Притворная дама его величества
Шрифт:
Погруженная в политические прогнозы, я не сразу обратила внимание, что герцогиня делает мне выразительные знаки. Я растянула уголки губ, присела в книксене. Старая ведьма, чего ты хочешь? Я ведь уже для себя решила, что не я та девушка из курятника, которая попытается сесть на занятый королевой насест?..
Глава двадцать пятая
Я так поняла — король не оставался наедине.
Маркиз де Сото был разодет в честь праздника и, как мне показалось, успел принять немного на грудь. Король же явно расслабился, откинулся в кресле и вертел в руках какую-то игрушку, смахивающую
Уютная комната. Королевские покои во дворце распознать легко: камин. Король мерзнет? Я почему-то подумала, а что же тогда с королевой, приехавшей из южной страны? Как она справляется с холодом, подумал ли кто-то о ней?
Герцогиня посидела с нами две минуты и вышла. Сама, никто ее не заставлял, поднялась и зашуршала юбками, что меня насторожило. До этого король с ней побеседовал и довольно мило, герцогиня рассыпалась в таких приторных комплиментах танцам короля и балу, что у меня даже зубы свело и появилось чувство, что я от души наелась патоки или меда. Никаких признаков того нерасположения, которое король выказал ей в прошлый раз. Забыл? Сознательно сделал вид, что ничего вроде и не было? Это в его привычке вообще или это традиции этого мира, такой кнут, на конце которого привязан пряник, то есть мало того, что лупят тебя кнутом, но вроде как получаешь еще и пряником, правда, каменным, и поди пойми, от чего больнее. И скажи еще спасибо, что тебя не заставляют этот пряник прямо здесь и грызть, мило улыбаясь и вознося хвалу мастерству повара и щедрости дарителя… кажется, меня куда-то понесло.
Черт с ней, с этой старой ведьмой. Не ее судьба меня беспокоила, а моя. Почему король вдруг вспомнил обо мне? Ударило в голову? Перебирал всех виденных в замке девиц и остановился на моей, в общем-то, невзрачной внешности?
Не может этого быть. Прошло три недели и даже больше. Его величество уже забыл, как я выгляжу. Я надеялась, что забыл, потому что и забывать было нечего. Мариза из тех, кто сольется с любой толпой, не прилагая никаких усилий. И потом… маркиз тут зачем? Какая вообще участь у курочки из курятника? А что будет, если я откажу? Что будет, если я заору?
Понятно, я иллюзий не строила. Совсем никаких. Два момента были особенно важными: я не хотела беременеть и рожать и я не хотела смещать королеву. Давайте вот это все без меня. Лучше к кардиналу, в инквизицию. Если такой у вас нет, изобретите…
— Кто из святых надоумил вас шить, девица де Аллеран?
Если я свалю на святую Анну, она простит?
— Грех только себе брать то, что ниспослано всем, ваше величество.
— Наверное, грех, — согласился король. — Жаль, что нет кардинала дю Муасси, он бы подискутировал с вами… Он лицо духовное, ему ни к чему знать, что нынче носят придворные дамы… Но греха в этом нет. Как мне кажется. А вы как считаете, друг мой Гастон?
Друг Гастон был слегка рассеян. Он почти не слушал наш разговор, или у меня сложилось такое впечатление.
Вот где сложнее, вот где мой опыт не стоит почти ничего. Даже если бы в прошлой жизни я не торговала шмотьем, а была сотрудником органов, мне это ничем бы не помогло. Эти люди заодно, я о них ничего не знаю, я даже помощи попросить не могу ни у кого.
— Грешница девица де Аллеран или блаженная, — пожал маркиз плечами, — не мне судить. Вы видели, ваше величество, как улыбнулась ей королева?
Да? А кто еще это видел и понял? Напрасно я медлила и не сделала из дворца ноги. Подставила и себя, и ее.
—
Король поднялся. И все же он был в хорошем расположении духа, если только в это расположение его не приводила мысль о моей скорой казни.
— Знаете, мадемуазель… — протянул король, остановившись напротив меня. Сердце мое проворно шлепнулось в живот и затем скрылось в пятках, а вот шея похолодела и зачесалась, выбирая — топор или петля. — Мне не нравится герцогиня де Бри, впрочем, вы по прошлой беседе, думаю, это поняли… Она не нравится и маркизу, а его мнение я ценю. Но в вас есть что-то, что я никак не пойму. Вы могли бы обмануть кардинала, могли заморочить Гастона, могли запутать меня, но вряд ли — ее величество. Она слишком чиста и искренна, чтобы чужая ложь причинила ей вред.
Ой, мальчик, как ты наивен. Твоя супруга, которую ты видишь, как я понимаю, только на этих балах, умна не по годам. Но где-то ты прав — она умеет читать людей, иначе бы по церковным углам не пряталась. Я тоже хотела бы спрятаться, как я ее понимаю. А себя я не понимаю, я поступила неосмотрительно, глупо, тупо, по-идиотски, и поэтому я сейчас перед вами и черт его знает, чем этот разговор для меня кончится.
— Я возвожу вас в чин придворной дамы, — объявил король абсолютно без предисловий и всякой торжественности. — Кого еще, как ни ту, кого встретила ее величество в церкви. Для всех прочих дам ее величество в исповедальне — лишний повод обойти дом господень стороной.
Мне надо было что-то сделать, наверное? Присесть в поклоне, поблагодарить? Но я так и застыла, спасибо что не хлопала ртом. И как-то запоздало услышала, как Гастон вышел.
Да? Ситуация выходит из-под контроля, если она хоть когда под этим контролем была. Кажется, я получила какие-то плюшки, но что с ними делать и не смахивают ли они подозрительно на пресловутый бесплатный сыр?
— То, что вас отличает, — король вернулся на свое место и сел, — от них, — он неопределенно махнул рукой, — доброта. Добрые люди тянутся в дом господень. Спросите меня, когда в последний раз там был я…
Какие разговоры. Что он от меня хочет? Жертвоприношения, вот и я против воли попала в политические жернова. Был у меня выбор? Да, в общем-то, нет. Или я его упустила еще тогда, когда решила — не сбегу сейчас, сбегу позже.
Не успела. Не захотела. Тянула резину, о чем-то думала. Да ни о чем я не думала, пригрелась и разомлела.
— Я не хотела бы, чтобы вы заблуждались на мой счет, ваше величество. — Лучше открыться самой, чем донесут, если уже не успели. — За все, что мои девушки шьют, я беру деньги.
— Если бы вы не брали, я счел бы вас не блаженной, а сумасшедшей! — заливисто расхохотался король, и я тоже не смогла удержаться от искренней улыбки. — София приехала сюда испуганным замерзшим ребенком, и я видел ее всего несколько раз… до этого дня. Когда встречал ее по приезде, потом на свадьбе, несколько раз — на балах. Она и появляется не на каждом. Я позволяю ей. Мне жаль ее.
Он снова поднялся, отошел к окну, и я видела теперь его прямую спину, напряженную чуть больше, чем следовало бы. Ну, это мне было понятно, я знала, что, несмотря на формальный брак, супруги между собой могли почти не общаться, демонстрируя себя как пару лишь для придворных и подданных. Что-то короля беспокоило. Он заговорил о королеве, у него мысли заняты ей, коль скоро сегодня все-таки день, когда они пообщались.