть ли не каждый день. И это хорошо".
– О чём ты задумалась?
– меж тем спросил Ладислав Дракула, который после поцелуя в губы успел поцеловать её в щёку и в шею, а отклика не получил.
– Ты вот уже несколько дней как приехал из Эрдели, но ничего не рассказал мне о поездке, - произнесла Илона.
– Я кое-что слышала от других, но не от тебя.
– Не хочу рассказывать, - ответил муж, продолжая её обнимать и устраивая голову у неё на плече.
– Когда рассказываешь, то вспоминаешь, а я хочу забыть. Мне там, в Эрдели пришлось выслушивать упрёки от людей, которые никогда не были мне друзьями, но я должен был слушать и называть этих людей "друзья мои".
– Ты говоришь о саксонцах?
– Да. Тоска и позор, и больше вспомнить нечего. А когда мои дела с этими мнимыми друзьями были улажены и так называемая дружба восстановлена, я получил печальную весть - мой младший брат Раду умер недавно.
По правде говоря, Илона даже не знала, что у её мужа был брат, и сколько их было всего. Ей никто не говорил, и она, стыдясь признаться в этом, осторожно спросила:
– Отчего он умер?
– Турки казнили. Так мне было сказано.
Супруге Ладислава Дракулы было известно, что между братьями, соперничающими за престол, нередко возникает взаимная неприязнь, однако муж никакой неприязни к брату не выказывал. В чём заключалась причина, Илона сходу понять не могла, поэтому задавала вопросы как можно осторожнее:
– Ты, наверное, думал, что встретишься с ним, когда вернёшься в Валахию? А теперь тебе грустно, что не встретишься?
Ладислав Дракула чуть приподнял голову, чтобы посмотреть в лицо супруги, а затем снова устроил голову у неё на плече: