Притворная дама его величества
Шрифт:
А дальше завертелась работа.
Королева и Теодора — она была не только сутулой, но и очень плохо ходила, что-то у нее было со спиной, возможно, какая-то травма, и пределы покоев королевы она не покидала — с энтузиазмом расспросили меня, правда ли, что в моих комнатах было светло и тепло. О да, правда! Насчет света — здесь его больше, так что давайте начнем с тепла?
И — потому что кто бы мог помешать ее величеству — нам немедленно принесли роскошные ткани, которыми в ближайшие дни слуги по моему указанию покрыли все стены. Уже знакомый мне каменщик получил огромный заказ, прислуга озаботилась прокаливанием одежды, я долго гоняла по кругу измученных слуг, пытаясь расставить мебель так, чтобы нам было тепло спать,
В покоях ее величества я едва не разбила себе рукой лоб: королева спала на нормальной кровати, вместо стенок ее ложе украшал балдахин, но камин — и, внутренне содрогаясь от нахлынувшего живого воображения, подкидывавшего мне картины неизбежной беды, я велела кровать переставить от огня как можно дальше. Еще дальше. И подобрать по максимуму с пола болтающиеся тряпки, а чтобы ее величество не мерзла, принесите еще пару одеял, ироды безголовые.
За пределами дворца расцветала весна, с каждым днем было все больше шума и вони, а наши дни проходили одинаково.
Подъем, зарядка. Наконец-то я занялась своим здоровьем. И, как ни странно, София и Теодора — насколько она могла — охотно присоединились ко мне. В Клейдарии испокон веков красоте тела уделялось немало внимания, именно там зародилось то, что у нас называется Олимпийскими играми. Разумеется, себе я пощады не давала, а ее величество и Теодора ограничивались простыми растяжками, но я не настаивала.
Я полностью покончила с комнатами, которые занимали София и мы трое, и занялась остальными помещениями. Гардеробная — каменщик выложил нечто, что я назвала «печью»: подобие колодца, в нем горит огонь, над колодцем — плита, на этот раз из камня, и одежда отлично прокаливается от вшей. Лишней такая мера не будет. Ванная, в которой я применила все знания, что когда-то почерпнула об эргономике. И опять: колодец с огнем, теперь покрытый листом металла, это же плита, на которой можно греть воду и которая превосходно отапливает помещение. А вот тут — ряд кувшинов с уже прокипяченной водой, и все под рукой и расставлено таким образом, что даже намеренно ошпарить ее величество не получится.
Комнаты прочих слуг: обогрев и свет, комната, в которой ее величество занималась рукоделием: столики и освещение, комната, в которой мы читали священные истории: обогрев, свет, удобные кресла. Рутина, и изменений на первый взгляд немного, но — тут вынести какое-то кресло, тут поставить столик, тут слегка изменить расположение свечей, и вот уже просторнее и светлее. Завесить стены тканью, расставить жаровни в безопасных местах, и вот уже можно ненадолго открыть окно и проветрить комнату, не опасаясь, что ее выстудит окончательно.
У королевы было достаточно много слуг, но только трое, включая меня, спали в ее спальне по очереди. Третьей была Антуана, молчаливая строгая дама, первое время мы держались с ней взаимно прохладно, а потом вдруг нашли точки соприкосновения в любви к музыке. Святая Анна, если уж любить музыку, то явно не тот музыкальный продукт, который в мое время не издавали только что микроволновки! Антуана умела играть на арфе. Мне под эту музыку отлично было балдеть.
Пьеров мужского пола имелось штук десять, все они были вышколенные и молчаливые, спали они на подобии полатей не в покоях ее величества, а в тех помещениях, двери из которых вели уже непосредственно во дворец. С одной стороны, охрана, с другой: если подкупят кого-то из них? Король меня напугал подозрениями, и я не могла выкинуть из головы мысль, что маленькой королеве что-то угрожает физически, а я не смогу это предотвратить. И чем больше видела я людей вокруг Софии, тем больше боялась покушения на нее. Прямо мне никто не сказал, что королеву могут убить, но. Но. Мне вообще никто ничего не говорил прямо.
