Принцесса на горошине
Шрифт:
Лиля меня выслушала, смотрела на меня с напряжением, а когда я высказалась, некрасиво усмехнулась.
– Вот как ты заговорила. Решила от нас с мамой избавиться.
– Не говори глупостей, - укорила я её. – Я никогда не отказывалась помочь. Но не надо, Лиля, эту помощь ставить мне в обязанность. – Я сама понимала, что мой тон начинает звучать жестче, чем бы мне самой хотелось. Со мной порой такое происходило, в моменты, когда на меня начинали давить, во мне включалось сопротивление, будто само по себе. Это была отцовская черта. Вот и сейчас
– А разве ты не обязана? – удивилась Лиля. Выкинула недокуренную сигарету, а на меня глянула зло. – Не обязана матери?
– Может, матери и обязана, - ответила я ей. Коротко добавила: - Чем-то. Но не тебе, если уж на то пошло. У тебя есть и отец, и мать. Они дали тебе то, что смогли. Чего ты требуешь от меня?
– Ты просто, - вырвалось у неё гневное, - избалованная, мстительная и завистливая!
– И чему же я завидую, по-твоему? – решила полюбопытствовать я.
– Тому, что у других кто-то есть! Семья, друзья. А у тебя никого! Тебя любят только за деньги! Всю твою жизнь тебя любят только за папины деньги! Что ещё у тебя в жизни есть?
Лиля с таким удовольствием выпалила мне это в лицо, ещё и улыбнулась победно. И её слова меня, на самом деле, задели. Но я не была бы Марьяной Дегтяревой, если бы позволила этой злой девчонке наблюдать мою боль.
Я сурово сжала губы, вскинула подбородок, взглянула на Лилю холодно. И всё, что мне нашлось ей сказать, это короткое:
– Уйди с дороги.
Лиля не сразу выполнила мою настойчивую просьбу. Продолжала стоять передо мной, всё ещё победно и с вызовом улыбалась, хотя, теперь, спустя минуту после её громогласной тирады, это уже выглядело достаточно неуместно.
– Тебе нечего мне сказать?
Я машинально толкнула сестру в плечо, несильно, просто хотела, чтобы она отошла в сторону, и я смогла бы уйти. А она будто специально громко ахнула и повалилась на пол к моим ногам. Глянула на меня снизу огромными глазами, потрясенный взгляд, боль, осуждение, а я… Я не нашла в себе сил что-то ещё с ней обсуждать, наверное, смалодушничала, и как-то так получилось, что я переступила через сестру и ушла.
Конечно, вскоре мне позвонила мама, я уже была в машине, и я смотрела на экран телефона, а потом сбросила звонок. Понимала, что это грозит лишь большими проблемами, но объясняться и оправдываться не стала.
– Некрасиво вышло, - переживала я, пересказывая Шуре произошедшее.
– А когда она говорила тебе все эти вещи, было красиво? – поразилась та. – Надо же, сказать такое!.. – Шура подошла, погладила меня по голове. – И не слушай её. Все тебя любят, и совсем не за деньги. Это они… только деньги кругом видят!
Я согласно кивнула, но переживать из-за этого меньше совсем не стала.
Через пару дней после произошедшего Пал Палыч сообщил мне интересную новость. Мама с Лилей съехали с квартиры, которую я для них снимала.
– И куда они съехали? – озадачилась я. – Вернулись
– Пока не ясно. Я распорядился разобраться.
Я раздумывала.
– Это было бы хорошо, - пришла я, в конце концов, к этой мысли. – Если бы они вернулись домой.
Пал Палыч взглянул на меня со скепсисом.
– Ты в это веришь? Что они уедут из Москвы?
– Ну, денег у них нет.
– Это они тебе так говорят. Что денег у них нет. В общем, надо разбираться.
– Разбирайся, - согласилась я.
Вскоре стало понятно, что в Ржев мама и сестра не вернулись. В квартире по месту их совместной прописки обнаружился муж и отец, не совсем в адекватном состоянии, точнее, в алкогольном опьянении.
– Соседи говорят, что переживает, - поведал мне начальник охраны, выразительно хмыкнув. – Предательство жены. В один день с работы уволилась, вещи собрала, деньги все со счета сняла, и улетела в Москву.
– На что же он пьет? – задала я риторический вопрос.
Рыков откровенно скривился.
– Марьяна, на это дело деньги всегда находятся, поверь.
– Значит, в Ржеве их нет, - вздохнула я, возвращаясь к насущному вопросу.
– Нет. Я в этом, кстати, и не сомневался. – И тут же добавил: - Ищем их в Москве. Но ты сама понимаешь, на это нужно время. При желании, затеряться в Москве довольно просто. Но я найду.
Я кивнула, не сомневалась, что Пал Палыч точно найдет. Непременно найдет. Только я не знала, что делать после того, как он отыщет мою маму и сестру. Убедиться, что с ними всё хорошо, и оставить ситуацию в том виде, в котором она есть? Или попытаться примириться с родственниками?
Пока я раздумывала о матери и сестре, случилось ещё кое-что. Причем, этого я точно не ожидала и никак не предполагала. Наверное, потому, что просто-напросто в какой-то момент перестала думать об этом человеке, а напрасно.
– Ты можешь со мной встретиться?
Дмитрий Алексеевич позвонил рано утром, практически поднял меня с постели, и говорил, выдерживая странные паузы. Уже потом мне пришло в голову, что в эти самые паузы он словно старался расслышать то, что происходило на заднем фоне. Звуки, голоса. Может, глупость, конечно, но откидывать это подозрение я не спешила.
Я взглянула на часы. Половина восьмого утра.
– Сейчас? – удивленно переспросила я. – Дима, ещё очень рано.
– Хотел переговорить с тобой… до начала рабочего дня.
Я хмыкнула, опять же в недоумении и задумчивости.
– Ну, раз тебе очень надо, - проговорила я с долей неуверенности. Не уверена я была именно в том, что хочу с Дмитрием Алексеевичем встречаться, особенно с глазу на глаз. Мы с Димкой несколько недель не виделись, даже не созванивались, и я, признаться, начала о нём забывать.
– Очень надо, - подтвердил он.
– Приедешь? – то ли спросила, то ли предложила я, но Абакумов от визита в мой дом неожиданно отказался.
– Лучше встретимся в городе. Часиков девять. В нашем любимом ресторане.