Принцесса Иляна
Шрифт:
Наконец Ласло, на плече которого по-прежнему покоилась отцовская ладонь, ухватил отца сзади за пояс и, рывком вытянув из телеги, поставил на ноги.
– Дальше я сам, - глухим голосом произнёс Влад и сделал маленький шаг по направлению к крыльцу. Затем - другой маленький шаг. Он старался не морщиться, но было видно, что каждое подобное движение означает для него острый приступ боли в спине, и эта пытка продолжается уже не один день.
Илона хотела кинуться
– Не надо. Я сам. Сам, - он улыбнулся через силу.
– Добро пожаловать домой, мой супруг, - произнесла Илона, когда тот взошёл на крыльцо и наконец поравнялся с ней.
Сейчас от него даже лёгкого поцелуя ждать не следовало, да и беременная супруга не смогла бы поцеловать мужа. Ей мешал дотянуться до его лица необъятный живот, а муж никак не смог бы нагнуться к ней из-за больной поясницы, хотя если бы он встал сбоку, нагибаться пришлось бы всего ничего.
– Рад найти тебя в добром здравии, моя супруга, - ответил Влад и всё такими же мелкими осторожными шажками направился в дом.
Следом за отцом к Илоне подошёл пасынок, поцеловал ей руку:
– Доброго дня, матушка. Есть, чего перекусить с дороги?
– Да, конечно, - рассеянно ответила мачеха.
– Я велела накрыть в столовой... А что же мазь, которую я давала? Не помогла?
– Она давно закончилась.
Эх, опять у Илоны не вышло встретиться с мужем так, как хотелось бы! Но долго грустить было некогда: следовало заняться лечением.
II
Мазь, овчинная шкура, обёрнутая вокруг поясницы, и постоянное пребывание в тёплой комнате, где нет и намёка на сырость, сделали своё дело. Если весь первый день после приезда муж лежал пластом в своей спальне, то уже на второй день порывался встать с постели.
– Ну, как знаешь, - сказала Илона, помня о том, что прямых запретов Ладислав Дракула не выносит.
– Но если сейчас встанешь, то ещё через день станет, как было вчера. И придётся начинать лечение с самого начала.
– Может послать за лекарем?
– предложил Ласло, на что услышал "нет!", причём сказали одновременно и Илона, и её супруг.
– Я не болен, и, значит, ни к чему посылать за лекарем, - сказал Влад.
– Ещё придёт какой-нибудь коновал, - замахала руками Илона.
– Нет, с болью в пояснице мы и сами справимся.
Так и вышло: муж уже через полторы недели расхаживал по дому широким свободным шагом и, наверное, предпочёл бы совсем забыть о недавнем недуге, из-за которого не мог даже сидеть. Мужчины не любят вспоминать время, когда были беспомощны.
Илона поначалу обрадовалась, что супруг здоров и сможет думать не только о своей пояснице, но, увы, проявлять некое особенное внимание к жене он даже после выздоровления не спешил. Всё осталось так же, как было в день приезда. Конечно, Влад говорил с ней заметно теплее, чем до похода, был вежлив, но замечать в своей супруге женщину не хотел. Лишь тогда, когда она спрашивала: "Хочешь почувствовать, как шевелится ребёнок?" - и прикладывала его ладонь к своему животу поверх платья, на лице мужа появлялось выражение, которое можно было бы принять как свидетельство сердечной привязанности. Но к кому была эта привязанность? К супруге или к ребёнку? И насколько сильной эту привязанность следовало считать?
Илона забеспокоилась, что её супруг вот-вот придумает себе некое занятие и начнёт целыми днями пропадать где-нибудь, и, значит, не следовало откладывать разговор, который уже давно пора было начать.
Однажды утром, по окончании семейной трапезы, когда муж с пасынком начали выбираться из-за стола, Илона вдруг протянула руку и ухватила мужа, только что сидевшего по левую руку от неё, за рукав:
– Влад, подожди. Нам надо поговорить об очень важном деле.
– О чём?
– спросил тот.
Илона отпустила мужнин рукав, бросила взгляд на Ласло, уже направившегося к дверям, и пояснила:
– Мне скоро рожать, а мы до сих пор не обговорили, как будем крестить нашего будущего ребёнка.
– Ах, об этом!
– муж как будто считал, что говорить тут особо не о чем, и всё же сел на место.
– Всё согласно брачному договору. Если будет мальчик, то его окрестит священник из той церкви, куда я хожу с сыном. Большого празднества устраивать не будем, ведь много гостей всё равно не придёт. А если родится девочка... тогда твоя родня, конечно, захочет сделать из этого знаменательное событие. Наверняка устроят праздник во дворце, как было полгода назад, и всё это, не спрашивая меня.
– Нас, - поправила Илона.
– Ну, хорошо - не спрашивая нас, - кивнул Влад.
– Вот и всё. О чём же ты беспокоишься?
– Как!
– Илона всплеснула руками от удивления и даже ощутила, что ребёнок у неё в животе шевельнулся, потому что почувствовал волнение матери.
– А как же крёстные? Если родится мальчик, кто будет крёстными для него? Тебе нужно найти их заранее, ведь это должны быть достойные люди...
– Крёстные?
– переспросил муж.
– Почему ты говоришь о них так, будто их должно быть много, или я ослышался?
– А разве их не должно быть много?
Илона всегда знала, что у ребёнка должно быть по меньшей мере три крёстных, потому что три - священное число. Если крестят мальчика, то у него должно быть два крёстных отца и одна крёстная мать, а если девочку, то - наоборот: две матери и один отец. И вот теперь она услышала, как её муж утверждает что-то странное:
– Нет, крёстный нужен всего один*, - сказал он.
– Да?
– Илона продолжала удивляться.
– У влахов так положено? А больше нельзя?