Приют Грез
Шрифт:
– Ну и жарища сегодня, уважаемый маэстро! Просто нет слов.
– В Приюте Грез госпожа советница со стоном опустила свое стокилограммовое тело в заскрипевшее гостевое кресло.
– Да и забрались вы слишком высоко! Конечно, тут так поэтично… - Она оглядела стены.
– Очень даже поэтично. Но знаете, что я вам скажу: поэзия не должна быть слишком труднодоступной.
– То есть она должна быть скорее салонной, не так ли, сударыня?
– Дорогой друг, что за мысль! У вас тут прелестно. А вы догадываетесь, почему я пришла?
– Даже и не пытаюсь. Просто рад, что вы здесь.
– Так я вам скажу, дорогой маэстро. Написанный вами 'портрет Элизабет Хайндорф понравился мне до такой степени, что я решилась заказать вам свой. В той же позиции, то есть в профиль… Вот так…
У Фрица
– Сударыня! Разве фотография не была бы лучше? Она делается быстрее. А писать маслом - дело долгое. Подумайте только, сколько сеансов вам придется часами сидеть не двигаясь.
– Это будет восхитительно!
– пропела советница.
– Мы с вами прелестно проведем эти часы. Вы будете рассказывать мне об Италии.
Фриц пришел в отчаяние. Он и так-то почти уже не мог больше разглагольствовать об Италии. Непрерывные требования советницы исчерпали его фантазию. Впечатления Фрица были отнюдь не столь бесконечны, а те, что еще оставались, он не мог выразить словами. И вот теперь - эта перспектива…
Советница любовно взглянула на него. Тут в голову Фрица пришла спасительная мысль.
– Но я ведь не портретист, сударыня.
– О, это ничего! Портрет Элизабет доказывает, на что вы способны.
– Сударыня, ваш глаз знатока, - советница польщено улыбнулась, - наверняка заметил, что портрет не совсем похож, - наворачивал Фриц.
– Он очень стилизован.
– Да, вы правы, - кивнула она.
Фриц воспрял, советница явно была готова на все.
– А это не каждому по вкусу. У меня лучше получаются морщины и мешки под глазами, чем гладкие юные лица. Я пишу главным образом старые, изборожденные морщинами лики и никогда не пишу молодых. Или же стилизую, как вы видели. В молодых лицах, как я уже сказал, я плохо разбираюсь. Поэтому я вам и отказал, - он серьезно посмотрел в расплывшееся, бесформенное лицо толстухи, - точеные линии и формы у меня не получаются. Но у меня есть друг, молодой художник, очень талантливый. Он учился в Дюссельдорфе, и здесь у него уже много заказов. Он пишет портреты главным образом молодых людей. Что вы на это скажете, сударыня?
Советница покачала головой. Грубая лесть ударила ей в голову. Однако такие удары женщина вполне может вынести! Еще как может!
– Но ведь мне больше всего хотелось попасть к вам.
– И я с радостью взялся бы за эту работу.
– Ну, что же, может быть, вы пришлете ко мне своего друга?
– Само собой разумеется! Когда?
– Во вторник, к пятичасовому чаю - и вместе с вами.
– Он сочтет это приглашение за большую честь для себя.
Мы будем точны.
– Хорошо, маэстро… - Советница глядела на него томными глазами.
– А теперь покажите мне ваши последние работы…
Фриц прошел вместе с ней в мастерскую. Наконец советница откланялась:
– Итак, до вторника… И вы непременно расскажете об Италии.
Когда она ушла, Фриц облегченно вздохнул. Пронесло!
Да еще одним махом двоих убивахом. У Фрида будет одним
заказом больше, а сам он избавился от этой славной советницы. Очень довольный собой, Фриц сел пить чай с медом.
И вдруг услышал тихое жужжанье в Окне Сказок.
«Да это сама медоносица пожаловала!» - подумал он. Вот уже несколько дней пчела регулярно прилетала к нему в гости. Вместе с солнцем она проникала в комнату через Окно Сказок и с жужжаньем облетала все цветы подряд. Фриц взял немного сахара и меда и осторожно поставил блюдечко возле цветов. Пчела вскоре заметила это и принялась лакомиться. Через некоторое время она поднялась в воздух и, прежде чем улететь, несколько раз, жужжа, - словно в знак благодарности - облетела вокруг Фрица.
На следующее утро Фрица разбудили ни свет ни заря. За дверью слышался какой-то шорох - словно осторожно ступали несколько человек. Аккорд на лютне. Тишина. И три молодых чистых голоса пропели в сопровождении отрывистых звуков лютни:
Скрипач-француз - снимите шляпы!– Попал беззубой смерти в лапы. У врат небесных он стоит, Но
[9]
Стихотворение Детлева фон Лилиенкронг (1844-1909), немецкого поэта и писателя. Пер. В. Летучего.
Затем трио радостно добавило от себя: «Поздравляем, дядя Фриц! Поздравляем с днем рождения!» После чего послышалось торопливое царапанье и грохот молодых шагов вниз по лестнице.
Фриц был искренне тронут. Он быстро вскочил с постели и оделся. За дверью стояла пестро декорированная корзина с цветами и печеньем. А рядом лежали самодельный шелковый кисет, несколько книг и целая папка с гравюрами. Фриц осторожно внес все это в мансарду и вышел из дому, чтобы сделать покупки. Он накупил много всякой всячины - изюм, масло, яйца, миндаль - и с довольным видом принялся замешивать тесто. Потом отнес его к соседке, которая твердо пообещала ему испечь пирог в наилучшем виде.
– А почему бы вам не купить готовый у булочника?
– Я и купил уже. Но этот пирог - особый. Я получил его рецепт у своей подруги, ныне покойной.
Ближе к вечеру пожаловали гости. Мансарда была празднично убрана цветами. Паульхен влетела первой и повисла на шее у Фрица:
– Дядя Фриц, живи еще тысячу лет, и мы всегда будем рядом с тобой. А еще прими от меня поцелуй!
Все смеялись и болтали наперебой:
– О, дядя Фриц, какой вкусный у тебя пирог!
– Ты его сам испек?
– Как замечательно пахнет кофе!
– День рождения удался на славу!
Все сидели вокруг стола с горящими свечами и горячим кофейником посредине и уплетали за обе щеки покупной пирог.
– А теперь очередь еще одного пирога - пирога Луизы, - объявил Фриц.
– Я его сам приготовил по рецепту Лу. Попробуйте-ка.
– Дядя Фриц, ты просто мастер на все руки.
– А знаешь, что сделала Паульхен?
– начал Фрид.
– Она сегодня назначила свидание двум студентам в красных кепи - обоим на четыре часа. Одному на городском валу, другому у городских ворот, и теперь они там томятся в ожидании.