Приорат Ностромо
Шрифт:
Под капотом гаринской «Волги» прятался мощный мотор от «Чайки» — он хищно взревел, и понес машину, разгоняя с дрифтом…
…«Три грации» молча стояли у ворот. Настя жалась между Инной и Ритой; Марина-Сильва, с Наталишкой на руках, плечом касалась Талии, положившей ладони на плечи Лее. Семеня, приблизились Лидия Васильевна и Маруата — обеих, похоже, связала неведомая «химия».
Женщины молчали, и мрачный Старос, спустившись с крыльца, заявил с вызовом:
— Я за ними!
— Не пущу! —
— Вс-со бу-удет хо-ро-со… — промолвила Маруата, робко погладив Филиппа Георгиевича по рукаву.
— … И даже лучше! — строго вытолкнула Лея.
Тот же день, чуть раньше
Щелково-40, проспект Козырева
«Росита» металась по кабинету, как пантера в клетке. Векшин, сумрачно следя за нею, пробурчал:
— Успокойся, Марин! Я тебя прекрасно понимаю. Сам, бывало, хотел настучать начальнику по организму! Но арестовать Панкова…
Ершова резко остановилась, нервно барабаня пальцами по столешнице.
— Это единственный способ, Гена! — вырвалось у нее. — Не прекратить эксперимент, так хотя бы остановить!
— Да понимаю я! — поморщился опер. — Но Аркашка — твое непосредственное руководство! Да я… Хоть сейчас — решать и вязать! Но на каких основаниях?
Телефон на столе звякнул, словно включаясь в разговор, и деловито затрезвонил. Марина живо подхватила трубку.
— Алло?
— Здравствуй, Мариночка! Это такая фон Ливен тебя беспокоит…
— Здравствуйте, ваше сиятельство! — через силу улыбнулась Ершова.
— Слушай меня внимательно, Мариночка, — в голосе княгини лязгнул металл. — По всей видимости, ваш Панков не тот, за кого себя выдает! Подробности — не по телефону. Этого Аркадия Ильича нужно арестовать! Сегодня вечером или завтра утром… Официальные бумаги готовятся.
— Сегодня! Сейчас! — выдохнула «Росита», и затараторила: — Панков затеял очень опасный эксперимент! Миша Гарин звонил мне, он пробовал достучаться до верхов, но Машеров в больнице, а Романов… Миша ругался, говорил, что до Сталина легче было дозвониться!
— Тогда действуйте, Марина! — жестко сказала фон Ливен. — Разрешаю применить табельное!
— Есть! — бросив трубку, Марина резко обернулась к Геннадию. — Слышал?
— Задержим на законных основаниях! — ухмыльнулся Векшин.
— Пошли!
Спустившись на первый этаж, начохр и ее зам энергично зашагали по плохо освещенному коридору. Время истекало, атмосфера накалялась, волнение пульсировало с частотой сердечного биенья…
Ближе к лаборатории Марина ощутила угрозу почти физически, стоило ей глянуть на крутоплечие фигуры, что мялись у стальных дверей, засвеченные солнцем из единственного окна. Их было четверо — дембелей ВДВ, принятых на ставки «младших научных сотрудников».
— Стопэ! — развязно ухмыльнулся самый
Тут тяжелая дверь влажно клацнула, и повернулась на пудовых петлях. Высокий комингс переступил Панков.
— О, Марина Теодоровна пожаловали! — масляно улыбнулся он. — Что ж вы такая недоверчивая? М-м? Следите за мной, подслушиваете, подглядываете… Нехорошо!
— Вы задержаны, гражданин Панков, — холодно молвила Ершова. — Пройдемте. Но сначала прекратите подготовку к эксперименту. Немедленно!
В глазах ВРИО директора мелькнул опасный блеск, и он покачал головой.
— Э, нет, девочки и мальчики… — в его голосе пробились дребезжащие нотки. — Сначала я завершу то, что начал, к чему шел! А уж где-где, но в Кремле быстро оценят то, что я преподнесу на блюдечке с голубой каемочкой — простой и легкий доступ в миры Сопределья! Хоть в «Бету», хоть в «Дзету»!
— Идиот! — яростно вырвалось у Марины. — Да ты «Альфе» конец света устроишь!
Саданув локтем ближнего «научного сотрудника», она будто подала сигнал Векшину — тот выхватил табельный ПМ. Но применить оружие не удалось — десантников готовили на «хорошо» и «отлично». Начохра с опером скрутили.
— С-сволочи! — стонуще вырвалось у Марины.
Панков с любопытством заглянул в ее глаза, пылавшие черным огнем ярости.
— Оставьте вы в покое всю эту апокалиптическую дребедень! — презрительно выговорил он, зло дергая губами. — Гарин, небось, наплел? Я лучше разбираюсь в физике дискретного пространства, чем этот выскочка-прелюбодей! И знаю о «Дзете» всё, что нужно знать! Ясно? — повернувшись к дембелям, он усмехнулся: — Парни, благодарю за службу! Этих отведите и заприте… Да хоть в ее же кабинете. Только обыщите всё, чтоб ни оружия, ни телефонов! И свяжите этих… пионеров-героев!
— Есть! — рявкнули «мэ-нэ-эсы», и поволокли начохра с опером.
На первых шагах Марина по-детски упиралась, пока усилием воли не велела себе успокоить нервы — чего позориться зря?
А по коридору гулко разнесся голос Панкова, подрагивавший от сдерживаемого торжества:
— И помните, това-арищ Ершова! Победителя не судят!
— Победа будет за нами! — выдавила «Росита», но ВРИО директора ее не услышал.
Десантура втолкнула «пленных» в кабинет, и надежно связала им руки и ноги, усадив на коврик у стенки.
— Сидеть и не рыпаться! — прогудел шкафообразный старшак, небрежно роясь в открытом сейфе. — Шмонаем!
— Есть! — браво откликнулся молоденький лобастый крепыш.
Марина следила за ним, губы сжимая в нитку. Двое «мэ-нэ-эсов» швыряли на пол документацию, вываливали все из ящиков стола — короче, гадили. А вот крепыш именно обыскивал…
«Росита» напряглась: молодой обнаружил-таки запасной радиофон! И… жестом фокусника сунул его между папок.
— Чисто! — бойко доложил он.