Принцесса-невеста
Шрифт:
– Зачем? – спросил Иниго. – Ты же её и поднять не сможешь.
– Не смогу, – согласился Уэстли. – Но об этом мало кому известно. А теперь послушайте меня; когда мы попадём внутрь, мы можем столкнуться с проблемами…
– Конечно, мы можем столкнуться с проблемами, – перебил его Иниго. – Как мы остановим свадьбу? Когда мы сделаем это, как я найду графа? Когда я найду его, где мы встретимся с вами снова? Когда мы снова будем вместе, как мы сбежим? Когда мы сбежим…
– Не докучай ему
– Да-да, прости, – сказал Иниго.
Человек в чёрном оооооооочень медленно двигался по вершине стены. Феззик и Иниго, не дожидаясь приказа, последовали за ним в темноте в направлении тележки. Невозможно было отрицать того, что в воздухе витало определённое возбуждение.
Лютик же не чувствовала никакого возбуждения. Более того, она не помнила, чтобы когда-либо раньше чувствовала себя так спокойно. Её Уэстли был на пути к ней; это составляло её мир. Всё время с тех пор, как принц протащил её до её покоев, она провела, придумывая способы сделать Уэстли счастливым. Но не мог не остановить её свадьбу. Это была единственная мысль, что могла существовать в её сознании.
Поэтому, услышав, что свадьба переносится на полчаса, она даже не расстроилась. Уэстли всего был готов к непредвиденным обстоятельствам, и, если он мог спасти её в шесть, он мог с таким же успехом спасти её и полшестого.
Вообще-то, принцу Хампердинку удалось сделать всё даже быстрее, чем он рассчитывал. В 5:23 он вместе с невестой стоял на коленях колени перед архидиаконом Флорина. В 5:24 архидиакон начал говорить.
В 5:25 у главных ворот послышались крики.
Лютик слегка улыбнулась. Вот и мой Уэстли, подумала она.
Вообще-то, смятение у ворот было вызвано не Уэстли. Уэстли лишь прикладывал все усилия, чтобы просто идти без посторонней помощи прямо по склону к главным воротам. Перед ним Иниго толкал тяжёлую тележку. Причина её необычного веса была в том, что в ней стоял Феззик, раскинув руки, сверкая глазами, бешено рыча: «Я УЖАСНЫЙ ПИРАТ РОБЕРТС И НИКТО НЕ ОСТАНЕТСЯ В ЖИВЫХ». Он снова и снова повторял эти слова, его голос отдавался эхом и отражался от стен по мере того, как его ярость возрастала. Стоя там, скользя в темноте, он выглядел невероятно впечатляюще, казалось, что он почти десяти футов в высоту, и его голос подходил к его фигуре. Но даже не это было причиной криков.
Йеллин, находившийся на своей позиции у ворот, был порядком обеспокоен тем, что в темноте к ним скользил кричащий гигант. Не то чтобы он сомневался в том, что его сотня солдат сможет одолеть гиганта; его беспокоило то, что, несомненно, гигант тоже об этом знал, и логично было предположить, что где-то во мраке за ним притаилось ещё неопределённое число гигантской подмоги. Других пиратов, кого угодно. Кто знает? Тем не менее, его люди держались замечательно твёрдо.
И только
Именно вид того, как он, радостно охваченный пламенем, скользил к воротам, заставил отряд грубой силы закричать. А закричав, они запаниковали и пустились бежать…
Когда паника разрослась, Йеллин осознал, что вернуть контроль над ситуацией он был не в состоянии. Кроме того, гигант уже был ужасно близко, и рёв: «НИКТО НЕ ОСТАНЕТСЯ В ЖИВЫХ» – чрезвычайно затруднял трезвое мышление, но, к счастью, ему хватило смекалки на то, чтобы схватить единственный ключ к замку и спрятать его на себе.
Опять же к счастью, Уэстли хватило смекалки на то, чтобы ожидать от него подобного поведения.
– Отдай мне ключ, – сказал Уэстли Йеллину после того, как Иниго плотно прижал свою шпагу к кадыку Йеллина.
– У меня нет ключа, – ответил Йеллин. – Я клянусь могилой своих родителей; и пусть душа моей матери будет вечно гореть в муках, если я лгу.
– Оторви ему руки, – сказал Иниго Феззику, который сам уже начал слегка подгорать, потому что сжигающий плащ можно было носить без вреда для себя лишь в течение определённого времени, и он хотел бы слегка прираздеться, но прежде чем сделать это, он потянулся к рукам Йеллина.
– Ах, вы об этом ключе? – сказал Йеллин и бросил его, и после того, как Иниго убрал свою шпагу, они позволили ему сбежать.
– Открой ворота, – сказал Уэстли Феззику.
– Мне так жарко, – сказал Феззик, – могу я сначала снять это? – и после кивка Уэстли он снял с себя пылающий плащ и оставил его на земле, а затем открыл замок на воротах и приоткрыл дверь настолько, чтобы они смогли проскользнуть внутрь.
– Запри их и оставь ключ у себя, Феззик, – сказал Уэстли. – Должно быть, уже 5:30; у нас осталось полчаса, чтобы остановить свадьбу.
– Что мы будем делать, когда победим? – спросил Феззик, возясь с ключом, заставляя огромный замок закрыться. – Где мы встретимся? Я из тех, кому нужны инструкции.
Прежде чем Уэстли успел ответить, Иниго с криком обнажил свою шпагу. Граф Руген и четыре человека дворцовой стражи показались из-за угла и побежали к ним. На часах было 5:34.
Свадебная церемония закончилась только в 5:31, и, чтобы это произошло, Хампердинку пришлось использовать весь свой дар убеждения. Когда крики у ворот совершенно вышли за рамки пристойности, принц мягко прервал архидиакона и сказал:
– Святейшество, моя любовь берёт верх над моей способностью ждать – прошу, перейдите сразу к концу службы.