Принцесса на горошине
Шрифт:
– Выпьете чаю?
– А я бы поела, - протянула Лиля, усаживаясь на мягкий диван.
Мама медленно обходила большую комнату, разглядывала фотографии в рамках, статуэтки. Остановилась ненадолго, смотрела на портрет отца на стене. Я наблюдала за ней, никак не могла оторвать от неё напряженного взгляда. Мне было дискомфортно, а в тот момент, когда мама смотрела на портрет отца, я едва удержалась от того, чтобы не одернуть ее. Не знаю, чего я от неё ждала, каких слов или какой реакции, я замерла в напряжении, но она, в конце концов, просто
– Очень красивый дом, Марьяна. Вы давно здесь живёте?
– Давно, - проговорила я. – Больше пятнадцати лет.
– Понятно. Мы, конечно, даже не мечтали никогда о таких апартаментах.
Слово «апартаменты» прозвучало как-то неуместно, и очень старомодно. Будто из девяностых годов. В те годы именно так любили оценивать статус жилья. Апартаменты или хибара.
– С кем не мечтали? – переспросила я.
– Да даже с твоим папой, - весело заявила она. – Когда мы были с ним женаты, он, конечно, был человеком обеспеченным, многое ему было под силу и по возможностям, но о таком доме и речи не шло. Настоящий дворец.
– Мама, ты ещё ничего и не видела, - посмеялась Лиля. – Я здесь жила больше недели, и то, наверное, во всех комнатах не побывала.
Мама повернулась ко мне.
– Ты, наверное, тратишь кучу денег на содержание дома каждый месяц.
Я удивленно моргнула. И призналась:
– Если честно, я об этом не задумывалась. Наверное.
– Как хорошо не задумываться о деньгах, - вздохнула мама, продолжая гулять по нашей гостиной. – Я уже и забыла, как это – жить без проблем.
Не сказала бы, что я живу без проблем. Проблемы есть у всех, просто у кого-то они решаются деньгами, а кого-то даже деньги не уберегают от неприятностей.
Но вслух я рассуждать об этом не стала, решила, что бесполезно. К тому же, заметила в дверях Шуру. Она стояла и молча смотрела на мою мать. И я уверена, что слышала её последние слова.
Шура стояла, гордо вскинув голову и чопорно поджав губы. И я подумала о том, что никогда её такой не видела прежде. С такой настороженностью и недоброжелательностью, она, кажется, ещё ни на кого не смотрела. На моей памяти.
– Шура, ты здесь, - проговорила я, вдруг ощутив прилив жуткой неловкости по отношению к экономке. Словно, заставляла её общаться с людьми, с которыми ей общаться совсем не хотелось.
Мама обернулась на мой голос, и они с Шурой посмотрели друг на друга. У обеих взгляд был оценивающий. Я выждала секунду, другую, в надежде, что ситуация сама собой стабилизируется, но молчание никак не прерывалось, и мне пришлось вмешаться.
– Шура, познакомься, - начала я с фальшивой улыбкой, - это моя мама, Люба. Я тебе рассказывала.
Шура молча кивнула, а мама взяла и поправила меня:
– Любовь Витальевна. Вы, как я понимаю, экономка.
Я на мать посмотрела, оценив её внезапно ставший высокомерным, тон. Про себя вздохнула. Ничем хорошим это закончиться не могло.
– Экономка, - подтвердила Шура. И добавила: - Александра Константиновна.
Лиля на диване весело хмыкнула, а я поспешила сгладить ситуацию, занять Шуру делом:
– Шура, можно накрыть стол к обеду?
Та посмотрела на меня якобы непонимающе:
– Мы же уже обедали.
– Пообедаем ещё раз, - с нажимом проговорила я.
Шура, не скрываясь, вздохнула.
– Хорошо. Пообедаем. – Уже повернулась, собираясь выйти из гостиной, но вновь обернулась на меня и поинтересовалась: - Марат Назимович будет к ужину?
– Понятия не имею, - буркнула я. – Это надо уточнять у него.
Шура больше ничего говорить не стала, из гостиной вышла, а я поняла, что мама и сестра смотрят на меня. Я решила поинтересоваться у них:
– Что?
– У тебя столько всего интересного в жизни происходит, - хмыкнула Лиля.
– Как и у всех, - отозвалась я. – Периодами.
– Про вас слухи ходят, - порадовала меня сестра.
– Про кого? Какие слухи? – не поняла я.
– Про тебя и про Марата. И про Абакумова тоже. – Лиля широко ухмыльнулась. – Говорят, такие страсти, такие страсти.
– Какие ещё страсти, Лиля? – возмутилась я. – Что ты придумываешь?
– Так это не я, - тут же замахала сестра руками. – На работе все говорят.
– Что говорят?
– Что у тебя роман с Давыдовым. Раньше был, и сейчас. Мол, когда-то ты его бросила ради Абакумова, а теперь снова хочешь с ним быть. Ну, мол, по статусу он тебе теперь ближе.
Я только смотрела на сестру в растерянности. И мне, если честно, очень не нравилось её довольное лицо во время этого разговора.
– Что за ерунда? – проговорила я. – Никого я не бросала, тем более ради… Дмитрия Алексеевича.
Мама подошла и погладила меня по плечу, вроде как успокаивая.
– Дорогая, что ты так переживаешь? Люди могут говорить, что угодно. Просто всем интересно, что происходит в твоей жизни. Знаешь, сколько вокруг завистников?
– А я не хочу, чтобы всем было интересно, - возмутилась я. – Точнее, чтобы за моей спиной меня же обсуждали.
– Меня вот обсуждать никто не будет, - вздохнула Лиля. – Потому что никому не интересно. А ты ещё и жалуешься.
– Знаешь, это не так уж и приятно, когда куча людей старается сунуть свой нос в твою личную жизнь. На то она и личная, между прочим.
– Но ведь, по сути, люди не ошибаются?
– Что? – Я с удивлением и возмущением на сестру посмотрела.
Та тут же развела руками.
– У тебя был роман с Дмитрием Алексеевичем, ещё совсем недавно. Я же знаю, я же его видела. А теперь этот Марат.
– Вообще-то, - мой голос заледенел, - он не Марат, а Марат Назимович Давыдов – глава огромного холдинга. Человек очень образованный и достойный, и всем в офисе не мешало бы заниматься своими прямыми обязанностями, а не обсуждать его личную жизнь. И мою, кстати, тоже.