Пришельцы. Выпуск 2
Шрифт:
Он раскрыл рюкзак и стал раскладывать вещи по своим местам: банки с тушенкой, хлеб, кружка и прочая мелочь потеснили на полке алюминиевый ковшик, ветровка повисла на плечиках, печатная машинка и пачка листов бумаги расположились на столе. Повертев в руках пустую банку из-под тушенки, Кирилл сунул ее обратно в рюкзак, который положил в шкаф рядом с ведром. Потом надел рубашку и двинулся в дальний угол изучать устройство печки.
Вскоре вернулась хозяйка. Она принесла тонкое шерстяное одеяло, подушку, две простыни и наволочку. Сложив все это на кровати, хозяйка рассказала, где за флигелем находятся летний душ и туалет, а также напомнила, чтобы Кирилл не задерживался к ужину: к обеду-то он опоздал. Заметив на
— Нет, спасибо, — поблагодарил Кирилл. — Я как раз собирался прилечь отдохнуть.
— Как хотите, — хозяйка пожала плечами и вышла.
Кирилл закрыл за ней дверь, но тут же вспомнил, что хотел попросить воды для питья. Высунувшись на улицу, он увидел, что хозяйка идет в сторону колодца.
— А мы и сами с усами, — пробормотал Кирилл и достал из шкафа гремящее ведро.
Когда он подошел к колодцу, хозяйка с лейкой в руке уходила за угол дома. Наверное, в этом деле нет ничего сложного, подумал Кирилл и стал изучать устройство колодезной системы. От крепкого деревянного сруба вертикально вверх шло два толстых бревна, на которых крепились ворот и двускатный шиферный навес. На вороте — круглом бревне, насаженном на железную рукоятку, — была навита крупнозвенчатая цепь, и на вбитом толстом гвозде висело за ручку слегка помятое ведро.
Кирилл снял ведро с гвоздя, потянул цепь книзу и стал наблюдать, как ведро опускается в глубь колодца, медленно растворяясь во тьме. Вскоре звенья цепи сами потекли меж пальцев, ворот завертелся, застучал, опасно раскручивая железную рукоятку. И все это продолжалось в убыстряющемся темпе, пока из глубины не донесся далекий всплеск.
Вытягивать ведро из колодца оказалось не таким простым делом, хотя Кирилл и не считал себя слабаком. Но потом он приноровился вертеть ворот, и дело пошло. Единственно, что страшило в этом процессе, это случайно выпустить рукоятку — вот уж тогда не поздоровится! Наконец из глубины показалось ведро, полное прозрачной воды. Кирилл перехватил его за дужку и аккуратно поставил на край сруба. Наконец-то он напьется! А то язык к горлу присох, и губы превратились в растрескивающийся камень.
Кирилл осторожно перелил воду в принесенное цинковое ведро и принялся наматывать остаток цепи на ворот и выискивать вбитый в него гвоздь, чтобы прицепить колодезное ведро. Неожиданно за спиной он услышал какой-то всхрапывающий звук и, обернувшись, чуть не запрыгнул на край сруба. Огромное мохнатое чудовище, судя по всему — тот самый хозяйский пес, задумчиво обнюхивало край цинкового ведра, а затем опустило в него свой черный нос и принялось шумно лакать воду.
— Эй, собакин! Или как там тебя?! — возмущенно окликнул пса Кирилл. — Хорош жрать мою воду!
При этих словах полагалось грозно надвинуться на противника, но совершенно не хотелось этого делать.
Пес продолжал спокойно хлебать воду, задумчиво приподняв брови или то, что у человека называется бровями, а у собак, может быть, как-нибудь по-другому.
Кирилл вновь попытался отогнать собаку, но даже очень эмоциональное «Фу!» на пса не подействовало. Оставалось только ждать, когда мохнатое животное утолит жажду. Кирилл прислонился к шершавому срубу и облизнул пересохшие губы. Пить хотелось страшно!
Пес поднял морду и громко фыркнул. С минуту он стоял не двигаясь, потом сунулся к ведру, нехотя лизнул воду. Видимо, решив, что на сегодня хватит, он медленно развернулся и не спеша двинулся прочь. Забравшись в свою будку, он повозился немного, высунул наружу заднюю лапу и хвост. А потом было слышно, как пес громко, с прискуливанием, зевнул и чуть позже вздохнул совсем по-человечески.
