Притворная дама его величества
Шрифт:
— Это должно быть вот так, — стонала я, пытаясь изобразить на листке каракули, а на себе — навертеть ткань. — И вот тут вот так крепится.
Мадам Ассо взирала на меня с недоумением и, похоже, считала, что у меня не все дома.
— Смотрите же! — потеряв терпение, я пошла на материальные потери. В руках у меня оказались ножницы, и через пару минут я прикладывала к груди уже беспощадно вырезанный прообраз нормального лифчика. — Можно застегивать спереди или сзади!
Мадам Ассо вздохнула и показательно закатила глаза.
— Ах да.
Пуговицы. В этом мире не было пуговиц, и каждый раз я спотыкалась об их отсутствие. И не то чтобы я не могла причинить и это
Бедняга белошвейка еле удерживалась от того, чтобы не дать из покоев ее величества деру. Я вошла в раж, потому что играли гормоны, я была готова горы свернуть, а мне не давали. К счастью, у меня была помимо гормонов и голова.
— Вот! — торжествующе заявила я и прижала к лифчику монетку. — Видите? Здесь, — я показала место, — прорезаем отверстие, сюда — пуговицу…
— Как вы сказали? — очнулась мадам Ассо.
— Пу-го-ви-цу! — Я потрясла перед ней полуготовым изделием. А потом решила, что проще продемонстрировать все же готовый продукт. — Послезавтра придете, я вам покажу.
Несмотря на то, что наутро гормональный фон у меня значительно понизился и настроение было только лежать и тупить в потолок, я заставила себя заняться бюстгальтером. В качестве модели я использовала Этель. Ткани я извела за два дня немеряно, пока наконец передо мной не появилось нечто, что уже можно было носить, и, отловив слугу, я потребовала проделать в монетке две дырки. Вид у меня был на тот момент грустный, слуга решил, что я в меланхолии и спорить не стал. Пуговицу я пришила к бюстгальтеру и, наплевав на стыдливость Этель, предъявила альтернативу корсету мадам Ассо.
Пожалуй, ничто из моих наработок не было воспринято с таким скептицизмом.
— Кто не таит злых мыслей, тому не надо прятать в панцирь данное господом, — прибегла я к решающему аргументу. И вздохнула. Этель бюстгальтер понравился, был один небольшой недочет: лямки торчали из-под платья. Я поморщилась и поправила их, не то чтобы они торчать перестали, конечно.
— Очень удобно, мадам, — кивнула Этель. — Дышать можно.
Дышать! Я хмыкнула. Да вообще дает волю движениям. В прежней жизни я бюстгальтеры ненавидела и, к счастью, могла позволить себе их не носить, но фигура Маризы от моей отличалась значительно.
— Интересно вот это у вас получилось, — заметила мадам Ассо, указав на пуговицу. — Как только в голову пришло.
Ну, как, в очередной раз вздохнула я. Будут у нас пуговицы из драгоценных металлов.
Мадам Ассо после полученного шока сказалась больной и несколько дней у меня не появлялась. Я начала беспокоиться и узнавать, как бы мне так наведаться в цех, чтобы король не взъярился — кто его знает? — как Этель принесла мне весточку от Лили. Как и стоило ожидать, светские дамы бюстгальтер не оценили, зато вся столичная прислуга уже выстроилась в очередь и белошвейкам продохнуть было некогда. Несли ткани и монетки на пуговицы. Я подумала, что местный монетный двор должен написать на меня докладную за подрывную деятельность: так и инфляцию в стране устроить недолго, в конце-то концов.
Но вместо этого я всего лишь получала стабильный доход.
Почти благодать.
Нам требовались материалы. Мадам Ассо пригласила купцов, я выбралась в город, уже придавленный весной окончательно. Ароматы сбивали с ног, жители ожили и тоже благоухали. Цех, разумеется, был приятным глазу островком аккуратности и свежих запахов. Купцы… Да, купцы. У меня голова пошла кругом, и вовсе не от товара, который разложили перед нами на столах.
Купцы. Смысл завидовать мадам Ассо, когда вот они, кандидаты? Сколько стареньких, наверняка вдовцов со взрослыми детьми! Титул? Да к лешему этот титул. Королева? Вот это было препятствием.
Как и то, что я не знала, как мне дать понять, что я так-то очень даже не против выгодного брака. Купцы от меня шарахались, кланялись и нахваливали товар, а я только вздыхала. Вот вы, месье, чем плохи? Вам около шестидесяти лет, вы отлично одеты, не бедствуете, давайте соединим наши сердца, судьбы и бизнес? Скорее всего, я вас, конечно, переживу, но зато дело будет в надежных руках. Не хотите? А вы, мессир? Но как я ни стреляла глазками, внимание на это обратили только белошвейки и, кажется, начали шушукаться. Мне было на них плевать, а вот досада не отпускала.
Не сваху же мне искать, и как вообще дело тут обстоит с женитьбой? Может ли купец взять в жены графиню? А если я признаюсь, что я не графиня, что тогда? И как отреагирует король, если узнает, что я намерена оставить королеву? Что он от меня ждет?
Мне бы расслабиться. Мне бы поверить, признать, что вот — все. Никто не претендует на мое уже не невинное тело — когда я решила провести эксперимент с альтернативой прокладкам и попыталась изобрести гигиенический тампон, я выяснила этот момент и обрадовалась тому, что то ли Маризе везло, то ли она все же что-то знала о противозачаточных средствах и способах, но, так или иначе, обошлось без беременности и родов.
Никто не втыкает мне иголки в подушку, не подсыпает яд, мне тепло, светло, я несу прогресс в закоснелые массы с полного одобрения правящего короля и его влиятельнейшего друга, идет бизнес, капают проценты, я даже выкраивала время, чтобы читать — пытаться — клейдарские свитки, потому что Книга была изначально написана именно на клейдарском языке, а у меня было чувство, что переводчики могли налажать, прецеденты случались и в моем мире.
Меня терзало любопытство, что это за коридор, по которому меня заставил пройти его величество. Спрашивать в лоб я остерегалась, но на очередном уроке клейдарского языка я наконец все узнала. Действительно, коридор, который соединял покои его величества и ее величества, носил сакральный характер, делали такие не только во дворце, но и во многих замках между спальнями хозяина и его жены, и молельня была там затем, чтобы испросить у господа благодать и наследников славному роду. Но вот насчет того, что в коридоре можно было не только молиться, но еще и голову сложить, Теодора ничего не знала. Или прикидывалась, но настаивать я не стала. Выбралась я оттуда, и замечательно. Оставался вопрос, почему я там так долго гуляла, но его можно было задать исключительно королю. Нет, благодарю покорно, я лучше еще поживу в неведении.
Все было вроде бы хорошо, но поводов для тревог оставалось немало. Нет, не в Гастоне было дело, который наведывался к Антуане достаточно часто и спрашивал, в чем еще нужда у ее величества, и всегда был обходителен и деловит. И даже не в кардинале, который вообще пропал из моего поля зрения. Однако было весьма возможно, что я не пропала из-под его колпака. Весьма и весьма вероятно, что та же де Бри — часть его плана.
Я отказалась от мысли собрать информацию. Во-первых, ее наличие мне ничего не давало. Я ни на что не могла влиять, я была практически заперта в покоях королевы вместе с ее величеством. Во-вторых, для меня уже не было новостью, что информаторы у меня могут быть ненадежными и те сведения, которые они могут дать, устареют раньше, чем я сложу этот паззл хоть во что-то удобоваримое. В-третьих, не доверяла я, не доверяли и мне, и тут невозможно было быть в претензии.