Приют одинокого слона
Шрифт:
– Да. Потому что все остальные боялись.
– Чего?
– Не знаю. Или не хотели.
– И вы тоже?
– Да.
– Как вы думаете, ваша жена знала о существовании дневника Савченко?
– Вряд ли, - покачал головой Вадим и украдкой вытер о брюки вспотевшие ладони.
– Она говорила, что нашла его случайно, когда искала наркотик.
– Как вы думаете, каким образом орудие убийства - да-да, именно орудие убийства, тот самый слон - каким образом слон оказался под вашим окном?
– Не знаю.
–
– Не знаю.
– Кто, по-вашему, пытался задушить Одинцову?
– Не знаю.
– А что вы вообще знаете?
– оторвавшись от протокола, спросил Попов уже от себя. Они с капитаном писали параллельно: капитан по-чешски, а Попов - по-русски.
– Ладно. Чем Савченко шантажировал вас?
Капитан жестом остановил его и сказал что-то. Видимо, попросил не бежать впереди паровоза. И задал свой вопрос. Попов, нахмурясь, перевел:
– Известны ли вам имена адвоката Савченко и нотариуса, который оформлял его завещание?
Вадиму показалось, что в желудке у него образовался кусок льда.
– Нет, - ответил он, с трудом проглотив слюну.
Огромные, рыхлые картофельные кнедлики плавали в мясной подливке. Вадим нехотя ковырял их вилкой и разглядывал семейство за соседним столом: толстого папу с обвислыми щеками и в круглых очках, толстую маму с мощным бюстом и не менее толстого карапуза лет пяти с неправильным прикусом. На всех троих были утепленные штаны на лямках со странным названием "отепловаки", которые делали их еще толще. Гаргантюа, Пантагрюэль и... Как там маму-то звали?
– Да, съездили отдохнуть, - себе под нос пробормотала Оксана.
Вадим покосился на нее.
– Я ничего им не сказал, - шепнул он ей на ухо.
Оксана вздрогнула и уставилась в тарелку.
– Я тоже, - помолчав, сказала она.
– Ну и правильно. Фиг докажут.
Закусив губу, Оксана пристально смотрела на него.
– Что?
– занервничал Вадим: взгляд этот ему не понравился.
– Да нет, ничего, - вздохнула Оксана.
– Все нормально. Доктор сказал: "в морг" - значит, в морг. Пардон за каламбур. Что делать будем?
– Хочешь, пойдем погуляем?
– Можно с вами?
– влезла Лида.
– Нет!
– ответили Вадим с Оксаной хором и так же хором засмеялись: настолько забавно вытянулась Лидина физиономия.
Они шли по узким улочкам, держась за руки. Солнце то ныряло за низкие тучи, то снова выкатывалось - мутно-желтое, подслеповатое, странно большое. Снег лениво поблескивал в его свете, похожий на густую мыльную пену.
Я ее потеряю, думал Вадим. Как бы мы ни выкручивались, все равно этому придет конец. Вся жизнь - псу под хвост. Я-то, конечно, все сделаю, чтобы ей дали поменьше, ждать буду, но...
Он крепче сжал Оксанину руку.
Итак, она не призналась. Не решилась? Что ж... Он пытался ей объяснить, что так лучше. Она согласилась, но не призналась. Значит, так тому и быть.
– Почему ты не рассказал?
– почему-то шепотом спросила Оксана. Она смотрела под ноги, и между бровями ее пролегла глубокая морщина.
– Почему?
– переспросил Вадим.
– Да потому, что я... Потому что я тебя люблю, Ксанка! Я не могу без тебя. Я не мог ничего сказать, как ты не понимаешь!
– Да нет, все понятно...
– она опустила голову еще ниже.
– Ладно, будь что будет.
– Будь что будет, - повторил Вадим.
– Смотри, какой дом!
– Оксана показала на белый двухэтажный дом в бюргерском стиле. Коричневые планки перечеркивали его крест-накрест, а второй этаж был значительно шире первого и нависал над тротуаром.
– Хотел бы такой?
– Нет.
– А какой бы ты хотел?
– Оксана пыталась казаться беззаботной, она улыбалась, но глаза ее блестели от близких слез.
– Расскажи. Давай представим, что мы хотим построить себе дом.
– Ксан, не надо, - тихо попросил Вадим.
Она хотела что-то сказать, но запнулась на полуслове и замолчала. Слезы вышли из берегов и скользнули по щекам вниз, двумя прозрачными ягодами повисли на подбородке, упали на воротник. Оксана уткнулась лицом в куртку Вадима, ее плечи вздрагивали. Он обнимал ее, не обращая внимания на неодобрительные взгляды прохожих, целовал макушку со смешным завитком волос, шептал что-то непонятное.
"Я не отдам ее никому, - промелькнуло быстро и жарко.
– Я буду врать, буду выкручиваться, буду обвинять кого угодно. Я украду и убью ради нее".
"Ты уже обманул. И убил, - пришло уже спокойнее и холоднее.
– И тоже думал, что делаешь это ради нее. И что? Если бы ты отказался, может быть, всего этого и не было бы?"
– Я не хочу! Не хочу!
– всхлипывая, повторяла Оксана.
– Не бойся, мой хороший, - снова и снова говорил ей Вадим.
– Я тебя не оставлю.
Макс, совершенно запьянцованный, сидел в баре у стойки и на смеси русского с английским пытался рассказать бармену о своем рекламном бизнесе. Бармен вежливо кивал, стараясь, чтобы скука не слишком явно плескалась в глазах.
– Jest??29 - периодически спрашивал он. Макс кивал, и бармен наливал коньяк в его бокал, почти плоский, размером с маленькое блюдце.
Повернув голову на звук открываемой двери, Макс увидел за спиной входящего Вадима и Оксану: они шли через холл.
– Эй! Идите сюда!
– заорал он.
Оксана отрицательно покачала головой и направилась по коридору к своему номеру, а Вадим, подумав, зашел в бар. Он расстегнул куртку, сел рядом с Максом и попросил черного пива.
– Как погулялось?
– поинтересовался Макс.