Ежедневно мы ходили молиться. Я поняла, почему София чувствовала себя одинокой, несмотря на то, что и Теодора, и Антуана относились к ней очень тепло: они держались на расстоянии, чрезмерно почтительно, я же эту дистанцию стерла с самой первой с ней встречи. До дружбы дело у нас не доходило, но и не было чувства, что общение вынуждено и фальшиво. София и улыбалась мне чаще, и обсуждать Книгу больше любила со мной, и с большим интересом расспрашивала, что я делаю с ее покоями и зачем. Я отвечала охотно, но о том, что боюсь покушения на нее, конечно, молчала.
В церкви я старалась не отвлекаться и наблюдала, что творится вокруг. Ничего, ни единой души, это правило соблюдалось, но спокойнее мне не становилось.
Как может быть так, что кто-то попытается убить королеву? Ни господь, ни святые не могли дать мне ответ.
Я стала учить клейдарский язык, занималась со мной Теодора. И я чуть не заорала от догадки, когда услышала его: вот оно что, вот почему его вдалбливали в Маризу! В расчете, что ей повезет и она будет не любовницей короля, а займет место возле его супруги. Ну, так или иначе, планы семьи де Аллеран реализовались. Лже-Адриана стала близка ее величеству. Граф де Аллеран немного набрал очки: все же он позаботился о дочери как умел. И вышло, как он хотел, и это было уже что-то. Было немного странно, почему меня проверяла герцогиня де Бри: может, она хотела убедиться, что я ни слова не понимаю и это соответствует ее собственным планам?
В таком случае сельские родственники ее обошли, и неважно, что вместе с телом мне не досталось памяти.
Занялась я и «латынью». Сложнее, чем клейдарский язык, не такой звучный и мелодичный, зато было много знакомых слов. Вечера, как и дни, были наполнены приятной и привычной мне суетой: шитьем, изучением книг, молитвами. Ночью я вырубалась — либо на мягкой постели в спальне ее величества, либо в шкафу в своей комнате, рядом с Этель.
Все и даже больше. Уют, кипяченая вода, обувь, одежда, отсутствие вшей, ежедневная ванна — у меня была теперь и своя ванная, в Клейдарии мытье было почти ритуалом. С помощью Теодоры я начала собирать аптечку. Маловато, но что-то. Бинты, жгуты, давящие повязки. Историю со стеклом в туфле я не забывала ни на секунду.
И еще — у королевы оказался свой повар. Клейдарская кухня была на высоте.
Король не соврал. Я получила награду.
Или же передышку перед тем, как все же отправлюсь на эшафот. Стоит только ее величеству пролить хоть одну слезу по моей вине.
Глава двадцать восьмая
И даже от руководства моим бизнесом меня не полностью отстранили.
Этого я никак не могла ожидать, но однажды, когда миновала уже пара недель, явилась мадам Ассо, и дальше два-три раза в неделю, после завтрака, она неизменно приходила с коротким и исчерпывающим докладом. Эта смуглая грудастая дама была вдовой какого-то купца и бывшей белошвейкой. Друг на друга мы с мадам Ассо смотрели с завистью. В очередной раз я сделала вывод, что всегда найдется тот, кто посчитает, что тебе повезло в разы больше, чем ему.
Белье приносило королевской казне огромные деньги, а мне все-таки процент. Запечатанным мешочком дело не ограничилось. Жадность играла с обеих сторон, и постепенно мы дошли до того, что запустили производство обуви. Результатов пока еще не было, но я надеялась на лучшее. Тем более что не имевшие поначалу успеха штаны уроженки Клейдарии заказали себе, а что провоцирует массовый спрос, как не интерес инфлюэнсеров? Мадам Ассо выла от потока заказов и слезно умоляла меня расширить цех. Я одобрила. А затем, потому что мадам Ассо была опытной и многим могла помочь, я, доведенная до отчаяния корсетом, показала ей чертежи бюстгальтера.