Принять учись
Шрифт:
— Женя!
Мы сидели у Димана, когда веснушка прибежала к нам.
— Что случилось?
Мы все напряглись.
— Виктор Тихонович!
— Что с ним? — я напрягся.
— Он умер.
— Что?! Как? Где Лиза?!
— Мы были на опознании, — со слезами на глазах говорит, веснушка. — Ей очень плохо. Ты ей нужен. Найди её пожалуйста. Она где-то там, одна. Я пыталась её найти, но не смогла.
— Я найду её, не волнуйся только. Останься здесь с ребятами, а я пойду искать, ладно?
— Мы поможем, —
Я лишь молча киваю и выхожу из квартиры. Диман остался с Мирой, чтобы успокоить её.
Я же думал о том, где может быть Лиса, как она сейчас… Столько всего на неё навалилось, потом ещё наша ссора, за что я себя корю, а теперь ещё и это. Бедная моя девочка.
На улице шёл нескончаемый дождь, все дороги залило, кто-то прятался под крышами и навесами, кто-то в машинах, были и те, что под зонтиками куда-то спешили, а я стояла посреди набережной и закрыв глаза, запрокинула голову, чтобы капли дождя смывали мои горькие слёзы. Я не плакала уже много лет, но сегодня тот день, когда я не могу быть сильной, потому что потеряла человека, который мне был, как родной, он был мне, как родитель.
Виктор Тихонович, мой дорогой дедуля, как я его называла сегодня умер…
Так больно, слова людей, что связались со мной, рвали душу на части. Они говорили так равнодушно, что каждым словом убивали спокойно. Вот уже несколько часов я брожу по улицам города, вся промокшая от проливного дождя, и не отвечаю на звонки друзей, потому что не хочу. Я так долго прятала всю свою боль и грусть, но в глазах этого уже не скрыть.
Сколько я так простояла, не знаю, потому что даже не заметила, как ко мне кто-то подошёл со спины и накрыл большим зонтом. Я открыла глаза и повернулась. Это был Женя. Как он нашёл меня? Хотя чему я удивляюсь, каким-то образом он всегда меня находит, где бы я ни была.
Он смотрит на меня так внимательно, изучающие и тут я понимаю, что он всё знает, всё понимает. И видит всё в моих глазах, поэтому притягивает меня одной рукой к себе, крепко прижимает и уткнувшись мне в макушку, говорит:
— Плачь, кричи, делай что хочешь, только не держи в себе.
И я почувствовала, что действительно могу, что вот рядом с ним я могу быть слабой, проявлять свои эмоции и переживания без страха, что это обернётся для меня плохо. И не успела заметить, как уже вовсю рыдала, уткнувшись в его большую грудь. Из меня вырывалось всё, что накопилось за последние недели. И боль от потери дедули, страх и отчаяние, что поселил во мне Макар.
Так мы и стояли посреди пустой набережной под дождём.
Я выплакивала всю ту боль потери, которая у меня была. Я словно потеряла часть себя, при чём самую родную, тёплую, искреннюю и надёжную. Теперь у меня не было старшего, кто смог бы помочь советом, просто выслушать или принять, как родную дочь. Теперь не было старшего, кто переживал бы за меня всей душой. Я осталась одна и не знала, что с этим делать. Виктор Тихонович словно был связующей ноткой в моей жизни, а теперь она оборвалась навсегда.
Это
Женя вдруг отбросил зонт, не боясь намокнуть, и обнял меня обеими руками, поглаживая по спине и шепча на ухо:
— Я понимаю твою боль, но ты должна знать, что не одна. У тебя есть люди, которым ты дорога и кто переживает за тебя.
Не знаю почему, но я позволила себе быть слабой рядом с ним. Быть просто девушкой, которой горько и больно. И позволила всем своим чувствам выйти наружу. Наконец-то отпустить ту пружину, которая годами только сжималась.
Глава 12
Что было дальше я смутно помню. Женя взял на себя организацию похорон и всё что с этим связано, потому что я была в полной прострации. Не видела и не слышала ничего.
Ещё оказывается дедуля всё своё наследие оставил мне, от чего мне стало ещё больнее. Ведь я ему никто, по сути, а он был так добр. Зачем он умер? Почему хорошие люди вот так умирают?
Когда был прощальный обед, ко мне подошёл всё тот же капитан Красилов:
— Елизавета Алексеевна, я могу с вами переговорить?
— Что-то случилось? — спрашивает Женя, который всегда был рядом.
— Я решил лично доставить вам акт о вскрытии.
— Что-то не так? — вновь спросил Женя.
— В крови Виктора Тихоновича обнаружены наркотические вещества.
— Что?! Дед не принимал наркотики!
— Я знаю. Но может вы в курсе, менял ли он лекарства в последнее время? Или что-то ещё подозрительное?
— Нет, ничего такого.
— Может у него были недруги? Кто-то незнакомый появлялся рядом с ним?
— Н-нет, — а сама чувствую, как начинаю белеть.
— С вами всё хорошо?
— Лиза?
— Да, всё нормально, просто я…
— Понимаю, потерять близкого человека тяжело, но, если вы что-то вспомните, дайте знать.
— Хорошо.
Когда всё закончилось и все разошлись по домам, остались только мои друзья, Женя и все остальные ребята с его стороны. Я убирала на кухне, когда увидела пачку лекарств дедули. Странно, он держал лекарства всегда в другом месте.
Взяв упаковку, увидела, что там пусто, хотела уже выкинуть упаковку, но заметила, что там лежит какой-то кусочек бумаги. Развернув его, прочитала записку: «Ты знаешь, кто следующий».
Я чуть не упала, когда прочитала это. Еле удержалась на ногах. Что же это….
— Влад, ты в курсе ситуации с Макаром? — решил спросить у лучшего друга Лизы.
— Есть такое. И тебе уже досталось?
— Есть такое.
— Не думал, что он вернётся. Мы тогда кое как Лизку отмазали. Он знатно её подставил, издевался… И думали, что уже никогда его не встретим, столько времени прошло, но он всё же объявился, — грустно и удручённо говорит парень, как будто появление Макара сродни настоящей вселенской катастрофе. В его голосе читалась то ли обречённость, то ли сожаление с примесью горечи.