— Так! — громко произнес Кирилл. Он схватил ведро, выплеснул всю воду на цветочный газон и решительно зашагал к флигелю. Даже если ведро прокипятят, вымоют с мылом, а затем прохлорируют, он никогда не будет из него пить! С грохотом поставив ведро в шкаф, Кирилл выдернул с верхней полки алюминиевый ковшик, выпрямил кривую ручку и зашагал обратно к колодцу. Теперь он управился с воротом несколько быстрее. Даже попытался уловить момент, когда ведро наполнится водой только наполовину, чтобы легче было поднимать. Мокрое и холодное, оно поднялось из глубины, наполненное на две трети. Кирилл удовлетворенно хмыкнул, выставил его на край сруба и зачерпнул ковшик. Показав собачьей будке язык, Кирилл наконец-то начал пить, не обращая внимания на ломоту в зубах от ледяной воды. Его лицо тут же покрылось испариной.
— Зря вы такую холодную воду пьете, — раздался за его спиной голос.
Кирилл едва не поперхнулся. Он оглянулся и посмотрел на хозяйку.
— Кстати, как вас зовут? — спросила она.
— Кирилл.
— А по отчеству?
— Иванович.
— Ну вот что, Кирилл Иванович. Я понимаю, сейчас очень жарко, но настоятельно рекомендую не пить воду сразу из колодца. Вот возьмите, — она протянула большой эмалированный бидон с крышкой: — Налейте в него воды и поставьте на солнце, она не будет такой холодной. А так горло простудите. Вот вам еще полотенце: я забыла сразу принести.
Кирилл взял бидон, повесил полотенце себе на плечо и поблагодарил.
— Не за что, — коротко сказала Александра Владимировна и пошла было к дому, но остановилась: — У вас там в шкафу ведро стоит, так вы его не трогайте. Я в нем воду таскаю для мытья полов и для Шарика.
«Замечательно! — усмехнулся про себя Кирилл. — Милый, добрый, умный пес Шарик доходчиво мне все объяснил».
Вернувшись во флигель, он перелил часть воды в рукомойник, скинул рубашку, умылся (а мыло-то с собой тоже не захватил), вытерся пахнущим свежестью полотенцем, разулся и улегся на кровать, предварительно раскатав матрац. Надо бы постель расстелить, подумал Кирилл, но решил полежать минут пять-десять просто так. Единственно, на что хватило сил, это подложить под голову подушку без наволочки. Он даже не заметил, как крепко уснул.
Открыв глаза, Кирилл некоторое время разглядывал потолочные доски, выкрашенные белой краской. Во флигеле царил легкий полумрак, и было жарко. Потянувшись, Кирилл сел на кровати; коротко скрипнула панцирная сетка. Он немного посидел, опустив голову, потом взглянул на часы: время подбиралось к шести часам вечера. Во сколько там ужин у Александры Владимировны? В восемь? Нет, в восемь утра — завтрак, а ужин в семь, точнее, в девятнадцать ноль-ноль. А пить-то все равно хочется. И горло першит. Как бы точно не простудиться. Кирилл кашлянул несколько раз, больше для проформы.
Поднявшись с кровати, он подошел к столу, где рядом с пишущей машинкой стоял бидон. Воды в бидоне почти не осталось: она вся ушла на умывание. Придется вновь прогуляться до колодца. Нехотя плеснув в лицо пару пригоршней воды из рукомойника, Кирилл вытерся полотенцем, надел рубашку, сунул босые ноги в кроссовки, подхватил бидон и вышел за дверь.
В саду было заметно прохладнее, чем во флигеле. И пахло здесь не разогретым деревом, а цветами и морем. Высокие вишни пытались скрыть собой солнце, но его лучи простреливали насквозь не слишком густые кроны. Еле слышно шумела листва, иногда с громким жужжанием пролетало какое-нибудь насекомое. Кирилл, размахивая бидоном, быстро шел по мощенной плитками дорожке. Он так увлекся разглядыванием окрестностей, что едва не налетел на шестилетнего мальчишку. Тот сидел на корточках у края дорожки и внимательно разглядывал что-то в цветах. Он был в темно-зеленых штанах-комбинезоне, такого же цвета рубашке с коротким рукавом и широкополой панаме. На ногах — сандалии, тоже зеленого цвета.